Пройдя по главному бару отеля, я направился к своей жене. В данный момент она склонила голову и увлеченно беседует с Николиной Агесси, а Ренцо и Дарио сидят напротив них и разговаривают.
Водитель и телохранитель моей жены сидят за столом рядом, не сводя глаз. Я чувствую, как глаза всех четырех мужчин сверлят меня, когда приближаюсь. Ренцо предсказуемо хмурится. Дарио улыбается своей обычной фальшивой улыбкой. У двух других — безразличные выражения.
Я не виню их за настороженность.
На самом деле, я бы предпочел, чтобы они были настороже.
Это показывает, что их нелегко обмануть, и они прикрывают спину Катарины.
Я рад, что у нее есть люди, на которых она может положиться, даже если я ненавижу Ренцо Датти. Очевидно, что это чувство взаимно.
— А вот и ты, mia amata, — говорю я, когда дохожу до стола. Катарина поднимает голову, я наклоняюсь и быстро, но крепко целую ее, прежде чем она успевает возразить. — Нам пора уходить. В это время пробки, нельзя опаздывать.
Я протягиваю руку, и она берет ее в каком-то оцепенении.
Мой взгляд скользит по ее великолепному телу в облегающем белом платье и туфлях на шпильках. Ее волосы собраны в тугой хвост, природные кудри теперь выпрямлены. Она сногсшибательна, излучает флюиды крутой начальница-стервы, и я никогда не устану смотреть на нее.
— Я пойду с вами, — говорит Ренцо, поднимаясь со своего места.
— В этом нет необходимости.
Мне нравится, что я на пару дюймов выше его. Нравится смотреть на него снизу вверх.
Обняв жену за плечи, я прижимаю ее к себе.
— Я буду сопровождать жену на встрече и знаю, как обеспечить ее безопасность. Эцио и Рикардо будут с нами, а мой телохранитель поедет в моей машине.
— Я не доверяю тебе, и если ты…
— Да, да. Я получил памятку, — говорю я, перебивая его, потому что мне надоело слушать это дерьмо. — Повторяю в последний раз. Катарина — моя жена. Я поклялся перед Богом защищать ее и лелеять. Я готов принять пулю за нее. Никто не причинит ей вреда, и уж тем более я, — бросаю злобный взгляд на консильери и младшего босса своей жены. — В следующий раз, если кто-нибудь из вас станет меня допрашивать, я с радостью всажу пулю вам в мозг.
— Никаких пуль, — говорит Катарина, глядя на Агесси и Датти. — Массимо прав, и вы больше не будете поднимать эту тему. Поговорим после собрания, у меня дома, чтобы начать разрабатывать планы. Полагаю, «Комиссия» потребует от нас немедленных действий, и мы должны быть готовы.
— Мы отправимся в дом и начнем разрабатывать стратегию, — говорит Агесси.
— В этом нет необходимости. Вчера вечером я распорядился, чтобы вещи Катарины перевезли ко мне домой. Встретимся там в пять.
— Чего? — она сужает глаза, глядя на меня.
Я ухмыляюсь.
— Не удивляйся. Ты согласилась жить со мной, и я хотел, чтобы ты чувствовала себя как дома. Ты занятая женщина, и я подумал, что мне нужно будет об этом позаботиться.
Это было не обязательно. Ее вещи уже были уложены в коробки для переезда, так что оставалось лишь изменить дату в компании, занимающейся переездами.
На долю секунды черты ее лица смягчаются, позволяя мне взглянуть на женщину, которая скрывается за суровой личиной. Я полон решимости разрушить ее стены и открыть истинную Катарину.
— Спасибо, Массимо. Это очень мило.
Ее маска снова на месте, поэтому я не могу понять, искренне ли она это говорит.
— Я переступаю через себя, впуская твою команду в свой дом, — говорю я. — Очень немногие знают о его существовании, нет смысла мотаться туда-сюда между Нью-Йорком и Филадельфией. У меня первоклассная система безопасности и вооруженная охрана, окружающая дом. Вы будете в безопасности, и я бы предпочел, чтобы все встречи проходили именно там, — я хочу внимательно следить за ней, но и врать не буду. — Ты теперь видная фигура в Нью-Йорке, а значит, мишень на твоей спине стала еще больше. Тебе нужно быть особенно бдительной, и я хочу предложить дополнительного телохранителя, чтобы обеспечить полную защиту.
— Можем поговорить об этом в машине, — говорит Катарина, взглянув на время на телефоне. Она берет со стола сумочку и кладет в нее устройство.
Эцио и Рикардо стоят рядом с нами, а я передаю координаты Агесси. Водитель моей жены держит ее сумку для ночевки.
— Сэр, я могу взять это, — говорит Эцио, протягивая руку к моей сумке.
Я качаю головой, крепче сжимая руку жены.
— Спасибо, я сам.
На его лице проглядывает что-то похожее на восхищение, прежде чем мы уходим. Я знаю, что мы привлекаем внимание некоторых гостей, и незнакомых мужчин с похотливыми взглядами, которые откровенно пялятся на мою женщину. Я окидываю каждого из них мрачным взглядом за то, что они осмелились посягнуть на то, что принадлежит мне.
— Я думала, ты разозлишься, — говорит она, когда мы выходим в холл. Я киваю своему водителю и телохранителю, когда они отталкиваются от стены и следуют за нами к лифту.
— Я в бешенстве, — честно отвечаю я, направляя ее в ожидающий лифт. Эцио и Рикардо мешают другим гостям войти с нами. — Ты накачала меня наркотиками, и если сделаешь это еще раз, я свяжу тебя в своем подвале и выпорю из твоего тела неуважение, — я говорю это в шутку, но ее лицо бледнеет, и она шумно сглатывает, когда лифт опускается на парковку.
Черт. Это была большая ошибка, учитывая то, что она рассказала мне вчера вечером.
— Mia amata, я пошутил, — я прижимаюсь к ней всем телом и наклоняюсь, чтобы прошептать на ухо. — Это было бестактно. Прости меня. Я бы никогда не сделал ничего подобного, если ты не хочешь.
Она поднимает подбородок, и в ее глазах вспыхивает знакомый огонь.
— Я никогда такого не захочу.
Сейчас не время и не место для этого разговора, и мы забегаем далеко вперед.
— Шутки в сторону, ты накачала меня наркотиками, и я не могу с этим смириться.
— Я злилась, но поступила неправильно. Прости, Массимо, обещаю, что больше этого не повторится. Ты пытался отнять у меня нечто сокровенное ради шутки, хихиканья и денежной выгоды, а я отняла у тебя что-то в отместку. Ни тот, ни другое неправильно.
— Верно, и ты меня прости, — я провожу пальцами по ее щеке, потому что мне трудно удержаться. — Сотрем все и начнем с чистого листа?
— С удовольствием, — говорит она, когда двери открываются. Мои ребята выходят первыми, чтобы проверить территорию, а затем жестом приглашают нас выйти. — Я бы хотела начать все с чистого листа, — добавляет она, и мои глаза расширяются.
— Правда?
На ее губах появляется искренняя улыбка, ослепляя меня.
— Ты вся такая магнетическая, когда улыбаешься. Делай это почаще.
— В моей жизни я очень редко улыбалась искренне, — говорит она, и я подозреваю, что это чистая правда.
Положив руку ей на поясницу, я проверяю обстановку, пока мы идем к внедорожнику.
— Я планирую это исправить, — обещаю я, глядя на нее сверху вниз.
— Было бы неплохо.
Я не даю ответа, пока мы не устраиваемся на заднем сиденье ее внедорожника с поднятой защитной шторкой.
— Не хочу показаться неблагодарным, но что побудило тебя изменить свое мнение? — спрашиваю я, пристегивая ремень безопасности.
Она поворачивает голову так, чтобы смотреть мне прямо в лицо.
— Я поговорила с Николиной, и она помогла мне увидеть некоторые вещи более ясно. Я не хочу ссориться с тобой, Массимо. Мы женаты, и я хочу иметь в мужьях достойного человека. Того, кто относится ко мне как к равной, позволяет высказывать свое мнение и уважает его. Ни с одним мужчиной у меня такого не было, — на несколько секунд она опускает взгляд на свои колени, чтобы перевести дыхание. Когда она поднимает взгляд, ее лицо уже не такое настороженное. — Я не хочу проецировать свой прошлый опыт на тебя.
Протянув руку, я беру ее в свою и нежно сжимаю.
— Я хочу, чтобы наш брак был крепким. Мне нравится, что у тебя есть свое мнение и ты не боишься его высказывать. Мне нравится, что ты сильная, амбициозная и умная. Прекрасно, что у тебя есть работа и свои собственные цели и задачи. Все, о чем я прошу, — это найти в своей насыщенной жизни время для меня. И дать нам шанс.
