— А Дэвид? Ему удалось выйти сухим из воды.
— О нет. Он получил пожизненное и умер в тюрьме.
Последовала минутная пауза.
— Что вы там говорили про Джека Смита и… и… и косвенного соучастника?
— Каждый, кто помогает ему или скрывает его после совершения убийства, — косвенный соучастник.
— А если кто-то просто наткнулся на него? Знал, где он… Это же не имеет никакого отношения к убийству!
— Сможет ли этот «кто-то» доказать свою невиновность? К примеру, Джек Смит сказал кому-нибудь: «Я собираюсь убить эту женщину». А тот ему в ответ: «Ладно, потом приходи ко мне, я тебя спрячу». Это косвенный соучастник, и его повесят.
— Но если это неправда?
— Нужны веские доказательства. Откуда они возьмутся? Со слов убийцы? Не так-то это просто.
Снова тишина. Внезапно Денни собралась и пришла в себя. Что он ей такое говорит? Чего добивается? Хочет загнать в угол? Подловить? Но откуда ему знать, что она имеет какое-то отношение к Джеку Смиту? Не может он этого знать. Даже догадываться не может. Это все ее собственный комплекс вины, вот почему она трясется от страха. Надо уйти отсюда и подумать. Хорошенько подумать. Не может же она, в самом деле, заявить инспектору: «Послушайте, я скажу вам, где прячется Джек Смит». Да как она будет жить дальше, если своими руками затянет узел на шее человека? И дня не пройдет без упрека: «Я выдала Джека Смита. Я повесила его». Люди будут тыкать в нее на улице пальцем и говорить: «Вот та самая женщина, которая свидетельствовала против Джека Смита и помогла повесить его».
Сигарета почти догорела и обожгла Денни палец. Она бросила окурок в пепельницу.
— Вообще-то мне в библиотеку пора. За этим я, знаете ли, сюда и приехала.
— О чем читать собралась, Денни?
— О пассифлоре[4], — сказала она.
Точно! Вот что крутилось у нее все время в голове, вот что она хотела посмотреть в энциклопедии, кроме слова «шальная». Говорят, Холмы — идеальное место для пассифлоры. Денни для эксперимента привезла две лианы. Сказать, что они плохо прижились и мало плодоносили, — ничего не сказать. Она хотела почитать про пассифлору, про ее разновидности, про то, какую она почву любит… ну и все такое. В общем, как добиться от нее плодов. Слава богу, что хоть теперь об этом вспомнила!
— Пассифлора, — с облегчением повторила Денни. — Они раздобудут для меня книгу. Если сейчас нет, то закажут. Здорово, правда? И перешлют в библиотеку Каламунды. — Она вскочила со стула.
Инспектор Райли тоже встал и принялся вертеть в руках свою шляпу.
— А почему ты сразу в библиотеку Каламунды не обратилась, Денни? Это было бы куда как проще.
— Я… Ну, просто не подумала.
— Прогляди старые подшивки, когда там будешь, — улыбнулся инспектор.
— Это вряд ли. Времени у меня мало, — затрясла головой Денни. — Кроме того, мне совсем не хочется. Терпеть такие дела не могу. Спасибо за чай. В следующий раз я угощаю.
Денни одарила инспектора ослепительной улыбкой и понеслась к выходу, бросая по пути «Хей-а!» своим старинным знакомым и бывшим сослуживцам, которые с удивлением провожали глазами девушку, только что сидевшую за одним столом с инспектором Райли. Предполагалось, что Райли участвовал в охоте на убийцу. А Денни когда-то была репортером. Неужели опять включилась в игру? Не успела она выскочить за порог, как у нее за спиной начались перешептывания.
Денни зашагала прочь — плечи расправлены, правая рука болтается, но как-то не слишком браво.
Инспектор Райли задумчиво глядел ей вслед. Выяснилось, что Денни забыла заплатить за свою первую порцию чая, и счет так и остался лежать рядом с ее блюдечком. Инспектор оплатил его вместе со своим заказом.
Денни прошла по Бьюфорт-стрит, пересекла Джеймс-стрит и оказалась у библиотеки — серого монументального здания. Она припомнила, что в колониальные времена в этих стенах находилась тюрьма. По крайней мере, в правом крыле — точно. Тут же вспомнились страшные истории о первых заключенных.
Денни, как и многие ее сограждане, идеализировала преступников, которых высылали в их страну много десятилетий назад, и жалела их. Власти обращались с ними неоправданно жестоко, и большинство австралийцев предпочли бы иметь среди своих предков скорее осужденных мучеников, чем их жестокосердных охранников.
Девушка замерла на месте как вкопанная. Господи ну почему в этот жаркий ноябрьский денек она ни на минуту не может забыть о полиции и преступниках?
В давние времена за стенами нынешней Государственной библиотеки заключенных вешали и за менее значительные преступления, чем убийство.
Денни села в тенек на длинный каменный выступ у южной стены. Здесь было немного прохладнее. Прислонившись затылком к стене, прикрыла глаза и положила на колени сумочку и газеты. «Наверно, вид у меня, как у бродяжки. Ну и ладно, мне все равно». Она измоталась и душевно, и физически. И ей надо было подумать. Для этого она: сюда и пришла. Подумать. А это значит — выбрать верный путь.
Вот если бы она могла найти какого-нибудь человека, облеченного властью, который бы согласился помочь Джеку Смиту, тогда выбор был бы гораздо проще. Его могли бы помиловать как сумасшедшего. Был не в себе, не отвечал за свои поступки — так это вроде бы называется.
Но как найти такого человека? Как убедить его, что Джек Смит — ненормальный? Ведь на самом деле никакой он не псих — просто сломлен и жалок. Но она же видела, как у него случился припадок. Это может помочь.
Что бы на ее месте предпринял человек в здравом уме, такой, как Бен, например? Непременно выдал бы Джека Смита. Но Бен ведь не давал клятву выполнять долг перед обществом. Интересно, что он почувствует в тот момент, когда Джека Смита поведут на эшафот? В памяти Денни всплыла леденящая кровь картинка из газеты: женщину несут на казнь на носилках. Это случилось в Мельбурне всего не сколько лет назад. Говорили, что она просто упала в обморок. Ноги отказались вести свою хозяйку на экзекуцию.
Несмотря на невыносимую жару, у Денни холодок по спине пробежал.
Она вспомнила, как Джек Смит лежал на полу ее кухни: маленький худенький мальчик с непослушным локоном на лбу. Огромный пиджак не по размеру — словно саван.
Кто послал Джеку Смиту таких родителей, которые совершенно не понимали его и презирали? Кто позаботился о том, чтобы она, Денни, и все остальные законопослушные граждане мира не познали ненависти братьев по крови? Если не вспоминать о необузданном папаше с прогулочной тростью, Денни всю жизнь окружали любовь и участие, Кто устроил все это для нее, а Джеку Смиту дал бесхарактерную мать и отчима с железным прутом в голосе?
