в пригоршне ледяной воды, потом снова натягиваю свои джинсы и блузку. Только носки промочила, вступив в лужицу на полу, которую сама и сделал случайно, умываясь. Поэтому вешаю их под ванной на трубу. Влага немного попала на волосы, и я распускаю их, чтобы быстрее просохли. Чувствую себя достаточно бодрой, хоть и понимаю, что алкоголь из моей крови никуда не делся.
Выхожу и направляюсь в гостиную, где Демид работает за ноутбуком. Он так и не переоделся, сидит в брюках и рубашке. Воротник, правда, расстегнул на пару пуговиц и рукава подкатал.
— Я готова слушать, — складываю руки на груди и серьёзно смотрю на Бахурина. По крайней мере, очень надеюсь, что мой хмельной взгляд получается серьёзным.
— А спать тоже будешь в джинсах? Там в ванной халат был, нашла?
— В чём я буду спать, тебя не касается. Ты хотел мне рассказать о доказательствах.
— Завтра, — он захлопывает крышку ноутбука и встаёт. — Я тоже устал. Иди ложись.
— Сегодня, — открываю ноут и разворачиваю к себе, нависнув над столом. — И не командуй мной. Ноутбук показывает синий экран с белой строкой, запрашивая пароль.
— Как была стервой, так и осталась, — качает головой, глядя слегка насмешливо. Злюсь. Этот взгляд жутко выбешивает, поднимая внутри целый сонм ощущений.
— Иди лучше спать, Маркиза, — смотрит остро, от чего у меня коленки слабеют. — Не провоцируй.
— Это ты меня, Бахурин, не провоцируй, — шиплю, выставляя перед его носом указательный палец.
Зря. Точно зря я это сделала. Неужто мой захмелевший мозг не смог определить, что мужчина передо мной практически на грани?
В эту же секунду на моём запястье смыкаются крепкие пальцы, а потом… холодный браслет наручников. Через мгновение и вторая рука оказывается закованной.
— Какого чёрта, Демид?!
Но в ответ он просто взваливает меня себе на плечо и под мой дикий визг несёт в спальню. Почти швыряет на кровать, поднимает скованные запястья над головой, цепляя цепочку наручников за какой-то штырь на витиеватой кованой спинке кровати. Перекидывает колено, нависая надо мной на четвереньках и сжимает пальцами мои скулы.
Я прекращаю биться и кричать. Затихаю, глядя на дикие искры, что мерцают в его глазах.
— Я просил тебя пойти спать, — едва ли не рычит. — Но ты, твою мать, предпочитаешь пускать мне ток под кожу, да, Маркиза?
Его напор пугает. Вводит в шок. Но… говорю же, трезвая и адекватная Злата сидит где-то в углу сознания. А это не я — вот эта пьяная женщина, что вдруг решает принять правила игры.
— Это арест, господин следователь? — смотрю вызывающе.
Бахурин на секунду ошеломлённо замирает, пару раз даже моргает, а потом выдыхает и криво усмехается.
— Пока только допрос. С пристрастием.
Глава 19
— Пытать будешь? Я боюсь боли.
— А я не болью.
Демид наклоняется ниже к моему лицу. Я задерживаю дыхание и тяну подбородок вверх, жаждая поцелуя. Но он этого не делает. Замирает, опаляя дыхание кожу, а потом его пальцы подцепляют мою блузку и сдёргивают её вверх к самым наручникам.
От соприкосновения с воздухом и жаром мужского взгляда кожа покрывается мурашками, соски под кружевами бюстгальтера сжимаются. Демид это видит, а потом снова возвращается глазами к глазам. Он ничего не говорит вслух, но я будто слышу это его «ты меня хочешь».
Потому что хочу. До безумия. До дрожи в каждом пальце.
Бахурин медленно наклоняется ниже и накрывает ртом правый сосок прямо через ткань. Горячо выдыхает, немного сжимает зубами. Заставляя меня задышать ртом. Я чувствую, как от его слюны намокает тонкое кружево. Потом он высвобождает мои груди, опустив чашечки. Накрывает ладонями обе и ощутимо сжимает их, придавливает пальцами соски, трёт их, перекатывает. Это даже немного больно. Но я совсем не готова попросить его прекратить. Мне хочется этих ярких ощущений, пусть и слегка болезненных.
Демид обхватывает меня за рёбра ладонями, скользит ими вниз до талии и ниже, чуть надавливая большими пальцами по центру живота. Его ладони такие широкие, что обхватывают меня почти полностью. Или просто я так и не выросла. Но чувствую себя фарфоровой игрушкой в сильных мужских руках.
Бахурин расстёгивает пуговицу на моих джинсах, дёргает звучно и резко молнию и стаскивает их. Пропускает ладонь между моих коленей, но я крепко их сжимаю, не пуская дальше. Ловлю вопросительно-насмешливый взгляд, вроде как намекающий, что для него это не преграда, но всё же причину бы он хотел услышать.
— Сними рубашку, — в прошлый раз он тоже был одет, а я хочу его видеть. — Всё сними.
— Ладно. Как пожелаешь.
Бахурин встаёт с кровати, становясь у ног. Расстёгивает пуговицы на рубашке, на рукавах, сбрасывает её на стоящий рядом стул. Стягивает майку.
Сглатываю, когда взгляд скользит от его подбородка и ниже. По прямым линиям ключиц, гладкой коже широких плеч с обозначенными мышцами, мощной груди, увитой кудрями тёмных волос. Неосознанно облизываю нижнюю губу, когда взглядом сползаю ниже к крепкому прессу, узкой талии, подбитой выпуклыми косыми мышцами, к дорожке волос, уходящих под ремень брюк.
Разглядываю Демида открыто, откровенно. Наслаждаюсь тем, что вижу. Потому что он прекрасен. Я возбуждаюсь так явно, что буквально ощущаю, как моя вагина выталкивает влагу, а трусики промокают.
Напрягаю скованные запястья и ощущаю по телу мелкую дрожь, когда Демид берётся за ремень своих брюк. Звякает пряжкой. Этот звук как щелчок в голове — заставляет напрячься, осознать, что я лежу почти раздетая, прикованная к кровати и совсем беззащитная перед этим сильным мужчиной, чей взгляд пылает опасностью и страстью.
Наверное, это какое-то первобытное чувство. Самка всегда отступает перед самцом, принимая его силу и власть. Секс, что бы там ни говорили феминистки, это всегда подчинение мужчине. Вопрос в том, желанное оно или нет, или просто приемлемое. И сейчас эту разницу я ощущаю очень остро, когда ты действительно хочешь, жаждешь, чтобы он сделал тебя своей.
Я сглатываю и неосознанно дёргаюсь, когда Демид спускает за брюками и боксеры, высвобождая наружу впечатляющий орган, что уже полностью готов к свершениям.
Мы
