— С какой это радости? — возмущаюсь. — Ещё и подругу мою запугал.
— Я её не запугивал. Только объяснил что к чему, а она оказалась весьма умная и сама приняла решение. Молодец Артёмова. Я рад, что ты в этот раз нашла достойную подругу.
— Так зачем мы едем к тебе?
Я возмущена. Действительно возмущена, но моё пьяное тело само реагирует на свои же слова. В мышцах ног появляется напряжение, а за грудиной щекотка.
— Ты хотела доказательств? Я тебе их предоставлю.
— Прямо сейчас? В одиннадцать вечера?
— Не хочу, чтобы ты снова светилась в Управлении, а ещё у твоего дома наблюдение зафиксировало активность. Кто-то следит за тобой, Злата.
— Кроме тебя? — саркастично поднимаю бровь, а у самой холодок от страха по спине бежит.
— Кроме меня. И надо выяснить, кто именно. А вариантов, в связи с деятельностью твоего мужа, может быть масса. От конкурентов, с которыми ты уже столкнулась, до нечистых на руку журналистов.
Замолкаю и снова уставляюсь в лобовое. Спорить всё равно бесполезно с Бахуриным. Да и, признаться, страшно мне. Я уже подумывала пока переехать к Ларисе, она предлагала, но я вот ещё сомневалась. Не привыкла убегать, но сейчас я понимаю, что слишком слаба одна против тех теней, что расползаются по стенам.
К дому Демида подъезжаем минут через двадцать, которые едем в молчании. Выходим и поднимаемся в квартиру на уже знакомом лифте. В тепле салона автомобиля, кажется, меня повело слегка. И сейчас я пытаюсь твёрдо стоять на ногах, но, кажется, со стороны это выглядит не так уверенно. За то недолгое время, что жизнь нас снова столкнула, Демид уже не впервые видит меня выпившей. И это при том, что я действительно почти не пью. Просто так совпало. Стыдно.
— Ванная в твоём распоряжении. Спальня тоже. Я лягу в гостиной, — Бахурин по-джентльменски придерживает за локоть, когда меня слегка кренит при попытке сбросить туфли.
— Ты сказал, что покажешь мне доказательства.
— Покажу. Утром. Сейчас ты слегка… устала.
— Я не устала. Я пьяна.
— Вот и я о том же.
Ничего не отвечаю. Злюсь и на себя, и на Бахурина. Не знаю, от алкоголя ли, думаю всё же именно от него, но сердце стучит как-то быстрее. И во рту немного сухо тоже от него. Именно.
Сбрасываю в руки Демиду свой плащ и направляюсь в ванную. Я уже в курсе, где она, дорогу показывать мне не надо. Но Бахурин вроде бы и не стремится. Захлопываю за собой дверь на защёлку и решаю вести себя наглее. Ну а что? Он пожелал привезти меня из клуба к себе домой. Вот так ему захотелось. И мне вот хочется тоже немного покомандовать.
Трезвая Злата, что забилась где-то в глубине моего пьяного сознания, с усмешкой желает мне удачи покомандовать Бахуриным.
— Я есть хочу, — говорю через дверь.
— Ты знаешь, где кухня, — прилетает ответ. — Холодильник в твоём распоряжении. Только коньяк не трогай. Заметил, что в прошлый раз я отпила бокал.
— Жалко? — прикрываю глаза, чтобы немного притормозить лёгкое головокружение.
— Да нет. Просто тебе уже хватит на сегодня, — слышу из-за двери.
— Не хочешь потом заботливо держать мне волосы над унитазом? Господи, что я несу? Глупость несусветная. Пьяный позор.
— С удовольствием их придержу, но не над унитазом.
О! Ну вот зачем я спросила? Совсем забыла, что Демид очень даже умеет обломать, с ним лучше не пытаться даже соперничать. Я пыталась когда-то, ещё в школе. Мне тогда равных в этом не было. Признанная школьная королева и какой-то там новенький из неблагополучного района. Но этот новенький быстро поставил меня на место, решив, что всё будет по его правилам. Вот так вот. И сейчас словесный баттл тоже зашёл в никуда, заставив меня сдать позиции.
Закусываю губы, глотая эту пошлость. Но оскорблённой себя не чувствую. Вместо этого в животе появляется трепещущее ощущение. Я правда как малолетка. Парень ляпнул что-то пошлое, а я вроде как отмахиваюсь от его проказы, а сама чувствую волнение.
Встряхиваю головой, ещё раз проверяю, закрыла ли я дверь на щеколду, и только потом снимаю одежду и забираюсь под воду. Наливаю в ладонь мужской гель для душа, немного вспениваю под острыми струями и размазываю по телу. Свежий, немного с горчинкой аромат бьёт в ноздри, усиливая головокружение. Понимание того, что Демид всего лишь через дверь от меня, замок на которой имеет чисто символическое значение, волнует до дрожи.
Прикрываю глаза, продолжая намыливать кожу ароматной пеной. Я как глухой с беспамятного детства, который наконец снова обрёл дар слуха, нырнул в водоворот звуков, всех его оттенков и тональностей. Чувственные ощущения поглощают меня, заставляя тело испытывать ранее недоступную негу. Какое-то нервное предвкушение, трепетные воспоминания, кожа помнит прикосновения, будто они как вирус проникли в кровь и носятся там теперь с ней внутри по всем органам и тканям.
Ощущения чем-то похожи на те, что я испытывала во время панических атак, но имеют другой оттенок. И они не пугают. Их можно объяснить.
Мне хочется коснуться себя. Пошлое и непривычное желание. Именно желание. Однажды я пробовала по совету сексолога ласкать себя, но возбуждение так и не пришло. Все действия казались глупыми и даже отвратительными. И музыку расслабляющую включала, и масла использовала, и любимые духи. Всё было бесполезно. Просто хотелось вымыться и забыть.
Отголоски возбуждения я иногда чувствовала лишь иногда во сне. Это были воспоминания, но настолько размытые и стёртые, превратившиеся в образы. Но я понимала, откуда они. И запрещала себе думать. Какой в этом был смысл?
Теперь же будто всё прояснилось. Ворвалось в моё тело и сознание. И от одного запаха геля для душа этого мужчины я пьянее, чем от пяти или шести шотов текилы. Это оседает горечью запрета на горле, необходимостью лгать, чего я совершенно не люблю. Мой личный пунктик из детства, о котором, кстати, я когда-то рассказывала Бахурину.
Случайно цепляю барашек крана рукой, и вода резко сменяется на холодную. Даже вскрикиваю негромко, но в чувство это приводит.
Вытираюсь, смываю макияж, задержав несколько раз лицо
