говорить.
— Ты взрослая у нас уже. За свои решения несешь ответственность сама. Можешь не идти, но это твое решение, а не наше разешение. А парень, если не дурак, поговорит с тобой. А теперь скажите мне, мои милые дамы, что у нас горит?
Мы с мамой сначала впали в ступор. Принюхавшись, мы поняли, что у нас действительно пахнет гарью в квартире.
— Боже мой! — первой опомнилась мама, — Это наш ужин горит.
Мама кинулась к духовке, в которой мы запекали, курицу с картошкой. Вытащив противень, она выдохнула. Я тоже подошла к плите. Не все так страшно было. Ужин не превратился в угли, но корочка на курице была несколько зажаристее, чем было необходимо.
— Мам, не расстраивайся. Мы просто сверху срежем корочку, и можно кушать, — попыталась я успокоить свою родительницу.
— Я не расстроена, дочка. Я рада.
Я непонимающе взглянула на нее.
— Ты сегодня поделилась с нами тем, что с тобой происходит. У меня от сердца отлегло. Я так переживала, что в ту ночь что-то с тобой случилось. А сейчас я спокойна, потому что непоправимого не произошло.
Теперь была моя очередь обнимать маму. Все-таки у меня прекрасные родители. Мы можем иногда не понимать друг друга, но в нашей семье тебя не бросят одного. К нашим объятьям присоединился отец:
— Вы у меня самые лучшие девочки на планете.
В этот вечер у нас дома витала атмосфера уюта и взаимопонимания. Больше не осталось недомолвок и обид. Я как будто вернулась в детство.
Мы поужинали вместе, посмотрели фильм и попрощавшись на ночь, мы разошлись по комнатам. Я засыпала спокойно впервые за долгое время. Так легко в сон я проваливалась только с Захаром. Правда, что-то не давало мне провалиться в сон окончательно. Разрешив себе разобраться со всем утром, я отпустила все тревоги дня и, перевернувшись на бок, отправилась в приключения по стране Морфея. В университет я завтра не собиралась. Проживут они все там как-нибудь и без меня денечек. Сильным девушкам иногда требуются выходные.
Утро следующего дня настало для меня почти в полдень. Я не ставила вечером будильник, поэтому проснулась так поздно. Зато выспалась на несколько недель вперед. Первым делом я отправилась на кухню, чтоб включить чайник, и в ванную на свои утренние процедуры.
После всех своих утренних дел я вернулась с чашкой чая в комнату и поняла, что у меня разрывается телефон. Разблокировав его, я поняла, что в университетских социальных сетях случилась какая-то сенсация. И боюсь, что связана она со мной, иначе как объяснить столько упоминаний?
Открыв страницу сообщества, я отлистала до той новости, которую вчера увидела последней. Ничего странного не было, обычные вопросы про преподавателей, кто как принимает экзамен, валит ли, и тому подобное. Но сегодня в 11:37 было выложено странное видео. Оно было с Эдиком. Мне не хотелось его смотреть, потому что ничего хорошего оно не могло содержать. Но любопытство заставило заглянуть хотя бы в комментарии.
«Какой же он козел!»
«И с этим человеком еще кто-то общается»
«Ему самому от себя не тошно?»
Подобных комментариев было очень много. Я ничего не понимала.
«Бедная девочка, как так можно с человеком»
«Девочка? Вы думаете он так с одной только поступил? Да он такое провернул с несколькими десятками девушек»
«Моя подруга так убивалась по нему, а тут оказывается и не почему было убиваться!»
Были комментарии, где отмечали меня. Люди писали, что я молодец, хорошо держалась. А я читала все это и не понимала ровным счетом ничего. Видимо, придется все-таки посмотреть это чертово видео.
Я отлистала ленту назад к видео и, приготовившись к какой-то мерзости, включила его.
На видео Эдик сидел среди своих друзей в каком-то клубе.
— Что, получил от своей первокурсницы? Так тебе и надо.
— Да вы бы сами с ней не справились. У нее в башке только книжки эти пыльные. Там не пробиться, — вальяжно раскинувшись сказал Эдик.
— Давай поспорим? — предложил кто-то, кого камера не снимала.
— На что? — спросил Эдик.
— На твою тачку. Дашь покататься на ней две недельки.
— Не-е. Две недели много. Неделю.
— Ты ж сам сказал, что случай тяжелый, значит и награда должна быть хорошей.
— Неделя.
— Десять дней.
— Ок, — согласился Эдик, — Условия спора?
— Если в течение месяца ее кто-нибудь все-таки завалит, то тачка уходит ему.
На этом видео прерывалось. Дальше шли многочисленные переписки, в которых Эдик просил разных людей усложнять мне жизнь. Видимо для того, чтобы не было времени бегать по свиданкам с его мерзкими друзьями. Я читала их и понимала, куда пропадал с кафедры мой реферат, как мои конспекты оказались у другого человека, который выдал их за свои, почему мои однокурсники не давали мне прохода, осыпая меня тупыми шутками и издевками. 'Ч'и'т'а'й' 'к'н'и'г'и' 'на' 'К'н'и'г'о'е'д'.'н'е'т'
В конце видео автор подвел итог — в течение месяца никто не смог меня завалить, потому Эдик еще ездил на своей машине. Правда, издеваться над девушкой Эдик не прекратил. Автор ролика просил прекратить издеваться над кем-либо в университете. А Эдику было вынесено предупреждение. Аноним сообщил, что материалов на Эдика у него полно, и это видео может стать не последним.
Я догадывалась, кого стоит за это благодарить. Я разблокировала Захара везде и написала ему в мессенджере одно слово — «Спасибо». Но ответа не было. Ни через минуту, ни через десять, ни через двадцать. Сообщение оставалось непрочитанным даже через час.
Я пришла к выводу, что Захар просто удалил меня отовсюду или заблокировал. Тогда видео сделал не он, а кто-то еще. Тот, кого Эдик также допек, как меня.
Бессмысленно было гадать о том, кого мне благодарить за это видео, как бессмысленно думать и о том, что с Захаром нам, кажется, не удастся поговорить. Переписка в мессенджере все равно бы не решила нашу проблему. Для такого нужна личная встреча.
Решив забить голову материалами, которые нужно было выучить для предстоящего экзамена, я уселась за конспекты лекций и книги по литературоведению. Эта работа действительно помогла мне. Я на несколько часов унеслась в мир литературу, даже не заметив, что наступил вечер. Отвлек меня от работы звонок с неизвестного номера. Я сбросила вызов, так как никогда не брала трубку в таких случаях, если только мне не должны были позвонить. Но через минуту звонок повторился. На этот раз я решила взять трубку, что-то внутри меня настойчиво требовало ответить. Как будто это было важно.
— Алло.
— Дашка, это ты? — спросили у меня на том конце.
