Аленка выслушала Кирины рассуждения, не перебивая, а в ответ начала рассказывать о каких-то компакт-дисках, которые недавно достали ее подруге Таньке. Кира достаточно хорошо знала свою дочь, чтобы понять: о Грегори Мартене Аленка и слышать ничего не желает. Однако поговорить на эту тему необходимо и лучше всего — сразу. Кира всю обратную дорогу собиралась с духом, чтобы выложить Аленке свои новости, не пропадать же даром таким усилиям!
— Послушай, ребенок… — начала она невпопад, прервав рассуждения дочери о сравнительных достоинствах «Юритмикса» и еще какой-то группы, — я хочу сказать тебе одну вещь…
Аленка замолчала и выжидательно уставилась на мать.
— Грегори Мартен предложил мне стать его женой. Как ты на это смотришь?
— А я-то тут при чем? Как ты на это смотришь? Не мне же он предложил выйти за него замуж! — совсем по-взрослому усмехнулась Аленка. — Тебе и решать!
— Но мы же вместе с тобой… Мне же надо у кого-то спросить… Посоветоваться…
Киру несколько обескуражила такая реакция. Аленка всегда была для нее открытой книгой. Если ей что-то не нравилось в поведении Киры, она выражала свой протест бурно, откровенно, могла расплакаться и раскричаться, но никогда не таила обиды на мать. Теперь же Аленка как будто отдалилась, установила между собой и Кирой некую дистанцию — не подойди! И смотрит как-то отчужденно, как сторонний наблюдатель…
— Мое решение и тебя затронет. Если я соглашусь, мы переедем в Англию…
— Почему? Ты переедешь, а я могу остаться с бабушкой.
— Но как же… Как же я без тебя? Я и за это-то время страшно соскучилась!
— Ничего, будешь приезжать в отпуск. И вообще, я не понимаю, зачем ты завела этот разговор! «Посоветоваться»! Как будто если я скажу «нет», это что-то изменит! Ты же уже все решила сама! Ты же жить без своего Грегори не можешь, при чем здесь я!
Кира еще никогда не видела Аленку такой. Она не кричала, а говорила тихо и зло, как-то сразу повзрослев и подурнев. Повисла тяжелая пауза. Наконец Кира, собравшись с духом, попробовала подойти к Аленке с другой стороны.
— Давай обсудим это немного позже. Я понимаю, для тебя все это неожиданно; но, доченька, ты прекрасно знаешь, что ты для меня — самое главное в жизни, и я никуда без тебя не уеду! Но я действительно люблю Грега, и…
— Вот и люби!
Аленка вскочила из-за стола и ушла в свою комнату. Кира осталась сидеть за накрытым столом, расстроенная и обескураженная. Через десять минут она услышала голос дочери из коридора: «Мам, я пойду погуляю!» — и почти тут же хлопнула входная дверь.
— Ну, ты чего?
Инна подошла к несколько продрогшей Аленке, торчавшей у метро уже минут двадцать. После разговора с матерью Аленка позвонила Инне, молясь, чтобы та оказалась дома, и уговорила ее приехать на Новослободскую. Девушки медленно пошли в сторону Миусской площади.
— Спасибо, что приехала.
— Да ладно. Что ты такая вздрюченная? Мать на тебя наехала? Плюнь!
— Она замуж выходит.
— Да брось! За кого? За своего фирмача?
— Да.
— Во дает! Да это ж классно! За кордон переедете?
— Она хочет.
— У него небось «зеленых» — завались! Будешь теперь по Нью-Йорку на «мерсе» кататься!
— Он в Лондоне живет.
— Ну, по Лондону, один фиг!
— Я ей теперь не нужна, у нее любовь.
— Слушай, ты что, маленькая? Мамочку ревнуешь к чужому дяде? Тебе уже своей любовью заняться пора! Между прочим, ты Сашке понравилась. Не вела бы себя как дура, была бы сейчас при клевом мужике.
Аленка промолчала. И правда, когда они как-то раз сидели у Артема, Саша действительно к ней подкатил, но она намека не поняла и растерялась; а когда Инна объяснила ей, что к чему, было уже поздно.
Они добрели до скверика, уселись на лавочку и закурили. Потом Аленка ни к селу ни к городу выпалила:
— А он мне песцовую шубу подарил.
— Да что ты! Длинную?
— Нет, короткую.
— Все равно класс! Вот бы моя мымра такого чувака подцепила, который бы мне шубы дарил!
— Хочешь, отдам?
— Ты что? Шубу?!
— Хочешь?
— Тебя мать убьет!
— Не убьет.
— Хоть поносить дай!
— Отдам насовсем. Мне от него ничего не надо. А мама выйдет замуж и уедет к нему еще до зимы и ничего про шубу не узнает.
В общем-то, уже начался ноябрь, и было не совсем понятно, как Кира сумеет выйти замуж в такой рекордно короткий срок, но Аленке было так жалко себя, брошенную и покинутую, что она о подобных мелочах не задумывалась.
— Ты что, не поедешь с ней?
— И не собираюсь!
— Ну, с баксами и здесь жить просто! Они ведь тебе будут присылать? А он точно фирмач? У него много «зеленых»?
— Мамина подруга говорила — миллионер… — равнодушно отозвалась Аленка.
— Да ты что! — восхитилась Инна. — Ну, тогда твоей мамашке точно плевать — одной песцовой шубой больше, одной меньше, без разницы! А отдыхать небось будете на Канарах?
— У него вилла в Испании. Мама сейчас оттуда и приехала.
— А ты туда поедешь?
— Нужна мне его вилла!
— А где он вообще-то живет? В Европе?
— У него дом в Лондоне. А у его матери поместье во Франции. На Луаре.
— Где?
— Ну, река такая во Франции.
— Чего же он такой клевый и до сих пор один гуляет? Или молодой?
— Да нет, он был женат, у него сын от первого брака.
— Взрослый?
— Не знаю. Кажется, нет.
Все Аленкины сведения были получены от Виктории, точнее, из разговора Виктории и Жени. Виктория как-то вечером забежала к ним на Электрозаводскую показать Жене тряпочные обновки. Осталась на чай и много говорила о Грегори Мартене. Судя по всему, он произвел на нее неизгладимое впечатление. Женя и Лариса Васильевна молчали как партизаны о том, что именно с этим господином их дочь и сестра, а Викина подруга в данный момент проводит время в Испании. Аленке же весь этот треп крайне не понравился.
— Ну что, ты домой, или поедем проветримся? Темка сегодня звал в новый кабак, ему отец должен месячное пособие отвалить. — Инна докурила сигарету и посмотрела на Аленку с каким-то новым интересом. — Тебе надо с матерью поговорить поподробнее. Все-таки не каждый день она замуж за миллионеров выходит!
— Да ну ее! Давай проветримся!
Аленка решительно поднялась со скамейки, и они направились к метро.
По телевизору в десятый раз показывали «Москва слезам не верит». Ира любила этот фильм, поэтому поудобнее устроилась на диване. Коробка шоколадных конфет с одной стороны, банка кофе и чайник — с другой. Спаниель Джойка тоже примостился было рядом, пользуясь случаем поваляться на диване, что ему обычно категорически запрещалось Ириным папой, как вдруг в коридоре затренькал звонок. Джойка, разумеется, с лаем вылетел к двери, а Ира, вздохнув, пошла открывать.
