получилась просто бомба! Приедешь, почитаешь, а потом можно и Мотину отсылать… История просто закачаешься!..
— Круто… — без особого энтузиазма улыбаюсь я ей, и обсудив ещё какие-то мелочи, мы отключаемся.
Мои мысли и чувства в полном несогласии друг с другом… Уезжать от Михаила очень не хочется, но природная ответственность и благоразумие убеждают, что сделать это необходимо…
"Только он бы не вернулся до моего отъезда", — в панике думаю я, — " увидев его, я непременно останусь, а делать это в корне неверно"…
Раздрай, поселившийся в душе, не даёт насладиться последним днём своего отпуска в Турции.
С утра до позднего вечера я валяюсь на шезлонге пернатого и хмуро гоняю мысли по своей черепной коробке. В одно мгновение я решаю остаться, наплевав на всё и вся, в другое — строго отметаю эту идею как бредовую и абсолютно негодную… Моральные терзания заставляют мою в голову в прямом смысле трещать, и собрав свои вещи, я бреду назад в отель, не забыв при этом кинуть монетку в неспокойное море.
" Чем чёрт не шутит…", — думается мне, — "глядишь, и правда поможет когда-нибудь вернуться…".
На ресепшене "Blue Stars" меня встречает в кой-то веке улыбающаяся Гизем, которая неожиданно напоминает мне о моём выселении.
— Завтра выезжать? — спрашивает она, не переставая лыбиться, — выезд в двенадцать…
— Съеду раньше… — отвечаю я ей на её напоминание и понуро бреду в свой номер.
"Вот тебе и знак свыше, нужно съезжать… Для всех так будет только лучше! Увеличение счастливых дней автоматически усугубит мою дальнейшую жизнь и лишь продлит агонию…"
— Хорошего понемножку! — произношу я уже в своём номере, рассматривая себя в зеркале.
Тяжело вздохнув, достаю свой чемодан и начинаю собирать вещи. Нужно быть полностью готовой к завтрашнему утреннему вылету на Родину.
— Повеселились, пора и честь знать…
Неделя до первого сентября проносится с дикой скоростью. Нескончаемые совещания, педсоветы, мастер-классы и конференции не оставляют мне ни единой свободной минуты, чтобы сожалеть о своём поступке и скучать по пернатому.
Подготовка ко Дню Знаний отнимает последние силы… Я чувствую себя как выжатый лимон, с ужасом представляя, что это даже не начало учебного года, а лишь прелюдия…
Только по ночам ложась в постель, я вновь и вновь прокручиваю в голове всю нашу такую длинную, но такую короткую историю и с невысыхающей горечью на щеках засыпаю, чтобы хотя бы во снах встретиться со своим любимым "недругом".
Первое сентября наступает ожидаемо неожиданно и как всегда проходит сумбурно: тысячи организационных вопросов, требующих незамедлительного решения, неуправляемые после летней свободы семиклассники, озабоченные расписанием и дополнительными занятиями родители и я, мартышкой прыгающая перед детьми, чтобы сделать для них наши первые классные часы в новом учебном году наиболее интересными и запоминающимися.
— Эмма Матвеевна, — неожиданно обращается в конце нашего занятия моя ученица, когда я с облегчением начинаю провожать ребят домой. — Я Вам магнитик из Турции привезла! — с гордостью вручает она мне вычурно зелёную черепаху, с дико выпученными глазами и названием курортного городка на панцире.
— Спасибо, Соня! — улыбаюсь я девочке, принимая подарок и смолчав о том, что сама всего несколько дней назад отдыхала там же.
Отправив, наконец, школьников по домам, я вновь опускаю взгляд на зажатый в руке неожиданный подарок. Одинокая слезинка яростно скатывается по щеке…
Безумная турецкая черепаха срывает с меня все оковы, что удерживали внутри печаль и отчаяние.
Грусть накатывает волнами, образ смеющегося Орлова стоит перед глазами, не желая оставлять меня в покое. Вновь и вновь я буравлю взглядом дисплей своего телефона с его номером посередине, ещё в Турции уверенно внесённым в чёрный список. Моё последнее сообщение пернатому то и дело вспыхивает на экране, подобно сигнальной лампочке:
"Миша, спасибо за чудесный отпуск)))"
Со злостью выключаю телефон и, схватив свою сумку и пару букетов с подарками, направляюсь домой.
"Хорошо, что кто-то из родителей додумался подарить мне бутылку вина, это то, что мне сейчас необходимо", — думаю я, медленно вышагивая по направлению к своей многоэтажке.
Затворив за собой дверь крохотной однушки, я скидываю опостылевшие туфли и запихиваю опухшие ноги в домашние тапочки. Букеты расставляются по вазам, а яркое вино смело наполняет стакан.
Бросив взгляд на телефон, вижу пропущенный от Майки, и сделав один глоток полусладкого расслабления, набираю подруге по видеосвязи.
— Привет! — устало улыбаюсь я, видя её взвинченное состояние. — Что случилось?
— Ничего нового! — кричит Майя, не заботясь о только что проснувшемся сыне, — этот гад отказался печатать статью! Это не наш формат… — кривится она, изображая начальника. — Шовинист одноклеточный!
— Это было ожидаемо… — спокойно пожимаю я плечами, вновь делая глоток из бокала.
— Мне бы сейчас винишко тоже не помешало… — с завистью буравит мой напиток взглядом девушка. — Это просто недоразумение какое-то, а не главный редактор! Меня он, значит, чуть ли не с потрохами сожрать готов, зарубая на корню все мои идеи, а Виноградова своего едва ли не под хвост целует… А он, на минуточку, даже представления не имеет, что такое атрибуция[1] и верификация[2]. Пишет от балды, что в голову взбредёт… Серая посредственность! Ничего… Я ещё утру нос этому птеродактилю… Есть у меня один вариантик…
Неожиданный звонок в дверь прерывает планы мести Майкиному начальнику и неугодному коллеге.
— Я перезвоню! — удивлённо скидываю я подругу, и спешу к двери, оставив бокал с красной жидкостью на столике.
С опаской заглядываю в глазок, но замечаю лишь крупные бутоны алых роз.
— Странно… — проносится в моей голове неуверенная мысль, и я нерешительно мнусь на пороге своего же дома, не решаясь открыть дверь. — Может кто-то из учеников решил сюрприз на первое сентября сделать или забыл в школе поздравить?! — нахожу я единственное логичное объяснение и, наконец, отворяю скрипучую дверь.
На лестничной площадке с огромным букетом кроваво-красных роз стоит далеко не ученик и не ученица, а никто иной, как мой бывший враг, Михаил Орлов с собственной персоной.
— Привет… — тихо произносит он, вручая мне алые цветы.
— Привет… — всё ещё ошарашено смотрю я на него, принимая букет.
"Куда мне тебя ставить? Все вазы заняты…" — проносится в голове неуместная мысль, и я трясу головой чтобы её выкинуть.
— Ты вроде бы учительница русского языка… — усмехаясь обращается ко мне Орлов, засовывая руки в карманы потёртых джинсов.
— Да… — невнятно бормочу я, не понимая, к чему он клонит.
— Так почему же ушла по-английски?!
Не зная, что на это ответить я молча таращусь на того, кто не одну ночь преследует меня во снах, лишая покоя.
— Пустишь? — не выдерживает Орлов
