тебя и принуждать. Запомни это. И поступай так, как считаешь нужным.
Он убирает руку с моего лица, отступает. Кивком указывает на дверь.
— Можешь идти, — Дамир улыбается, но его глаза кажутся потухшими. — У тебя много работы.
Сердце болезненно сжимается в груди, конечности плохо меня слушаются, они словно деревянные, окоченевшие. Я несколько раз киваю, как заевший болванчик, и обхватываю пальцами холодную ручку двери. Дамир будто говорил со мной на иностранном языке, я ничего не поняла из его слов.
Грудную клетку разрывает от боли — не хочу, чтобы всё так заканчивалось. Какая-то неудобная, слабовольная часть меня жаждет, чтобы Дамир сказал, что делать дальше, чтобы помогал, поддерживал, направлял, а я беспрекословно его слушалась. Я привыкла слушаться. Родителей, Назара, начальника. Всех.
Гордеев первый, кто даёт мне право выбора. Только от этого тяжело на душе, и нелепая злость овладевает сознанием.
— Я вас поняла, Дамир Александрович. Хорошего дня! — громко бросаю я и наконец выхожу из его кабинета.
Назар бы никогда так себя не повёл! Он бы боролся за меня, а не говорил какой-то бред про нежелание брать ответственность.
И вообще — я вернулась, чтобы работать, а не шашни с боссом крутить!
Я бегу к себе. Вероника что-то кричит мне вслед, но я лишь показываю ей большой палец, мол, всё отлично, не переживай. А у самой злые слёзы на глазах.
Залетаю в кабинет. Прижимаю ладонь ко рту, чтобы сдержать удивлённый крик.
Мой стол и вообще всё помещение завалено цветами. В одном из огромных букетов я вижу открытку с написанными на ней словами:
«Малыш, прости за вчерашнее. Я погорячился и вёл себя, как последний идиот. Давай забудем о нашей ссоре, словно её никогда не было. Позвони мне!»
Я несколько раз перечитываю открытку, не до конца веря в её реальность. Назар никогда не дарил мне цветов, а извиняться он вообще не умеет! Что это, если не чудо? Достаю телефон и только сейчас вижу на экране четыре пропущенных звонка.
— Я получила твой подарок, — говорю, как только Назар берёт трубку. — Очень красивые цветы, только зачем так много?
— Для тебя мне ничего не жалко, малыш.
Чувство вины грызёт сердце, я прикрываю глаза и прижимаюсь лбом к стене.
— Спасибо.
— Это ещё не всё, малыш, — спокойно продолжает Назар. — Поужинаешь со мной?
— В ресторане?
— Да. Родители хотят с тобой познакомиться.
Оседаю на пол. Кусаю губы, чтобы не расплакаться. Я так долго мечтала об этом, но вот желание сбывается, однако радости я не чувствую. Лишь глухое отчаяние.
— Я очень рада, — безжалостно вру. — Прости, у меня много работы. Не могу разговаривать.
— Понимаю. Через пару часов я подъеду к Дамиру, мы с ним обсудим сотрудничество и наконец-то подпишем бумаги. Тогда и увидимся, окей? Выделишь мне минутку?
— Да, конечно. Жду тебя.
26
Работа не спасает. Я на автомате решаю важные вопросы, веду переписки с клиентами, отвечаю на звонки, но в голове звенит один-единственный вопрос: «Что, чёрт побери, мне делать?»
Меня тянет к Дамиру, но при этом я встречаюсь с Назаром и именно с ним хочу связать свою жизнь. Всегда смеялась, когда в фильмах героини влюблялись в двух мужчин одновременно. Думала, что такого в реальности просто не существует, это чья-то глупая фантазия. И вот я оказалась в числе тех девушек, которые разрываются между двумя вариантами.
Да вот только с Назаром меня связывает слишком многое: я благодарна ему за то, что он спас мою маму и поддержал меня в самый тяжёлый момент, который только можно придумать. А Дамир что? Я его даже не знаю. Понятия не имеют, о чём он думает, каких взглядов придерживается, чем вообще интересуется, кроме работы. Гордеев для меня — загадка, которую вряд ли стоит разгадывать. Если бы он что-то ко мне чувствовал, то не сказал бы: «Эй, детка, решай всё сама, а я сваливаю». Он бы помог.
Назар никогда меня не бросал, всегда подталкивал к принятию важного решения, поддерживал, направлял.
Ну какие тут могут быть сомнения? На одном влечении крепкую семью не построишь. Назар осознал свои ошибки, цветы подарил и даже хочет познакомить со своими родителями. Это ли не главное? Мы полгода вместе, и он ни разу не позвал меня на встречи с друзьями, не пригласил на день рождения мамы. Всё время откладывал на потом. И вот «потом» наступило. Я должна радоваться. Должна.
А если у него всё же есть любовница?
Я чуть ли не хныкаю в голос, когда одна и та же мысль в сотый раз посещает голову. Возьму — и спрошу Назара напрямую. Всё лучше, чем вечно сомневаться и страдать, рыдая в подушку.
Через три часа в мой кабинет стучат, и я тихим голосом разрешаю войти.
Назар. Красивый, с широкой довольной улыбкой на лице, в деловом костюме, который очень ему идёт, ухоженный, побритый, неотразимый. Лучший мужчина в мире. При взгляде на него что-то внутри меня мелко дрожит и взрывается бледными салютами. Значит, не всё потеряно. Есть реакция.
— Привет, — я прячу руки за спину, чувствуя неловкость рядом с ним. — Всё хорошо?
— Отлично! Мы подписали этот чёртов договор, скоро в гостинице Дамира заработает мой ресторан. И если всё пойдёт хорошо, в конце года мы откроем заведения ещё в трёх его отелях.
— Ух ты! Я очень за тебя рада, — подбегаю к нему и крепко-крепко обнимаю.
Чувство вины разрастается до таких масштабов, что я готова упасть перед Назаром на колени и молить его о прощении. Я предательница, изменница, никчёмная презренная личность. Всего несколько часов назад я целовалась с Гордеевым, а сейчас обнимаю своего мужчину и притворяюсь верной спутницей. Мне тошно от самой себя.
А если Назар мне изменяет? Тогда я не буду чувствовать так много вины.
— Да, малышка, всё получилось благодаря тебе, — Назар сжимает ладонями моё лицо. — Спасибо. Я должен был сказать тебе это раньше. Спасибо
