— Роды принимает. Потом сразу к тебе, — замечаю я спокойным голосом.
— Роды? А кто у тебя рожает? Жена? — стонет он, стараясь превозмочь боль. — Я слышал, ты женился недавно.
— Да, шуму по этому поводу было много, — криво усмехаюсь я, наблюдая, как Миха вместе со Славкой ведут Феднищева в дом. — Даже уголовное дело завели.
— Я тут ни при чем, — поморщившись, слабо отмахивается Фигня. — Мои люди были на набережной, но никто из них не причастен. Я проверял. Странное что-то творится в городе, — говорит он и уже в прихожей прислушивается: — Тихо, никто не кричит.
— А должен? — улыбаюсь я, на правах хозяина провожая нежданного гостя в пустую кухню. Марина с Ольгой уехали за продуктами, и тут нам никто не помешает.
— Ну, у тебя же кто-то рожает. А в доме гробовая тишина.
— Собака. В сарае, — улыбаясь, скупо бросаю я. — Уже скоро все закончится. И так настрадалась бедная.
— Так мы ждем ветеринара? — притворно ужасается Феднищев. — Конечно, — с сарказмом кривится он, — для такой скотины, как я, и собачий доктор сойдет.
— Тут только такой, — пожимаю плечами. — Скорую ждать придется дольше, в больницу ехать — тем более. Да и мне, как ты понимаешь, лишние проблемы с полицией ни к чему.
— Мне тоже, — морщится от боли Юрка. — Нам бы потрепаться, Родя.
— Тебя заштопают, и поговорим, — киваю, доставая из шкафчика виски. — У меня только такое болеутоляющее. Накатишь или подождешь доктора?
— Наливай, — ворчит Феднищев и удивленно пялится на одинокую рюмку.
— А ты?
— А я не ранен, — ухмыляюсь, чувствуя, что уже не лезет.
* * *
Ждать Яшу приходится недолго. И вместо того чтобы с сыном и гордым Троем осматривать щенков, я сижу и лениво наблюдаю, как моему врагу у меня в кухне мой знакомый доктор вытаскивает из плеча пулю. Театр абсурда, млин! Вместо того чтобы искать Майку, я вынужден размышлять, кому это такому умному пришло в голову снова подставить меня. Слишком близко ложатся пули. Букет… Канская… Фигня… И это точно не по моему приказу.
«Дело пахнет керосином», — мысленно вздыхаю, и пока шустрый ветеринар Яша умело вытаскивает смертельные девять граммов из накачанного Феднищевского плеча, я понимаю, что именно должен предпринять. Немедленно. Под стоны и вздохи Фигни открываю Телеграм и быстро пишу указания Приору.
«Это не обсуждается» — строго добавляю напоследок.
«Мог бы не напоминать, — тут же отвечает мне Олежка. — Все сделаю, не беспокойся. Только, пожалуйста, не поворачивайся спиной к Фигнищеву».
— Кому-то выгодно столкнуть нас лбами, — бурчит тот, полулежа у меня в кабинете и качая забинтованную руку. И, словно прочитав сообщения Приора, сипит натужно: — О нашей вражде всем известно. Вот кто-то и придумал, как нас нейтрализовать нашими же руками.
— Если есть кто-то третий, то кто он? — морщусь я и сердито бросаю: — Ты же слышал про Канскую?
— Да, — кивает Юрка. — Менты приходили. Интересовались моим алиби. А у меня как раз в то самое время жена с любовницей сцепились. Катька приехала ко мне, а Катерина вернулась случайно и скандал закатила. Весь квартал гудел. Соседи полицию вызвали.
— У тебя они тезки, что ли? — морщусь подозрительно.
— Ага, — радостно кивает Феднищев. — Удобно…
— Давай ближе к делу. Почему ты решил, что на горизонте появился кто-то третий?
— Я точно знаю, что не подкладывал взрывчатку в букет, и так же понимаю, что это не твои люди сейчас стреляли в меня…
— Почему? — улыбаюсь я, пожимая плечами. — Вполне могу нанять любого киллера. Без суеты и риска уберем любого из вашего списка, — вспомнив поговорочку из девяностых, усмехаюсь криво и внимательно смотрю на недавнего врага. Стараюсь по мимике и жестам понять, врет он или говорит искренно. Но ничего не замечаю противоестественного. Хотя какой из меня специалист по физиогномике?!
— Вот именно, Родя! — восклицает Фигня запальчиво. — Ты бы нанял профессионала. И от него бы я точно не ушел, понимаешь? Никто бы не палил по голубям, и ранением в руку я бы вряд ли отделался. Ну и твой букет, — хмыкает он. — Во-первых, кто кладет взрывчатку в цветы? Она может выпасть, сработать не вовремя. Убить ни в чем не повинную бабу…
— Согласен, — коротко киваю, но внутренне возмущаюсь. Нечего мою жену называть бабой! И, понимая, что сейчас не время для мелких дрязг, интересуюсь: — И что ты предлагаешь, Юра?
— Не знаю, — морщится от боли Фигня. — Но нам нужно объединиться, если не хотим потерять влияние в городе…
— Похоже, речь идет уже о жизнях, — ощерившись, замечаю я. — Но в твоих подозрениях есть логика. Я уж точно не заказывал тебя.
— Знаю. Другой почерк, — закрывает глаза Феднищев. — Нужно придумать какой-то план, Родя, чтобы выкурить нашего тайного врага.
— Давай сначала действовать традиционными способами, — предлагаю, всеми силами стараясь оттянуть решительные действия. На неделю или на две. Неважно! — Подключим ментов. Каждый со своей стороны. Пусть опросят очевидцев. Обязательно найдется кто-то… Посмотрим, откуда ноги растут. Дадим пару недель на сбор данных и аналитику. И если ничего не найдем, тогда сверим данные и что-нибудь придумаем, — миролюбиво замечаю, все еще не до конца доверяя Фигне, но и спугнуть его не хочу. Лучше достигнуть соглашения, чем постоянно ждать подставы.
— Согласен, — Феднищев растягивает губы в улыбке и хлопает себя по ноге, давая понять, что разговор закончен. — Нужно позвонить Катерине, — бурчит он, с трудом доставая из кармана джинсов старый айфон. — Пусть заберет.
— Я сейчас в город поеду, — получив сообщение от Приора, говорю уклончиво, — могу подвезти…
— Не стоит, — ухмыляется он, — лучше пусть для публики все остается как есть. Мы — злейшие враги. Только так нам удастся вычислить организатора покушений.
— Нет, — мотаю головой, — я не согласен. Лучше объявить всем о нашей дружбе. Пусть этот организатор хренов пойдет и застрелится. Но сначала нам нужно понять, с кем имеем дело. А у меня пока даже зацепок нет.
— Ты прав, — соглашается Фигня и, улыбнувшись, как мальчишка, спрашивает: — Щенков покажешь?
— А пойдем! — подскакиваю я. — Самому не терпится взглянуть. Твой драндулет пока в гараж спрячу. Не нужно ему во дворе маячить. Мне последнее время кажется, — честно признаюсь, — что у меня в доме завелся крот. Думал, ты подкупил кого…
— Нет, — тяжело ступая следом, резко мотает башкой Фигня. И даже его хвост, лежащий на спине, приходит в движение. — Но, наверное, ты прав. И у меня кто-то стучит. Вот до сих пор не могу понять, как меня вычислили. Кто знал, что я на Турмалиновскую поеду?
— А какая нелегкая тебя туда понесла? — равнодушно интересуюсь. — Кто-то знакомый живет?
— Девчонка новая, — довольно хмыкает Фигня. — Такая классная! Только вот не доехал до нее.
— Твоя любовь к бабам тебя же и погубит, — хмыкаю я, выходя во двор, и упираюсь восхищенным взглядом в Харлей. — Крутая тачка!
— Приемистая, — довольно бурчит Фигнищев. — Будь любой другой байк, я бы свалился, и там бы меня и добили…
— Девицу проверь, — мимоходом замечаю я. — Могла навести…
— Обязательно, — рычит он. — Больше некому…
— Пойдем, — приглашаю, решая занять гостя, пока за ним едет жена. — Только осторожно. Собаки серьезные. Лайма, наверное, не подпустит к щенкам постороннего.
Но в сарае уже никого нет, даже Трой убежал по каким-то своим собачьим делам. Лайма устало дремлет на лежанке, а рядом копошатся четыре черных клубка.
— Отдыхай, девочка, — шепчу я, усаживаясь рядом на корточки. Беру в руки теплое и влажное тельце. — Ты хорошо постаралась, Лайма, — глажу собаку по спине, и она, приоткрыв глаза, смотрит на меня самодовольно, а потом снова закрывает веки. Вместе со щенком я подхожу к Феднищеву, замершему в дверном проеме, и показываю ему толстого слепого кутенка. — Спасли тебя мои собаки, — улыбаюсь довольно.
— Мои побратимы, — тихо смеется Фигня. — Если бы не их доктор, истек бы кровью…
