за всё, что ты для меня сделала.
Во рту горчит, слёзы застилают глаза. В это мгновение я готова простить Назара. Он ценит меня, а я, дура, ещё смею в нём сомневаться.
— Да не за что. Мне нравится работать, — оправдываюсь перед ним, лепечу дрожащим голосом. А потом, шмыгнув носом, набираюсь смелости перед решающим вопросом: — Скажи, а где ты вчера ночевал? Я очень волновалась, но звонить не стала — мало ли, вдруг ты с друзьями или ещё кем-то важным.
Я намеренно выделяю последние слова, и Назар, кажется, понимает намёк. На секунду он отводит глаза, а потом улыбается. Искренне так, уверенно.
— У родителей я был, малыш. Так хреново себя чувствовал после нашей ссоры, что захотел увидеть маму. У нас с ней близкие отношения, не то, что с отцом… А ты приревновала? Боишься, что я тебе изменяю?
Он усмехается, словно мои подозрения не имеют ничего общего с действительностью. Под его пронзительно-честным взором я теряюсь. У меня нет причин сомневаться в Назаре. То сообщение действительно мог прислать Рустам, а вчера он на самом деле мог ночевать у родителей. У меня нет никаких доказательств. Возможно, я нафантазировала себе лишнего. Хотела избавиться от чувства вины перед Назаром, вот и выдумала измену.
А на самом деле предательница тут только я.
— Нет, я тебя не ревную, — бормочу, утыкаясь носом в его плечо. В глаза смотреть не могу, стыжусь себя.
— Ну и славно, малыш, потому что я никогда тебе не изменял. Зачем мне другие девушки, когда ты у меня самая лучшая?
Он так редко это говорит. Боже, сегодня какой-то сказочный день! Цветы, приглашение на ужин с родителями, комплименты и восхищённые взгляды Назара. Стоило мне в нём засомневаться, как он тут же доказал свою верность.
— Почаще это говори, — вытираю слёзы кончиками пальцев и целую Назара в гладковыбритую щеку.
— Хорошо, — кивает он. — Мне пора бежать, работы до хрена. Проводишь?
— Конечно.
Я размыкаю наши объятия, краем сознания улавливаю то, что совсем не испытываю разочарования или грусти от ухода Назара. Мне ровно. Скорее даже — безразлично. Ну ок, он занятой человек, пусть решает деловые вопросы, мне от этого ни холодно, ни жарко. А ведь раньше я бы грустила и тосковала по нему.
Тру пальцами виски, поправляю волосы, упавшие на лицо, и указываю рукой на дверь. Мы с Назаром выходим в коридор. Я провожаю его до лифта, смущённо киваю Веронике, которая с явным интересом разглядывает моего мужчину.
— Ужин в девять. Успеешь? — уточняет Назар, пока мы ждём лифт.
— Я постараюсь. Если что — отпрошусь у Гордеева. Всё же не каждый день мне предстоит знакомство с родителями.
— Вот и умница. Уверен, ты понравишься маме с папой.
— А почему сегодня? — закусив губу, взволнованно спрашиваю я. — Полгода ты откладывал наше знакомство, и вдруг сегодня, словно снег на голову, сообщил о совместном ужине.
Я замечаю, что уголок его губ недовольно дёргается, но стараюсь не акцентировать на этом внимание.
— Просто пришло время, малыш. Не ищи во всём потаённый смысл, окей?
Соглашаюсь с ним. Какая разница, что спровоцировало предстоящее знакомство с родителями? Главное — это наконец-то случится!
Двери лифта распахиваются. Прежде чем уйти, Назар привлекает меня к себе и жадно впивается в мои губы своими. Я успеваю погасить протест, тут же вспыхнувший в груди, и скованно отвечаю на слишком рьяный и чересчур пресный поцелуй. Хоть бы что-то внутри меня откликнулась, хотя бы одна клеточка тела взорвалась радостными фейерверками! Но оглушающая пустота страшнее самых диких эмоций.
— До встречи, Илана. Я буду скучать, — шепчет Назар.
Машу ему рукой, а затем, вздохнув от облегчения, разворачиваюсь. И мгновенно превращаюсь в пепел.
Дамир стоит неподалёку и, сложив руки на груди, пристально смотрит на меня. В его глазах я замечаю осуждение вперемешку с гневом. Значит, он нас видел. Боже, почему всё так сложно?
Я собираю с пола ошмётки гордости, цепляю на лицо вежливую улыбку и, кивнув Дамиру, прохожу мимо.
Он не останавливает меня. Не говорит ни слова, лишь сверкает своими невыносимо-карими глазами и хмурится. Всё же ему плевать на меня. Других объяснений его безразличию я не вижу. А те два поцелуя… Ну что ж, не мне судить об их искренности, я совсем не знаю мужчин и то, чем они руководствуются при осуществлении тех или иных действий.
Лучше подумаю о встрече с родителями Назара. Мне нельзя ударить в грязь лицом. Я буду очень стараться, чтобы произвести на них хорошее впечатление.
27
— Знакомься: Света, Анжела, Руслана и Катя. Из финансового с нами часто сидит Оля, но она сейчас на больничном.
Вероника представляет меня своим подругам, и я старательно пытаюсь запомнить их имена. Боюсь перепутать девчонок и назвать Катю Анжелой, например. Со мной однажды такое случилось, на первом курсе при знакомстве с одногруппниками. До сих пор помню, как было стыдно и неловко.
— Илана, помощница Гордеева, — смутившись, тихо говорю я, и подруги Вероники кивают, мол, мы о тебе наслышаны.
— Ты обедать будешь? — спрашивает, кажется, Руслана.
— Да, — киваю я. Желудок сводит голодной судорогой, а от вечного стресса и сомнений немного подташнивает. Мне нужно подкрепиться.
— О, тогда бери котлету по-киевски, она здесь безумно вкусная, — советует Руслана.
Я улыбаюсь ей и иду за едой. Овощной салат, картофельное пюре, огромная аппетитная котлета, томатный сок — примерно так выглядел мой рай в студенческой столовой, и точно такие же блюда я беру здесь. Возвращаюсь за столик, где о чём-то сплетничают мои коллеги, и начинаю есть. Не проходит и двух минут, как Вероника вспоминает о поездке в Берлин.
— Ой, а расскажи о командировке! Гордеев не сильно тебя гонял? — звонким возбуждённым голосом интересуется она.
— Нет, всё прошло… нормально, — с заминкой отвечаю я. Аппетит внезапно пропадает.
Отель, порочный взгляд Дамира, наш нескончаемый поцелуй и дрожь, сотрясающая тело. Мурашки бегут по спине, как только я вспоминаю события минувшей пятницы.
