— Не знаю, сэр, — отвечаю я неохотно.
Он наклоняется еще больше, останавливаясь в нескольких дюймах от моего лица. Я сглатываю комок в горле. Он играет со мной, наслаждаясь моим дискомфортом.
— Хм-м, — мычит он. — Этот ответ говорит о том, что вы мало думали об этом во время своего… — Он делает паузу для максимального эффекта. — Как вы это назвали? Сексуальным лечением? — Он смотрит на меня в упор, а я пытаюсь не отводить взгляд.
Я не так это назвала, придурок. Не удостаиваю ответом его риторический вопрос. Вместо этого смотрю ему в глаза, пока мои колени отплясывают в два раза быстрее. Доктор Грир вопросительно выгибает бровь, а потом выходит из моего личного пространства. Говорит мне, что у него остался один последний вопрос, и с облегчением делаю вдох. Я должна была догадаться, что каким это тоном было произнесено, что этот последний вопрос будет просто полнейшим ударом.
— Вы готовы расстаться с профессором Майклзом, если это поможет изменить ваше наказание с исключения на отстранение?
Твою мать. На все предыдущие вопросы я до сих пор отвечала со всей честностью. Декан чувствует мое колебание и набрасывается:
— Позвольте перефразировать вопрос, мисс Галлахер. Вы готовы выбросить свой академический статус ради Грейсона?
Почему-то, то, как декан назвал Грейсона по имени, а не профессором, возвращает мою ситуацию от событий прошлого семестра к данному моменту. Мне действительно позволят закончить оставшиеся месяцы и выпуститься после такого устрашающего выступления? Его вопрос полностью нормальный, не могу поверить, что позволила любви затуманить мне разум до этого момента.
Ответ на этот вопрос должен быть простым, но сердце болит от мысли расставания с Грейсоном. Логичный ответ прост. Я не могу выбросить все то, над чем до сих пор работала, да и маму разочаровать не могу. Она стольким пожертвовала и столько вложила, чтобы я смогла получить образование. Моя жизнь полный отстой. Любовь не жестока… что не скажешь про жизнь.
— Я выберу образование, — отвечаю я.
Мои губы дрожат, а слезы жгут глаза. Мне просто нужно продержаться подольше. Не могу позволить доктору Гриру увидеть, насколько это решение разрывает мне сердце.
Он с неуверенностью смотрит на меня.
— Я ценю вашу честность, мисс Галлахер. Сейчас начнется расследование, дабы подтвердить, что ваша оценка была заслуженной, и что у вас не было никаких других проступков, — ровным голосом говорит он. И снова мир вокруг меня сотрясается.
— Да, сэр, — отвечаю я.
— Я посмотрел на вашу успеваемость — у вас идеальные оценки. Однако на данный момент, не могу ничего сказать. После завершения расследования состоится встреча с дисциплинарным комитетом, и мы примем решение, что делать дальше.
— Да, сэр, я понимаю.
Доктор Грир отпускает меня взмахом руки, и я быстро убираюсь за дверь. Хоть его последний вопрос и был проверкой реальности, я все еще понятия не имею, что будет дальше. Просто рада, что это выпытывание в его кабинете закончилось.
Я отказываюсь терять Грейсона и отказываюсь быть исключенной из университета. В голове всплывает куча сценариев, как все может обернуться. Что случится в худшем случае, если комитет решит меня наказать? Конечно, они не могут стереть все записи о моих занятиях, может только тех, что вел Грейсон. Если меня исключат сейчас, я не получу аттестацию по тем курсам, что идут сейчас, и это погубит мой, с трудом заработанный средний балл. Не говоря уже о том, что не смогу получить диплом. Мне придется перевести те занятия, что получится, и потратить еще больше денег, чтобы заново пройти те, что не получится. На моем имени, возможно, будет стоять черная метка. Примет ли меня другой университет? Мне придется уехать домой и находится вдали от Грейсона. Доктор Грир специально организовал эту встречу о моей роли, оставив в тайне возможное наказание Грейсона. Я знаю, Грейсону самому предстоит встреча с его собственной расстрельной командой, надеюсь без увольнения. В конце концов, потеряю ли я его? Мои мысли наполнены негативными последствиями. Мне просто нужно его увидеть. Я не откажусь от него ни за что.
Если меня заставят сделать этот выбор, то просто придется потерпеть несколько месяцев до выпуска. А пока что, пока принимается решение, проведу с ним как можно больше времени. Решаю отправиться в офис к Грейсону. По пути звоню Джордан и рассказываю о встрече с деканом. Ее беспокойство чувствуется сквозь телефон.
— А вдруг они следят за тобой? Вдруг, то, как вы с Грейсоном будете сейчас себя вести, это часть расследования? Вдруг доктор Грир пытался тебя предупредить?
Ох, все эти «вдруг».
— Надеюсь, что нет, Джордан, потому что отказываюсь терять и Грейсона и академический статус. Я сделаю правильный выбор, если мне его вообще предоставят.
ГЛАВА 18
Я подхожу к зданию «Michaels’ Enterprises». Гениально спроектированная архитектура больше похожа на современное искусство и простирается ввысь за пределы видимости. Вхожу в круглые вращающиеся двери, и меня останавливают, не успеваю я дойти даже до турникетов. Вестибюль огромный… декор посоперничает с пятизвездочным отелем. Секретарша, на вид лет тридцати пяти, жестом приглашает меня подойти к ее столу. Ее волосы цвета вороного крыла собраны в гладкий пучок, одета она в аккуратную облегающую юбку и блузку. Больше похожа на руководителя, чем на секретаря. Она спрашивает, как меня зовут, к кому я пришла, и назначена ли мне встреча. Когда я называю имя Грейсона, секретарша скептически смотрит на меня. Я в джинсах, волосы собраны в небрежный пучок, а вокруг лощенные деловые люди. Она не спускает с меня глаз и звонит по телефону. Затем объявляет о моем прибытии человеку на другом конце провода, и ждет одобрения отправить меня наверх. Я предполагаю, что она получает разрешение, потому что начинает оформлять мне временный пропуск. Наверное, было бы разумно уведомить Грейсона, что я уже в пути. Уже почти пять часов. Он мог уехать на целый день.
— Итак, мисс Галлахер, вы можете пройти. Проведите этим пропуском по турникету и поднимайтесь в офис на двадцать седьмом этаже. Секретарь наверху ожидает вас.
Благодарю ее за уделенное время и направляюсь в нужное место. Когда поднимаюсь на двадцать седьмой этаж и прохожу через стеклянные двери, меня приветствует пожилая дама… такая же лощеная. Она сообщает мне, что Грейсон заканчивает встречу за поздним ланчем и должен встретиться со мной через минуту. Она указывает на его кабинет среди трех других на этаже. Я сажусь и листаю страницы журнала Vogue, который лежал на столике. Дверь его кабинета приоткрывается, и пространство наполняется смехом Ванессы.
— О’кей, Грейсон, увидимся вечером. Веди себя прилично, — хихикает она.
У меня тут же волосы встают дыбом. Что это, черт возьми, такое? Вот я страдаю из-за решения, которое мне, возможно, придется принять, а он обедает за закрытыми дверьми с врагом. И что, черт возьми, она имеет в виду, говоря, что они увидятся вечером? Чтобы он вел себя прилично? Тьфу. Я должна просто уйти. Я встаю, чтобы сбежать, но выходит Ванесса, и наши взгляды встречаются. Она победно ухмыляется, и мне снова хочется выбить из нее все дерьмо. Но я поворачиваюсь и ухожу. Я до чертиков жму кнопку лифта.
— Мисс Галлахер, — слышу голос пожилой секретарши.
Я отказываюсь оглядываться назад. Еще раз нажимаю кнопку лифта. Если Ванесса хочет, чтобы у нее было хорошо, ей лучше не заходить со мной в этот лифт. Ей лучше, блядь, спуститься по лестнице или дождаться следующий.
Двери, наконец, открываются, но Грейсон слишком быстр. Он хватает меня и прижимает спиной к стене. Его грудь вздымается, а пристальный взгляд пронзает меня насквозь. Я вижу боковым зрением Ванессу.
— Отпусти меня, Грейсон. Закончи свое свидание. О, я забыла, ты запланировал его на сегодняшний вечер, — шиплю я.
— Черт возьми, Шивон. Просто остановись. Мы с Ванессой готовили презентацию для сегодняшнего делового ужина с новыми клиентами. Мы пропустили обед, поэтому заказали доставку.
