class="p1">А потом пришло время визита к врачу. В подъезд я вышла с опаской, хотя глупо было бы думать, что все эти дни Андрей караулил меня в подъезде. Там было тихо и спокойно. На подоконнике первого этажа сидела толстая полосатая кошка и смотрела на моросящий на улице дождь. В моей машине, почти совсем мной покинутой, пахло забвением и пылью.
— Прости, — шепнула я и погладила ее по рулю.
Эта машинка по сути все, что у меня было, купила я ее сама, хотя тогда мы с Андреем еще были вместе, он купил бы, попроси я. Но я не просила, он не догадался. До больницы добралась без приключений. Очереди не наблюдалось и я сразу прошла в кабинет. Там, на кушетке уже, с удовольствием увидела, как сильно округлился мой живот — дома, как будто незаметно, а тут свежим взглядом. Мне снова сделали узи — коварно расположенную плаценту следовало мониторить.
— Ну, как там? — тревожно спросила я.
— С детьми все хорошо. Пожалуй, через несколько недель можно будет пытаться рассмотреть пол. Будь у меня оборудование лучше, может и сейчас бы увидел. Развиваются хорошо, согласно сроку, достаточно крупные.
— А плацента?
— А плацента ведёт себя не очень хорошо, — вздохнул доктор. — Начала подниматься, но все еще закрывает собой зев матки. Если останется так до конца, прямое показание к кесареву, а так еще посмотрим. Ну и конечно же, возможны отслойки плаценты, главное не паниковать, что делать, вы знаете.
Я знала, я готовилась, мне кажется, с моим уровнем подготовки и судя по количеству прочитанных статей и материалов, мне скоро самой можно роды принимать будет.
— Знаю, — кивнула я.
Дождь на улице начался еще сильнее. Я спокойно дошла до машины — одно дело легкая гимнастика, другое под дождём бегать. На улице пахло дождём, и почему-то — сигаретным дымом, хотя никого рядом не наблюдалось. Я села. Успела завести машину. А парой мгновений позднее пассажирская дверца открылась и в машину сел Андрей.
— Ты не могла прятаться вечно, — серьёзно сказал он.
А стоило попробовать. Разговора было не избежать, я с тоской посмотрела на окна поликлиники.
— Что тебе нужно? — спросила я.
— Тебя. Деньги у меня есть, а тебя нет. Серьезно, Анька, я без тебя не могу. Когда рядом была еще как-то держался, а там без тебя…плохо совсем.
— Если деньги есть, можешь перевести мне обещанные десять процентов.
Андрей скривился, словно лимон лизнул.
— Деньги, деньги…все твое будет, поехали.
— Нет.
— Что ты сидишь здесь? — вспылил он. — В этой глуши, чего сидишь, а? Уехал твой москвич! Думала, он лучше чем я, да? А хрен тебе! Бросил, ребёнка заделал и свалил обратно красиво жить. А ты…дура!
— Дура, — согласилась я.
Хотелось плакать. Взахлёб и некрасиво подвывая. Я давно не любила его больше, но он все еще помнил, как делать мне больно.
— Беременность эта твоя…я бы на тебе женился, ты же знаешь? Я бы своего ребёнка не оставил.
— Бегает здесь уже в городе один твой.
Андрей отмахнулся.
— Она это не ты. На нее плевать. На тебе бы женился. А теперь…
Живот тревожно сжался. Я хотела свечку, Люкса и лежать.
— Что теперь, Андрей?
— А теперь ты испорчена. Ты же только моя была, Ань…зачем? Столько ждала и ноги раздвинула…Я знаю, что делать. Срок какой? Вечной залетела…раз-два-три…аборт еще можно сделать?
Он говорил горячо, лихорадочно.
— Я не буду делать аборт, Андрей уходи, пожалуйста!
— Сроки вышли? Здесь же все можно. Кто проверит? Я заплачу и сделаю. В карточке напишут, что выкидыш. Полчаса и проблема решена, Ань.
Моя проблема сидела рядом на соседнем сидении, а живот тревожно тянуло, и мне параноидально казалось, что я чувствую в трусах влагу. Или, не кажется?
Я снова посмотрела на здание поликлиники, мокрое, тоскливое и серое. Там большей частью — диагносты и терапевты. Диагноз они мне поставят, да. Но смогут ли помочь? Нет. У них нет препаратов, у них нет койко-мест, как бы я не ценила утекающие секунды, мне нужно было ехать в больницу и я тронула авто. Андрей не обратил внимания. Он продолжал говорить. Я ехала быстро, но аккуратно, толком не прислушиваясь к мужским словам.
— Там солнце, — говорил он. — Анька, здесь зима на девять месяцев впереди, что тебе здесь делать?
— Жить, — рассеянно ответила я. — Рожать.
— От него рожать? Аня, включи мозги. Он только выглядит чистюлей и порядочным. А по факту что? Он женат, Аня.
— Ты тоже женат.
Андрей аж покраснел.
— Я уже развожусь! Что ты думаешь приехал?
— Думала, денег мне дать.
Закатил глаза. Ехать мне еще минут пять. Белье точно мокрое, я чувствую и кажется, влаги пребывает с каждой секундой.
— Заладила с деньгами. Поехали со мной. Он ребёнка сделал и сбежал. Аня, поехали.
— А ты меня примешь с чужим?
И мыслей не было сходиться с Андреем даже преследуя благую мысль дать детям отца, но любопытства ради спросила.
— Аня, я на него буду смотреть и постоянно думать о твоей измене. Постоянное напоминание перед глазами…мы новых детей родим, наших общих.
— О какой измене? Четвёртый год пошел, как расстались.
Вздохнул.
— Ты понимаешь. Я понимаю. Ты и я — это навсегда. Такая любовь один раз бывает.
— У тебя была. Ты просрал.
— Я все исправлю.
Я заехала на парковку больницы. Оценила взглядом расстояние, которое следовало преодолеть ногами и живот сжался, но теперь от страха. А там — еще ступени. Перевела взгляд на Андрея.
— Андрей. У нас и правда была любовь, большая и местами красивая. Но она закончилась. Но ради меня, ради нашего прошлого, сделай для меня кое что.
— Что?
Я прикусила губу.
— У меня, по-моему, кровотечение. Отнеси меня в приемный покой или сбегай и позови кого нибудь, но я боюсь терять время.
— Дура, — буркнул Андрей.
— Дура, расставившая приоритеты.
Он вышел из машины хлопнув дверью. Я подумала — сейчас уйдет. Уйдёт, мне придётся давить на клаксон, привлекая внимание сотрудников больницы, искать номер телефона приемного покоя, если не получится. Объясняться. Терять минуты. Но…Андрей обошёл машину. Открыл дверцу и легко, но осторожно подхватил меня на руки. Я прислонилась к его груди
