- Да?
- Вы действительно выглядели уставшим.
Джеймс сразу понял намек. Он посмотрел на свои руки и вспомнил, какими неуклюжими они были в ту ночь. Господи, как же он влип!
Позже, много позже, как и полагается в подобных случаях, было проведено тщательное расследование. Пациентке были принесены вежливые извинения и выражены осторожные оправдания от имени больницы.
Мистер Николсон попросил Джеймса подробно рассказать о происшедшем и, когда узнал, что пациентка не посещала консультацию, одобрительно кивнул, сказав, что такое поведение с ее стороны - недопустимое пренебрежение своим здоровьем и здоровьем своего ребенка. Он выразил надежду, что Союз медиков поддержит его выводы, а он лично ничуть не сомневается в профессиональной пригодности своего консультанта.
Разумеется, состоялось и официальное расследование: патологоанатом показал, что смерть второго ребенка наступила в результате преждевременного отделения плаценты, в результате чего мозг ребенка перестал получать кислород. Официальный вердикт гласил: персонал больницы сделал все возможное, чтобы в такой неординарной ситуации спасти ребенка.
Больше всего Джеймса беспокоили показания старшей сестры Джексон, но и она подтвердила, что установить наличие второго ребенка не представлялось возможным, так как он лежал слишком высоко и ребра матери не позволяли прослушать его сердце, а смерть младенца наступила в результате отделения плаценты.
Розмари Миллз, которая к тому времени уже выписалась из больницы, но все еще пребывала в состоянии психической травмы из-за потери второго ребенка, получила официальное письмо, в котором казенным языком ей выражалось сочувствие и сообщалось, что персонал больницы сделал все возможное для спасения ее ребенка и что, если бы она регулярно ходила на консультации, шансов на его спасение было бы больше.
Во время всех проводимых расследований авторитет и профессионализм мистера Джеймса Форреста не подвергался сомнению.
Из всего случившегося Джеймс сделал вывод - алкоголь до добра не доведет, и он покончил с ним навсегда…
* * *
- Можно войти?
Джеймс настолько ушел в ужасное прошлое, что, услышав вопрос, решил, что сейчас в кабинет войдет старшая сестра Джексон, или Розмари, или даже практикантка Адамс, но никак не Жанин, которая стояла на пороге и с нежной улыбкой глядела на него. Стряхнув с себя страшные воспоминания, он радостно воскликнул:
- Жанин, входи, входи!
- Ты выглядишь гораздо лучше, дорогой. Хорошие новости от Бергина?
- Боюсь, что нет. Вернее, ничего нового, если, конечно, не считать новостью то, что Оливер принимает ванну.
- Он что-нибудь сказал?
- Я не смог поговорить с ним. К телефону подошла его мать.
- Как я не люблю эту женщину. В ней все ужасно: одежда, прическа, духи.
Джеймс весело рассмеялся:
- Ну, ты и скажешь, Жанин! Как можно не любить человека только потому, что тебе не нравятся его прическа или духи?
- Очень легко, и, кроме того, я просто не доверяю ей. Она какая-то двуличная.
- Двуличная! - рассмеялся Джеймс. Оценки, которые Жанин давала людям, никогда не переставали удивлять его. - Временами мы все двуличны, Жанин. Нельзя осуждать за это бедняжку Джулию.
- Возможно, - Жанин пожала плечами, - но все-таки я считаю, что ей нельзя доверять. Поверь мне. Она может казаться приветливой и очаровательной, но временами, когда она перестает следить за собой, маска приветливости спадает, и перед нами совсем другой человек. Вчера вечером произошел небольшой инцидент, который меня насторожил.
- Что случилось? - спросил заинтригованно Джеймс.
- Вчера Крессида пришла из сада с букетиком душистого горошка и подарила его Джулии. Мы все сидели на кухне. Джулия расцеловала ее, рассыпаясь в благодарностях и сияя улыбкой. Крессида ушла переодеваться, а я последовала за ней, но вдруг по дороге вспомнила, что оставила на кухне свои очки. Вернувшись, я увидела странную картину: Джулия стояла ко мне спиной и, обрывая головки цветов, бросала их в мусорное ведро. Когда она увидела меня, то сделала вид, будто перебирает цветы, отделяя увядшие.
- Не вижу в этом ничего ужасного, - сказал Джеймс. - Возможно, она просто не любит душистый горошек. Нельзя судить о человеке по одному поступку.
- Возможно, но я подмечала за ней и другие вещи. Говори что хочешь, но я не доверяю красавице Джулии. Ну да Бог с ней. Я пришла поговорить с тобой о Мэгги. Ты должен дать ей какое-нибудь лекарство. Она на грани истерики и заводит нас всех. Так ты можешь ей дать успокоительное?
- О Господи, - вздохнул Джеймс. - Она сильно нервничала все эти дни, и я боюсь за ее здоровье. Хорошо, Жанин, я что-нибудь придумаю.
- А ты уверен, что она примет лекарство?
- Не сомневаюсь. Она примет все, что я ей дам. Это для нее как соломинка утопающему.
- Она что, тонет?
- Она страдает комплексом неполноценности, и сейчас, похоже, у нее обострение. Бедняжка.
Зазвонил телефон.
- Джеймс Форрест слушает.
- Джеймс, это Оливер. Мама сказала, что вы звонили по поводу речи Манго.
- Да, Оливер, я звонил, но это никак не связано с речью Манго. Пришлось прибегнуть к этой маленькой лжи, прошу простить меня.
- Никаких извинений. Она сама часто так делает. О чем же вы хотели поговорить со мной?
- Не знаю, как и начать. О Господи, Оливер. Это касается Крессиды. Она…
Он замолчал, молчал и Оливер. Наступила неприятная тишина. Джеймс слышал, как тикают часы на столе, как пульсирует кровь в висках, как дышит Жанин за его спиной, и вдруг тишину прорезал спокойный и бесстрастный голос Оливера:
- Надеюсь, она не исчезла? Не могла же она исчезнуть?
Гарриет. Одиннадцать тридцать утра- Гарриет, можно тебя на минуточку? - В дверь просунулась седая голова Мерлина с удивительно ясными голубыми глазами на дубленном ветрами морщинистом лице. Пожалуй, он один сохранял спокойствие в этот полный тревоги день.
- Конечно, - ответила Гарриет, забежавшая к себе в комнату, чтобы холодным лимонадом промочить уставшее от бесконечных телефонных разговоров горло.
- Могу я воспользоваться твоим компьютером? Мне надо написать статью, которую я должен непременно сегодня отослать. По крайней мере, я с пользой проведу время. Жанин посоветовала мне обратиться к тебе. Чертовски привлекательная женщина эта Жанин. Глядя на нее, я начинаю подумывать об оседлой жизни.
- Мерлин, дорогой! - воскликнула, смеясь, Гарриет. - Неужели ты решил остепениться?
- А почему бы и нет? Мне вовсе не светит перспектива закончить свои дни в одиночестве. Я уже давно подумываю над этим, просто раньше мне не попадалась подходящая женщина.
