запнулась, понимая, что все же говорила то, чего не следовало. Тем более, я все больше ощущала, что эта тема запрета и так сильно ощущалось, что Кириан мне ничего не ответит, но он все же сказал:
— Она умерла раньше. Мозг умер на восемнадцатой неделе. Тело поддерживали до двадцать второй.
Я прикусила губу и тоже посмотрела в сторону.
— Мне даже не верится, что ты родился таким образом.
— Почему? — я ощутила на себе взгляд Кириана. Все еще тяжелый, но все же Агеластос продолжил: — Считаешь, что ребенок, рожденный в таких условиях должен быть калекой? В сети много информации о недоношенных и о том, что в большинстве случаев они полностью здоровы. Последствия видны только первое время и позже они перерастаются. В моем рождении нет ничего особенного. Не вижу смысла акцентировать на этом внимание.
— Извини. Мне не следовало затрагивать эту тему, — я опустила голову и посмотрела на свои кеды. — Просто… Это для меня необычно. И то, что ты, оказывается, в уме можешь умножать семизначные числа и закончил несколько университетов — я бы в жизни не могла об этом подумать.
Кириан на это ничего не сказал, а я решила рискнуть спросить:
— Тебе так нравится учиться?
— Нет.
- Тогда почему ты?.. — я не договорила, но Кириан и так все понял.
— Восприятие новой информации, как исследование поврежден ли мой мозг из-за недоношенности. Нет, Чара, не поврежден, — сразу сказал Агеластос, предугадав мой следующий вопрос, который я побоялась бы задать. — Просто один человек хотел в этом убедиться.
— Человек? Твой отец? Он отдавал тебя во все те университеты?
— Нет, прадед. Он был человеком науки и именно благодаря нему Агеластосы, Гатисы, Псарасы и Раптисы имеют то, что имеют. Но иногда он казался мне чокнутым психом, из-за чего, когда кто-то говорил, что мы похожи, мне хотелось пойти и застрелиться, — Кириан опять посмотрел куда-то в сторону. — Касательно меня у него была целая теория, которую он пытался проверить — притупился ли мой мозг, из-за недоношенности или я просто сам по себе такой тупой.
— Подожди. Тупой? Ты? — я непонимающе переспросила.
— Для прадеда я именно таким и был. Ты сказала, что я могу в уме умножать семизначные числа. Нет, только четырехзначные. Мой прадед — восьмизначные. Я так и не смог дойти до его уровня, поэтому, да, для него я был мелким идиотом.
— Тогда какого уровня для него были другие люди?
— Уровня животных, — Кириан говорил об этом просто. Без особых эмоций. Возможно, он просто привык к своему прадеду, а для меня все это было очень дико. — Прадед все ждал, когда в семье появится кто-то такой же, как и он. Родился я, но тоже не то.
— Подожди. Я слышала, что ты и сейчас получаешь два образования и учишься еще в каком-то университете, который находится заграницей. Твой прадед еще жив и продолжает проверять свою теорию?
— Нет. Он умер пять лет назад. В то время я уже ушел из семьи. Сейчас я получаю образование в тех сферах, которые мне интересны.
— Какие это сферы?
— Нефтедобыча и дела старателей. Установка Насосно-компрессорной и электроприводной центробежной добычи. Это сфера бизнеса Агеластосов. Образование в ней, как основа, обязательны, но афинский государственный и Швейцарская высшая техническая школа Цюриха это последние два университета, в которых я учусь. После них получение образования будет прекращено.
Как раз в этот момент, официантка принесла заказ и я занялась тем, что против воли сверлила ее взглядом, из-за того, насколько мило она улыбалась Кириану, а на меня не обращала внимания, будто меня вовсе не существовало.
Я поймала себя на мысли, что мне нравилось слушать об Агеластосе. Более того, хотелось узнать больше, ведь он открывался мне с новой стороны, но так же я ощущала тяжесть этого разговора. Будто в любом другом случае Кириан не стал бы его продолжать, но со мной все же почему-то поговорил. Рассказал то, о чем предпочел бы молчать. Поэтому я решила оставить эту тему.
— Хочешь спросить еще, о чем-то? — официантка ушла и Агеластос поднес к губам чашку с кофе.
Да, хотела. Желала узнать, почему они с Гатисом решили устроить этот спор. Хотела понять, почему Кириан сказал мне те слова — они являлись частью спора, или Кириан на тот момент действительно так считал? У меня было множество вопросов, но пока что я опасалась их задавать. Наверное, опять-таки, не хотела слышать ответы. Боялась, что после них все будет разрушено. Это странно, но я буквально жаждала этих минут тишины и покоя. Пусть они останутся не тронутыми.
— Пока что нет, — я отрицательно качнула головой и начала размешивать сахар в своем чае.
— Тогда, твоя очередь — как ты жила, пока мы не виделись и как ты восстанавливалась после аварии? — Кириан повторил свои вопросы.
Продолжая помешивать чай маленькой ложечкой, я рассказала о том времени, которое провела в больнице и о том, как жила в Салониках. Рассказала даже про Демида.
— Так вы с ним, действительно встречались? — взгляд Кириана потемнел, но это единственное, как он проявил свои эмоции.
— Да, но уже теперь он мне просто друг.
— Как далеко вы с ним заходили? — я заметила, что Кириан сжал в руке вилку с такой силой, что костяшки побелели.
— Это имеет значение? — я опустила взгляд и опять посмотрела на кеды. Не хотела разговаривать на эту тему.
— Я просто хочу знать.
— Давай поговорим об этом немного позже и я тебе все расскажу, — почему-то я понимала, что, затрагивая эту тему, мне так же следует рассказать и о том, что я вообще не терпела прикосновения парней после того, что со мной сделал Кириан. Но пока что я не могла обсудить с ним это.
Какое-то время мне казалось, что Агеластос все же скажет, что хочет об этом поговорить сейчас, но, он промолчал, хоть и сжал вилку в руке еще сильнее. И почему мне казалось, что и у Кириана тоже имелись вопросы, ответы на которые он хотел услышать, но в тот же момент понимал, что это
