— Чего? — рявкнул недовольно, а я слегка дёрнулась от неожиданности.
Просунулась голова все того же парня, а следом появился и он сам, с удивлением обнаружив нас одетыми.
— Слушай, я закрывать собираюсь. Ночь уже, — сказал со вздохом. — Не хочется портить вам веселье, но валите уже, а?
Карев посмотрел на часы и поморщился, а я поднялась.
— Пожалуй, в самом деле пора. Подвести?
— На такси, — махнул он рукой, хмуро глядя на распечатки на столе.
Парень вышел, я одела куртку и пошла следом, но следователь догнал у двери и ухватил за запястье, останавливая. Я развернулась, а он виновато улыбнулся:
— Прости, это дело раздражает.
— Просто надо отдохнуть, — улыбнулась мягко, а он остался стоять, держа мою руку.
Я начала откровенно нервничать, потупила взгляд, поняв, что ещё мгновенье и он меня поцелует, он тут же отпустил руку и взял с куртки вешалку, сказав весело:
— Ты права. Умаялся лицом перед камерами светить, — и продолжил трещать, идя по пустынному коридору: — Знаешь, как тяжело делать серьезное лицо? Надо же выглядеть круто и все такое, а не радоваться как пятилетка конфетке. Ужасно выматывает… Поздравления ещё эти, а батины хлопки по спине меня вообще добили. В последний раз он меня касался, когда я академию закончил, до этого — школу…
— Потом садик? — догадалась, а он скривился:
— Нет, там перерыв был, достижение самостоятельно садиться на горшок не в счёт.
Я прыснула, он махнул на прощанье дежурному и открыл передо мной дверь. Проводил до стоянки, на ходу вызывая такси через приложение, дождался, пока я сяду, и придержал дверь, упершись руками в раму и склонившись над машиной.
— Спасибо за компанию, — улыбнулся, а я снова отвела взгляд, торопливо вставляя ключ.
— Взаимно, — сказала быстро, он разогнулся и закрыл дверь, а я поспешила убраться подальше от этого парня.
Домой ехать не хотелось, сна не было ни в одном глазу, а провести пол ночи за созерцанием паутины совершенно не прельщало, так что выбор был простой — либо больница, либо круглосуточное кафе.
И я свернула в сторону центра, припарковавшись у площади. С тоской посмотрела в сторону автосалона, поздравила себя с максимально неудачным выбором местоположения кафе, но ехать в другое место было лень, так что я зашла в ближайшее открытое заведение и взяла какой-то кофейный коктейль с таким обилием взбитых сливок и сладостей на пене, что заныли зубы. Из принципа сделала глоток, удостоверилась, что именно так диабет и зарабатывают, поморщилась, брезгливо отодвинула его и взяла чёрный кофе.
Красные диванчики из кожзаменителя, низкие абажуры над столами, свисающие с потолка, длинная барная стойка через все помещение, высокие стулья рядом. Я и бариста. Н-да, тоже не весело.
Я шумно втянула воздух и медленно выдохнула, а потом покосилась в сторону молоденького парня, беспрестанно зевающего во весь рот, и подумала: а что, если не убийца ходил к девушкам по их месту работы, а они к нему?
«Убийца — дворецкий» — фыркнула мысленно и покачала головой, но от идеи не отказалась.
Сашка говорил, что видел девушек обедающими вместе, почему бы им вместе не ходить в бар? Только в городе их такое количество… Плюс в каждом как минимум два бармена, а то и больше. Нужно сузить поиски.
После смерти Емельянова, Брянцева вполне могла поехать не домой, а выпить. И дежурный у реанимации сказал, что отправил ее лично. Возможно, вызвал такси, а если так, то наверняка через приложение. Значит, можно посмотреть маршрут, по которому она отправилась.
Я торопливо поднялась, с намерением поехать в больницу, но возле машины притормозила и, пораскинув мозгами, решила просто позвонить и уточнить, кто дежурит. Оказалось, что нужный человек сладко спит дома и прибудет только утром, я уныло повесила голову и поехала к себе, за неимением других ценных идей.
Ниточка из нужного клубка
Квартира казалась неуютной и холодной, я влезла в плюшевую розовую пижаму с заячьими ушками на капюшоне, села на кровать, привалившись спиной к изголовью, накрыла ноги пледом и приготовилась просидеть так, пока не начну засыпать от скуки, старательно прогоняя мысли о насущном, то есть, о громиле в моей жизни. Он сказал не ждать его и я не ждала, но разговор с матерью Людмилы то и дело всплывал в памяти против моей воли. По большому счету, подобные отношения давали мне все, что нужно. Мне не хотелось семьи, детей, точно не сейчас, но было обидно, что не хочет и он. Статус любовницы, а не любимой, грыз самолюбие, как червяк сочное яблоко, оставляя за собой пустоты. Сегодня мне это не нужно, а завтра? И будет ли оно, это завтра? Что, если заглядывать он станет все реже, а потом вовсе перестанет приходить? Что, если таких, как я, у него не одна и не две?
Меня начала накрывать волна ревности и отчаяния, захотелось позвонить ему, но я отдёрнула руку от телефона, как от огня. И что я ему скажу? Спрошу, а не у другой ли он женщины этой ночью? А если да, то что?
Когда я всерьез собралась заплакать от бессилия, из коридора послышался вполне отчётливый щелчок. Я быстро сползла по кровати и замерла.
— Это я, — сказал едва слышно.
Я расслабилась и закрыла глаза, притворившись спящей. Пусть не обольщается.
Он снял куртку и обувь и прошёл в спальню, осторожно пристроившись рядом. Хохотнул, увидев мой прикид, выдохнул и буркнул тихо:
— Что б тебя, мелкая…
Осторожно коснулся пальцами моей щеки, а я вздрогнула от неожиданности и широко распахнула глаза.
— Это я, — повторил, а я приподнялась и нахмурилась:
— Случилось чего?
— Ты чего на себя нацепила? — засмеялся, потянув меня за заячьи уши, а я проворчала:
— Я тебя не ждала.
— Это видно. Ехал к бабе, а попал на детский утренник, — не унимался Толя.
— Съезди к другой, — ответила язвительно, а он повёл плечом:
— Другой нет, — внутри разлилось приятное тепло, я прищурилась и едва не замурлыкала от удовольствия, протянув к нему руки, а он шарахнулся в сторону, заржав: — Сначала разденься, я не извращенец какой-то.
— Дурак, — прыснула в ответ и стянула с себя толстовку, тут же оказавшись в его объятиях, в них же уснув под утро и проснувшись ближе к обеду.
— Наконец-то, — проворчал, едва я приоткрыла глаза, — я чуть с голодухи не помер.
Вскользнул из кровати, а я довольно улыбнулась: ждал, пока я проснусь. Вот тебе и громила. Жестокий, властный, надменный.
— Там пусто, — сказал уныло, появляясь в комнате. — Поем по дороге, — и мои розовые очки разбились в дребезги. Кончилась забота.
Через десять минут он ушёл, наспех одевшись и умывшись, а я вышла следом, отправившись в больницу.
Поднялась сначала в ординаторскую, распахнула дверь и с удивлением обнаружила Карева на диване, беседующего с коллегой. Он удивился моему появлению не меньше, но продолжил деловито:
— Вы видели Брянцеву после того инцидента на операции?
Коллега покосился на меня, а я усмехнулась и сняла куртку, пристроив ее на вешалке.
— Нет, — буркнул недовольно, а Карев состроил недовольную мину и спросил:
— А если бы Ушакова не стояла за спиной?
— Видел, мельком, — снова косой взгляд, я закатила глаза и демонстративно вышла.
Прошлась по коридору, пока следователь не вышел и не направился в мою сторону.
— Обойдемся без взаимных «какая неожиданная встреча»? — засмеялся, подходя ближе, а я хохотнула в ответ и кивнула в сторону лестницы:
— Пошли, есть мысль.
— Звучит, как будто бы стоящая, — хмыкнул довольно, а я пожала плечами:
— Сейчас и узнаем.
Дежурного на посту не было, я оставила Карева у дверей и прошла в реанимацию, гулко стуча каблуками по кафелю.
— Здесь нельзя находиться посторонним! — услышала гневный окрик и обернулась. — А, Вероника Андреевна, не признал без халата. Кстати, без халата тоже нельзя.
— Я не по палатам, я по Вашу душу, — вздохнула, возвращаясь.
— Какая-то неприятность? — спросил обеспокоено, а я скривилась:
