— Ну, я понял, спасибо, — киваю холодно сестрам. — Пока, девочки.
— Леша, — подскакивает мама и бежит следом. — Я правда ничего не знала. Но ты должен простить сестер.
— Дурдом какой-то, — отмахиваюсь я, наблюдая, как во двор въезжает Рэндж брата. — У вас ничего не изменится с моей женитьбой, мама, — тихо рычу я. — Как я оплачивал все ваши расходы, так и буду. Не горюй слишком. Еще увидимся, — говорю я сердито и, подхватив два чемодана, свой и Кирин, спешу прочь. — Отвези меня в «Милан», бро, — прошу я Ромку. А дорогой думаю о том, где стояли проклятые камеры. В гостиных, в библиотеке, в моем кабинете, на террасе… Где еще? Чувствую, как меня охватывает дикая ярость. Блин! Блин! Блин! Ничего не подозревая, мы трахались с Кирой в каждой из этих комнат, несли любовный бред, не предназначенный для чужих ушей. Обсуждали… Твою мать! — задыхаюсь от возмущения я. — Поганый Рупор! Мы ведь говорили о нем. Кира звонила сестре! Где все эти записи?
— Где данные с диктофонов? — спрашиваю я у Лехи. — Нужно все уничтожить…
— Файлы переписали на флешку и удалили с Данкиного ноутбука. Но могла какая-то часть остаться где-нибудь в облаке. Но наши безопасники утверждают, что все хранилось на компе.
— Дану уволь из моего штата. Где ее трудовая хранится? Марине скажи, пусть ищет мне нового персонального помощника. Я пока не готов ни с кем из сестер встречаться.
— Не руби с плеча, — бурчит недовольно Ромка. — Может, пока ее на другую должность перевести? Вынудить самой уйти?
— Возьми к себе. Уборщицей, — отмахиваюсь я и, поймав негодующий взгляд брата, замечаю с ехидной усмешкой. — Вот то-то же!
— Данка мстительная, Лех. Тебе гадости делать побоится, а вот Кире насолить может. Я бы пока не трогал, потом найдешь повод или сосватаешь ее более крутому перцу, — мимоходом бросает он и внимательно смотрит на дорогу.
— Нет, — отрезаю я, стукнув себя по колену. — Никого из них рядом быть не должно. Я еще подумаю и, скорее всего, перенесу съемки в Москву, — бросаю упрямо. — Оставаться тут противно! И это близкие люди, Рома! Понаставили камер и продавали обо мне информацию. Суки! Какие же суки!
— Выдыхай, Леха, — рычит мой старший брат. — Изменить место съемок ты, конечно, можешь. Но тогда и меня с собой забери. Тут же все уже обговорено. Губернатор от радости в ладоши хлопает, а мэр спит и видит, как наш город прославится на весь мир. Уже туристические маршруты разрабатывает…
— Да знаю, — отмахиваюсь я. — Здесь снимать придется. Марина все договоры подписала. Если сейчас заднюю включить, такой скандал разразится, мало не покажется. Но домой мы не вернемся. Там нам не место. Мне до сих пор страшно, что еще может всплыть…
— Из-за Киры? — уточнил Ромка, заезжая на парковку гостиницы. — Может, вы в свою квартире поселитесь?
— Нам здесь нравится, — мотаю я головой. — А на Адмиральской нет условий для охраны. Небось, до сих пор фанатки на ступеньках сидят. И там Дана точно нанесет удар. А я не имею права рисковать Кирой, понимаешь? Один раз уже облажался по полной. Третий шанс мне судьба вряд ли предоставит.
Брат косится на меня, но ничего не говорит. Просто помогает мне вытащить чемоданы, ждет, пока крепкий паренек в фирменной куртке поставит наш багаж на золоченую тележку и торжественно вкатит в холл гостиницы, а затем хлопает меня по плечу и бурчит недовольно «бывай, бро!». Я смотрю ему вслед. Высокому широкоплечему мужчине, слишком похожему на меня, и вместе с тем совершенно другому. И внезапно понимаю намерения старшего брата. Ему претит разразившийся в семье скандал, и хочется восстановить статус-кво. Жить как прежде. Приезжать к матери обедать. Подначивать сестер и гордиться знаменитым братом. Но, к сожалению, точка невозврата пройдена. И Ромке придется выбирать, на какой из баррикад сражаться. Вся семья или я. Сохранить нейтралитет не получится. Мама и сестры не позволят.
Я поднимаюсь в номер. И замираю от охватившей паники. Свет горит только в прихожей, а в остальном музее темнота.
«Где моя жена? — думаю я лихорадочно и, отдав несколько сотенных бумажек доставившему багаж парнишке, на всех парах несусь в спальню. И сразу же облегченно вздыхаю. В комнате горит приглушенный свет торшера, а Кира спит, свернувшись калачиком. Я останавливаюсь невдалеке от кровати, изголовье которой чуть прикрыто балдахином. Лицо жены по-детски расслаблено, а на губах блуждает довольная улыбка. Ради этой женщины я вдрызг разругался со всеми родственниками. Даже Ромка — соратник и правая рука — уехал сильно раздосадованным. Он, конечно, примет мою сторону. Наши общие проекты не дадут ему занять другую позицию. Но и НКВД брат не бросит.
«Да кто их бросает, ептиль! — словно чайник, закипаю я. — Я специально выстроил дом, поселил там мать с сестрою, а потом на радостях привел туда же любимую жену. И что в итоге? Одно сплошное предательство! Интересно, — морщусь я недовольно. — А когда мои красавицы установили шпионскую технику? До свадьбы с Кирой или сразу после? И что послужило толчком? Неужели комиссионные от Анжелики? Или желание опорочить меня, улыбаясь в лицо, а за спиной устраивали свой темный бизнес? Имели с меня хорошие дотации и на мне же зарабатывали, — фыркаю я и, накрыв жену одеялом, уже собираюсь выйти из комнаты. Маленькая деталь не дает мне покоя. И если я прав, дело принимает самый хреновый оборот.
— Леша-а, — сонно зовет меня жена, — какие новости?
— Все по закону Мерфи, дорогая, — усмехаюсь я невесело, но возвращаюсь обратно и, усевшись на край кровати, глажу ножки жены. — Если неприятность может случиться, она случится. Только я не до конца понял масштаб трагедии.
— Все беды у нас в голове. Сначала мы их прогнозируем, а потом они случаются. Вот тебе правильное толкование законов Мерфи. Они устарели, Лехес! Нужно визуализировать счастье…
— Я так и делаю, мой маленький философ, — довольно улыбаюсь я и слегка щекочу Кирины розовые пятки и тут же получаю хороший удар в бок. — А ты чем занималась, Кирюшенька?
Жена смотрит на меня радостным взглядом. И мне даже кажется, что в ее глазах искрится тихое ликование.
— Новости просто обалденные. Честно говоря, я в шоке. Леша, тут такое произошло…
— Ты сорвала джек-пот в ЕвроМиллионы? — посмеиваюсь я и по-настоящему любуюсь Кириным лицом, озаренным восторгом.
— Круче, Воскобойников, — фыркает жена. Тянется к тумбочке и достает из верхнего ящика тонкую пластинку с двумя розовыми полосками. — Ты сегодня правильно заказал завтрак, любимый. Нас за столом было четверо.
— Точно? — не веря, смотрю на тест. — Кира, любимая, — бубню я. Эмоции зашкаливают. Хочется петь, смеяться и бить посуду. Я даже предположить не мог, как закончится этот день. — Сумасшедшее известие! Я безумно счастлив. Только теперь я с тебя глаз не спущу. Необходимо в ближайшее время вернуться в Москву и сразу показать тебя самым лучшим врачам. Сходить на УЗИ. Вместе пойдем. Договориться с роддомом. Найти опытную акушерку. И еще…
— Леша, — весело зовет меня Кира. — Не паникуй, ладно? Мне самой страшно.
— Это событие нужно отметить. Давай наберем ванну, напустим туда лепестки роз и еще что-нибудь романтичное придумаем. Пить нам теперь нельзя, — хмыкаю я, озабоченно почесав репу. — И у меня фантазии не хватает…
— Иди ко мне, — шепчет жена и смотрит колдовскими глазищами. — Я спать хочу, а с тобой так хорошо спится.
И немногим позже, когда Кира засыпает, прижавшись ко мне спиной, я глажу ее по совершенно плоскому животу и неожиданно задумываюсь о маленьком существе, поселившемся внутри Киры. Кто там? Он или она? И какого сейчас размера? Наверное, с фасольку… И уже засыпая, будто выныриваю из дремы. Если мои сестры установили камеры для того, чтобы снабжать Анжелику информацией, то вот сейчас и посмотрим, кто первый пришлет известие о нашей беременности. А если в комнатах стояла прослушка, то и о моих передвижениях сестры знали все. Нужно проверить, с какого почтового ящика стала поступать информация. И если получится, выяснить истинных владельцев.
