— Вообще я почти ничего не знаю о матери. Да и о Джо тоже. Они избегают контактов со мной, предпочитая делать вид, что меня нет. — Она поднялась и подошла к окну. Вернувшись, флер спросила:
— Так мы можем поговорить о вашей книге?
— Пожалуй. А что вы хотели бы узнать?
— Например, о чем она.
— Только и всего? Круг снова замкнулся. Я не могу сказать вам об этом. Правда, Флер. Я еще не выяснил все до конца. У меня осталось много белых пятен.
— Что же вы еще не выяснили?
— Некоторые подробности интимной жизни Пирса Виндзора. Меня интересует его прошлое, его жены и поклонники.
Флер уставилась на него и, помолчав, сказала:
— Мне кажется, что когда-то он был связан с моим отцом и их пути пересеклись, причем самым трагическим образом.
Магнус смотрел на Флер с совершенно непроницаемым лицом. Не выдержав напряженной тишины, он потянулся к пачке сигарет и предложил девушке закурить.
Флер отказалась.
Он выпустил струйку дыма.
— Я тоже думаю, их что-то связывало.
— Боже! — воскликнула Флер, опасаясь, что подтвердятся самые худшие ее предположения.
— Мы можем совершенно откровенно поговорить о вашем отце, — продолжал Магнус. — Я узнал о нем совершенно случайно, прочитав книгу Джо. Полагаю, именно отец беспокоит вас больше всего?
— Да, но как вы об этом догадались?
— Так, вам сейчас… Сколько же вам лет? Двадцать пять?
— Да.
— Значит, уже десять лет вы беспрестанно думаете о судьбе отца. Он был хорошим парнем, правда? Но более всего вас волнуют загадочные обстоятельства его гибели. Это ужасно. Вы все это время хотели докопаться до истины и узнать, что с ним случилось, как он оказался замешанным в этой жуткой истории. К тому же вас постоянно преследовало вполне справедливое чувство мести.
Флер молча думала о том, что этот человек, о существовании которого она еще недавно не подозревала, прекрасно понимает ее чувства, душевную боль, многолетние муки и страдания. А ведь никто до сих пор не понимал се так хорошо! Когда-то она надеялась, что все это найдет отклик у Джо, но она ошиблась в нем. Ее лицо выразило такую признательность, что Магнус растерялся.
— Что я такого сказал?
— Нет, нет, ничего, — поспешно ответила Флер. — И вместе с тем очень много. Никому не удавалось так хорошо понять мои чувства.
— Вы удивляете меня, — признался он. — Я всегда думал, что это совершенно очевидно.
— Выходит, вы ошибались.
— Неужели даже ваша мать этого не понимала? Или этот замечательный мистер Пэйтон?
— Увы, и они тоже.
— Как это глупо с их стороны, — с нескрываемым удовольствием заметил Магнус. — Кстати, я хотел бы позавтракать. Не составите ли мне компанию? Я угощу вас поджаренным хлебом с апельсиновым джемом.
Флер только сейчас почувствовала, как проголодалась.
— Это было бы чудесно, — сказала она.
Флер сидела на огромной кухне Магнуса, чем-то напоминающей его кабинет. Магнус жадно поглощал уже четвертый бутерброд, а Флер размышляла о том, как себя вести. С одной стороны, она понимала, что следует опасаться этого человека. Нельзя доверять автору этой гнусной книги, который, в сущности, объявил войну ее семье. Хотя едва ли так можно назвать людей, почти ей незнакомых. К тому же Магнус был в интимной связи с ее матерью. Но с другой стороны, он умен, проницателен, целеустремлен и прекрасно понимает ее чувства. Флер было приятно беседовать с ним.
В отличие от других он понимал все с полуслова.
Покончив с последним бутербродом, Магнус посмотрел на Флер.
— Мне нужно одеться. Я не привык принимать красивых женщин на кухне и почти без одежды. Сделайте себе пока еще чашку кофе.
Флер оглядела его кухню. На полках пылились кулинарные книги, которыми, видимо, никто никогда не пользовался. На столике лежала огромная стопка газет — «Тайме», «Дейли миррор», «Дейли мейл» и даже «Дейли уоркер». А поверх них пачка писем.
Взгляд Флер упал на толстую телефонную книгу. Она открыла се и стала листать.
— Это частная собственность, — решительно сказал вошедший на кухню Магнус. — Вы плохо воспитаны, мадам.
— Это не так, — возразила Флер. — Меня очень хорошо воспитала бабушка.
— Мать Брендона?
— Да.
— Вы даже не представляете, как я рад, что мы с вами встретились! Я разыскивал вас несколько месяцев.
— Думаю, вы не очень-то старались.
— Напротив, я сделал вес возможное, чтобы найти вас, но это было нелегко. Вы правы: здесь все молчат, когда речь заходит о вас. На моем пути оказалось слишком много препятствий. Ваша мать сказала, что понятия не имеет о том, где вы сейчас, а когда я все-таки прижал ее к стенке, она заявила, что вы живете где-то под Чикаго.
— Но почему она это сделала, черт возьми?
— Полагаю, она не хотела, чтобы я разыскал вас.
Флер замолчала и задумалась, хотя сразу поняла, почему мать скрывала от Магнуса ее адрес. Ведь Каролина знала, что он пишет книгу о Пирсе. Конечно же, мать пугала мысль о том, что он может найти Флер и узнать всю правду. Интересно, Джо когда-нибудь говорил Каролине о том, что Флер связана с Пирсом? Нет, вряд ли. Флер даже рассмеялась при мысли о том, что Джо мог рассказать об этом.
— Что тут смешного?
— Ничего. Я просто вспомнила кое-что. Видите ли, о некоторых людях я готова вам рассказать. Надеюсь, это поможет вам закончить книгу. Ну как?
— Весьма заманчиво.
Интервью с Табитой Левин, которая пожелала остаться неизвестной
— Я хочу, чтобы об этом разговоре никто не узнал.
Мне нравится Пирс, я обожаю Хлою и не желаю причинить им вреда. Но раз уж вы все равно напишете эту книгу, я расскажу вам все, что мне известно.
Первое. Для меня совершенно ясно, что он крайне неразборчив в сексуальных связях. Правда, Пирс всегда пытался обуздать свои инстинкты, но не мог. Он довольно часто приставал ко мне, но я не поощряла его. Я была премьершей, а Пирс — моим режиссером. Обычно это заканчивается постелью. Но я предпочитаю не связывать профессиональную жизнь с личной. А вот Пирс никогда не мог устоять перед красивыми людьми.
Нет, он, конечно, не тащил в постель всех, кто ему нравился, но всегда старался очаровать их, заставить восхищаться собой, а при этом эксплуатировал их чувства.
Второе. У Пирса действительно были очень строгие моральные установки. Я понимаю, это звучит довольно странно, но так оно и было. Несмотря на все свои слабости, Пирс никогда не унижал людей, не подводил их, не сплетничал. Предельно эгоистичный, самовлюбленный, не всегда честный, он все же никогда не предавал.
Спросите об этом любого, кто хорошо его знает. Это все подтвердят. Даже его враги. Он никого не поливал грязью. Именно поэтому история с Джунивер и ее ребенком так поразила всех. Пирс не бросил бы беременную жену. Он просто не смог бы этого сделать. Может, это покажется вам смешным, но я считаю, что в известном смысле он стал жертвой обстоятельств.
1970
— Людовик, я в отчаянии, — сказала Хлоя. — Я просто не знаю, что мне делать.
— Выходить ли за меня замуж?
— О, Людовик, не надо шутить! Это не смешно.
— А я и не шучу.
— Людовик, пожалуйста, ..Людовик нахмурился и пристально посмотрел на Хлою.
— Извини, дорогая. Что тебя беспокоит?
— Эта проклятая книга, что же еще? — раздраженно ответила она — Ах, вот оно что!
— Ты уже слышал о ней?
— О ней сейчас все говорят. А уж пресса просто захлебывается.
— Боюсь, что так. — Хлоя тяжело вздохнула.
— А что сам Пирс думает об этом?
— Он не хочет говорить со мной на эту тему, — сказала Хлоя дрогнувшим голосом.
— Почему?
— По его словам, от того не стоит. Нам нужно быть вместе, несмотря ни па что, говорит он. Но боюсь, эта книга отобьет у него всякое желание жить.
— Надеюсь, что не в буквальном смысле этого слова, — заметил Людовик с искренним сочувствием.
— Нет, но я все равно очень боюсь этого. Эта книга может нанести ему ужасный удар и…
— Она правдива или нет?
— Не знаю.
— Хлоя, посмотри мне в глаза и послушай меня. Я попробую помочь тебе. У меня есть очень хороший адвокат, и он, вероятно, возьмется за это дело. Но пойми, ему необходимо знать все, чтобы защищать тебя и твою семью. Если в этой книге есть клевета и инсинуации, мы запретим ее публикацию, пригрозив издательству судебным процессом. Но если изложенные в ней факты правдивы, это будет очень трудно сделать. Поэтому я хочу, чтобы ты сказала мне всю правду.
— Боже мой, Людовик, это так трудно разграничить. Я просто не знаю, что думать и что делать…
Людовик сочувственно улыбнулся:
— Хорошо. Не обязательно рассказывать об этом мне. Оставь это для адвоката. Более того, объект клеветы — Пирс, поэтому и говорить придется ему, а не тебе.
