чудовище, Николь. Хотел бы я, чтобы наша история пошла по сценарию сказки «Красавица и Чудовище». Но я прекрасно понимаю, что недостоин этого. Поэтому я должен позволить тебе уйти.
Фрэнк поцеловал кисть руки.
— Я пополнил твой банковский счёт, Николь.
— Мне не нужны твои деньги! — резко ответила я. — Я не…
— Я не платил тебе ни за что, Николь! Я просто хочу, чтобы ты спустила их все, до единого цента, на то, что порадует тебя.
Будь это мировое турне, поездка на острова или домик в тихом и живописном местечке.
— Думаешь, я потрачу из твоих денег хотя бы один доллар? — спросила я.
— Я бы очень этого хотел, — попросил Фрэнк. — Будь счастлива.
— Счастье не купишь, Фрэнк.
— Знаю. Я пытался купить его. Но ни разу не получилось, — грустно усмехнулся Фрэнк. — Но можно купить комфорт или яркие впечатления.
— Спасибо, Фрэнк! — ответила я. — Но я не хочу заменять одно другим. Я… я просто уеду и забуду обо всём!
ГЛАВА 35. Николь
Фрэнк так никуда и не ушёл. Я провела оставшиеся часы в зале ожидания аэропорта. Я словно боялась сделать шаг в сторону из людного места.
Когда объявили посадку, я вздохнула с облегчением и вскочила со своего места. Я заметила, как омрачилось лицо Фрэнка.
— Николь! — позвал меня он.
Фрэнк схватил меня за руку и развернул к себе лицом.
Красивый, бездушный монстр страдал. По его алчному взгляду я поняла, что он не хочет меня отпускать.
— Мне пора, Фрэнк! — взмолилась я.
Фрэнк кивнул, отпустил мою руку. Но потом он обхватил моё лицо ладонями и принялся целовать меня, как одержимый. Он вгрызался в мой рот, как в сочный плод, и безжалостно таранил языком. У меня подкосились ноги. Я схватилась за его мощные, широкие плечи, чтобы не упасть.
Я позволила ему этот безумный поцелуй и даже ответила на него. Я постанывала в его рот. Он трахал меня. Он жёстко и грубо имел меня в рот своим языком прямо сейчас, в аэропорту. Я таяла. В трусиках стало мокро. Складочки набухли и ныли от яркого желания. Но…
— У меня посадка на самолёт, Фрэнк, — сказала я, оторвавшись.
— К чёр-р-рту! — прорычал он, вновь целуя мои губы и кусая их.
— Пожалуйста! Отпусти меня… — едва слышно прошептала я, держась из последних сил.
— Ты этого хочешь?
Фрэнк прижал меня к себе. Я чувствовала его мощный стояк, упиравшийся в низ моего живота.
Я знала, что наш секс будет выше всяких похвал. Но рано или поздно этот секс приестся Φрэнку Голдману. Он отправится на поиски новой куколки и найдёт её, выбросив на помойку надоевшую игрушку.
— Я хочу домой. Я давно не видела маму! — заставила я себя произнести эти слова.
— Хорошо.
Фрэнк обвёл меня голодным взглядом тоскующего зверя.
— Я хотел попросить, чтобы ты вспоминала обо мне только хорошее. Но его было мало. Поэтому будет лучше, если ты не будешь думать обо мне вообще. Будь счастлива, Николь Парсонс!
— И ты будь счастлив, Фрэнк Голдман!
Я поспешила в зону посадки. Я обернулась у входа. Фрэнк неотрывно смотрел мне вслед.
Когда взлетел самолёт, я поняла, что часть моей души навсегда останется в Портленде.
ГЛΑВА 36. Николь
Я вернулась в родной город. За неделю отсутствия он изменился. Или я просто посмотрела на него по-новому?
Я с наслаждением прогулялась до самого дома и заплакала, вдохнув знакомый аромат родного жилища.
На работу мне еще не нужно было возвращаться.
Работодатель сомневался, что сможет в кратчайшие сроки возродить фирму: убытки были колоссальные.
Я могла бы начать искать себе другую работу. Но сейчас я не собиралась этого делать. Я планировала начать искать работу позднее. Хотя сейчас я могла бы позволить себе не работать.
Менеджер из банка любезным голосом сообщил, что на мой счёт поступило семь миллионов долларов.
Фрэнк заплатил мне по миллиону за каждые сутки, проведённые с ним. Он подарил мне эту баснословную кучу денег.
Очень не хотелось думать, что он заплатил мне, как очередной продажной девице. Я обругала себя: о Фрэнке не стоило думать вообще!
Я привела в порядок разросшийся газон и перекрасила забор вокруг своего небольшого участка.
От нечего делать я затеяла дома перестановку и поменяла почти всю мебель. Я вставала засветло и ложилась очень поздно.
Спустя полторы недели мой домик было не узнать — и снаружи, изнутри он выглядел, как блестящая, новенькая конфетка!
Но радости в этом было мало. Я часто просыпалась ночами.
Мне казалось, что за мной наблюдают. Издалека, якобы ненавязчиво. Но я чувствовала присутствие чужого взгляда!
Может быть, я просто нервничала? Потому что мне не удавалось забыть Фрэнка Голдмана.
Вопреки всему, я думала о нём. Обо всём, что было. Злость на него уходила. Я всё чаще вспоминала о том Фрэнке, каким он был во время званого вечера в том проклятом загородном клубе или в последние сутки, проведённые мною в Портленде.
Такого Φрэнка я могла бы полюбить, но беда вся в том, что это уже произошло!
Немыслимо, но я тосковала о нём. Мне снились сны о нём.
О, это были не безобидные следы его присутствия. Во сне он снова раскладывал меня на столе в окружении свечей, лил воск на разгорячённую кожу и жадно вылизывал мою киску… Или бесцеремонно усаживал меня на колени, широко разведя мои ноги в стороны. Он гладил, пощипывал и ласкал меня.
Я просыпалась с пульсирующей промежностью и порочной влагой между ног. Я так заводилась после эротических снов, что кончала меньше, чем за минуту. Стоило мне закрыть глаза, как я видела перед собой его магнетический взгляд хищника. Я чувствовала его горячие губы и сильные пальцы всюду…
Фрэнк Голдман
