ее. Такое ощущение, что она подстерегает меня на каждом шагу, заставляя отдавать сантиметр за сантиметром, пока я не останусь без последних осколков своей сдержанности.
Я должен был трахнуть Глорию, когда она предложила. Я закрыл глаза и попытался насладиться ее ртом на своей шее, но в моем мозгу беспрестанно возникали образы ярко-рыжих волос и пронзительных зеленых глаз, дразня меня.
Я не мог трахнуть Сикс, и, очевидно, мой член не позволил бы мне трахнуть кого-нибудь еще.
* * *
На следующий день я выхожу из здания на обед, когда меня вталкивает в пустой класс кто-то меньший по размеру, но причудливо сильный.
Я поворачиваюсь и хмуро смотрю на Неру, стоящую со скрещенными на груди руками.
— Что тебе нужно?
— Что происходит между тобой и Сикс? — спрашивает Нера, прищурив взгляд — Я видела, как ты выскользнул из раздевалки, когда она вчера переодевалась, что и так было очень странно, но она еще и не сказала мне об этом после, а это еще более странно.
Значит, она не рассказала своим друзьям о том, что произошло между нами в раздевалке.
Это интересно.
И это раздражает.
Я подхожу к Нере, пытаясь запугать ее своими габаритами, но она остается на месте, упрямо вскинув подбородок.
— Я не должен тебе ничего отвечать, — вырывается у меня.
Я пытаюсь пройти мимо нее, но она хватает меня за предплечье и заставляет повернуться.
— За эти годы ты достаточно обидел мою лучшую подругу. Я видела выражение твоего лица, когда ты вышел из раздевалки. — Она говорит, сузив глаза. — Там что-то случилось, я в этом уверена. Не морочь ей голову, Феникс. Реши, ненавидишь ты ее или любишь, иначе ты снова разобьешь ей сердце.
— Меня не интересует ее сердце, — категорично заявляю я. И не добавляю, что оно уже принадлежит моему брату и никогда не достанется мне, даже если бы я этого захотел.
Незапланированный разговор с Нерой дает мне прекрасную возможность попросить то, что я хочу.
— У тебя есть видео, которое Тайер снимала во время боя? Я видел, как она доставала телефон.
— Да, — говорит она, доставая свой телефон и разблокировав его. — А что?
— Скинь его мне.
Медленная, разъедающая ухмылка растягивается по ее лицу и заставляет мой позвоночник напрячься.
— Почему ты улыбаешься?
— Ничего, просто не понимаю, как вы оба можете быть такими слепыми.
— Меня не интересует твоя загадочная чушь, — огрызаюсь я, выхватывая у нее из рук телефон и переходя в «галерею». Я нахожу видео, о котором идет речь, и отправляю его себе.
Дверь открывается с тихим щелчком, а затем сзади раздается сердитый голос.
— Какого черта вы двое здесь делаете?
Я бросаю взгляд через плечо на того, кто нас прервал, и хмурю брови, когда вижу, кто это.
Новак, наш преподаватель международного бизнеса, стоит в дверной раме, его сверкающие глаза пристально смотрят на меня.
Его энергия агрессивна, в отличие от того, что я видел у него раньше, и я поворачиваюсь к нему лицом, обнаруживая при этом стоящую передо мной Неру.
Его глаза перебегают с меня на нее и вспыхивают. Он смотрит, как я передаю ей телефон.
Я скрещиваю руки на груди.
— Вам разрешено так разговаривать со студентами?
— Убирайся. — Его слова пронзают воздух, как нож.
Я оглядываю свое окружение, прежде чем снова повернуться к нему лицом.
— Это даже не ваш класс, почему вас это волнует?
Я все еще не уверен, что он не хочет драться, потому что его поза жесткая и застывшая, как будто он готов к бою. Если он хочет драки, я с радостью дам ему ее. Я не буду знать, почему мы бросаемся друг на друга, но, по крайней мере, это будет недолго.
Мне понадобится всего несколько секунд, чтобы вывихнуть ему коленные чашечки и покончить с этим.
— Пойдем, — говорит Нера, подталкивая меня к двери. Новак слегка отходит в сторону, и я бросаю на него предостерегающий взгляд, но он даже не смотрит в мою сторону.
Его взгляд прикован к Нере.
Он протягивает руку между нами, прежде чем она успевает выйти вслед за мной. Его рука не касается ее, но этого достаточно, чтобы остановить ее на месте.
— Ты останешься.
Я не очень хорошо знаю Неру. На самом деле, из-за того что лучшая подруга Сикстайн, я намеренно игнорировал ее все эти годы.
Но сейчас поведение Новака кажется мне нестабильным, поэтому я поворачиваюсь к ней и поднимаю бровь в немом вопросе.
Она кивает в ответ.
— Все в порядке, можешь идти. Поговорим позже.
Я сердито хмыкаю, вспомнив, о чем она вообще пыталась со мной поговорить. Это напоминание стирает все мои переживания за нее, и я, развернувшись, ухожу.
Феникс
Я вкатываю чемодан в свою спальню в доме моих родителей в Хэмпшире.
Технически это моя вторая спальня. После смерти Астора я съехал из старой и стал пользоваться одной из наших невзрачных комнат для гостей.
Было невозможно оставаться в комнате, которая хранила столько воспоминаний о нас с ним.
В комнате, где у меня постоянно возникали воспоминания о времени, проведенном с Сикс. Я не мог сидеть на полу, где мы играли в карты, или спать на подушке, на которую она положила цветочную корону, или смотреть на потолок, куда мы приклеивали звезды и наблюдали за их ночным сиянием.
Я иду по коридору к тому, что было и остается комнатой Астора. Тихонько открываю дверь, как будто внутри кто-то спит, хотя знаю, что она пуста, и так уже семь лет.
Комната остается совершенно неизменной, вплоть до учебника математики, по-прежнему лежащего на его столе.
Она остается такой по приказу моей матери, как святыня для него и святилище для нее. Единственная причина, по которой он сейчас не завален бутылками с алкоголем, заключается в том, что домработница каждый день убирает за ней.
Я молча закрываю дверь и смотрю на фотографию Астора, висящую рядом с комнатой в прихожей. Как и каждый раз, когда я смотрю на его фотографию, меня пугает тот факт, что я больше никогда не смогу взглянуть на его лицо и увидеть то, которое совпадает с моим по возрасту. Мы близнецы, но смерть заморозила его лицо во времени, в то время как мое взрослеет.
Я отворачиваюсь от него и направляюсь в сторону маминого будуара, решив, что пришло время встретиться с причиной, по которой я, скорее всего, здесь нахожусь.
Два дня назад я получил от отца загадочное сообщение, в котором
