заботливой горничной, оказалась слишком тонкой, и отчего – то огненной. Я всхлипнула от ноющей боли, ушибы сейчас болели даже приятно и спасительно. Не давали потерять связь с реальностью. –И уж тем более не ваша,– жалко, как же жалко я сейчас выгляжу и звучу, и вообще существую в пространстве жалко.
– Виски не спасают от наваждения, девочка, – прошептал Муромцев, мне в губы.– Зачем ты здесь, Маша? Чтобы еще сильнее разделить меня с сыном? У тебя это получается. Я начинаю его ненавидеть, когда вижу вас вместе. Кто тебя подослал? Что тебе нужно? Не хватило миллиона? Я дал бы тебе в разы больше, лишь бы ты исчезла. Ты ведь его не любишь. Но, этот ребенок… Мой внук… Неужели ты настолько меркантильна, что даже забеременела, чтобы влезть в мой дом, мне под кожу? Какой черт свел меня с тобой тогда в гребаной забегаловке? А я ведь искал тебя потом. Зачем? Хрен его знает. Ты казалась мне другой. Не такой, как все. Настоящей. Я ошибся, мать твою, это большая редкость. Слишком хорошо я знаю людей. Но ты… Редкий сорт, куколка. Что Роман пообещал тебе?
– Ничего, – простонала я, борясь с горечью поднявшейся к горлу колючим комом. – И о каком миллионе вы говорите? Я ведь деньги не взяла ваши. И очень сожалею. Если бы я не была такой дурой, не оказалась бы в таком положении. Спасибо, что спасли моего ребенка. А теперь уходите.
– Денег не было на тумбе, когда я проснулся. Снова врешь? Ты маленькая лживая сучка.
– На миллион процентов не вру, если вам так нравится. Это все? Теперь вы уйдете?
– А если я не хочу? – хриплый бас растекся бархатом. И рук он так и не разжал. Наоборот, я взлетела в воздух, заколотила кулаками по широкой груди моего первого и единственного мужчины, считающего меня первейшим злом во вселенной. Смешно. – Черт тебя подери, Марджери. Я бы давно выкинул тебя из своего дома, если бы не Ромкин зародыш в твоем животе.
– Так выгони. Отпусти меня,– собрав последние силы, твердо сказала я.– Этот ребенок …
Звук телефона, прозвучал словно выстрел. Я вздохнула с облегчением, почувствовав, как ослабла железная хватка, сжимающая мое израненное тело.
– Да, я понял,– отрывисто выплюнул мой мучитель своему невидимому собеседнику.– Где-то так я и предполагал. Глаз не спускай, Сема. И еще…
Муромцев почти бегом бросился из моей спальни. Я свалилась на пол и беззвучно зло заплакала.
*****
Очень захотелось чаю, потом яблоко и утопиться. Последнее желание было самым сильным, но доставлять такое удовольствие моим несостоявшимся родственничкам? Фигушки. Вот они удивятся, когда утром я исчезну из этого дома. Я накинула халат и пошла в кухню. Пу-эр бередил мое воображение и как в рекламе, дразнил вкусовые сосочки. Тишина дома казалась пугающей, но есть мне хотелось больше, чем было страшно. Вся прислуга сейчас мирно спала в дальнем крыле особняка, значит наткнуться на кого – то было из разряда фантастики. И это меня несказанно радовало. Я почти добралась до конечной цели своей вылазки, но вдруг услышала тихий звук, похожий на странный скрежет. Странно. Тихо скользнула к окну и едва успела спрятаться за тяжелой гардиной. Входная дверь открылась, впуская несколько темных фигур, у которых не было лиц. Просто размытые пятна. Страшно и странно. Дом ночью сдается на охрану, и код знают только… Черт. Я закусила кулак, боясь вскрикнуть. И только тогда поняла, что ночные посетители просто в черных масках, скрывающих их физиономии. Не какие – то страшные бабайки из фильмов ужасов, просто люди, пришедшие в этот дом явно с недобрыми намерениями.
Мой внутренний голос буквально проорал, что эти люди пострашнее будут выдуманных монстров. Подумаешь, монстры – додики дискотечные.
–Хозяин уехал час назад, – хмыкнул чернолицый полушепотом, и его голос показался мне очень знакомым. Я посильнее вгрызлась зубами в кожу на костяшках, это помогло мне, слегка встряхнуло. Боль отрезвила, не дала вывалиться из моего сомнительного убежища. Но тут же пришел осознанный ужас, выходящий порами кожи липким потом. Я одна в хозяйской части особняка.– Бабой займемся позже. Ястреб сказал, что с ее овечьей башки не должна упасть волосинка до поры до времени, ты ведь понял, красавчик? Твой сериальная самодеятельность очень рассердила папу. Эту суку усыпишь, Хвощ и доставишь в клинику. Будь с ней нежен, чертов анализ и так опасен для здоровья плода. Так что, без фанатизма. Ястребу нужен результат.
– Да,– коротко ответила огромная фигура, выступившая из полумрака. Я припала спиной к стене, пытаясь вспомнить хоть одну молитву.
Удаляющиеся шаги грабителей, показались мне райской музыкой. Бабой они кого назвали интересно? Твари рваные, не на ту нарвались. За себя я бы может и не стала сражаться, но я теперь ответственна не только за себя. И о каком анализе шла речь?
Я тенью выскользнула из-за гардины и не разбирая дороги понеслась к входной двери, очень надеясь при этом, что чернолицые монстры не решат вернуться. Ну мало ли, что – то забыли в машине, например отмычку какую. Меня гнал инстинкт самосохранения. Я выскочила в темноту ночи, совсем не обращая внимания на то, что в босые ступни мне впивается мелкий гравий, которым усыпана подъездная дорожка и метнулась в сторону живой изгороди, ничего вокруг не видя. Страх меня гнал, как адская гончая. И вот, когда спасение было совсем близко…
– Тихо. Не ори только,– тихий шепот еще не успел проникнуть в мой распаленный адреналином и страхом мозг. Чужая огненная ладонь перекрыла мне возможность дышать, орать и вообще мыслить разумно. Я затрепыхалась в медвежьем захвате демона, не давшего мне сбежать.– Ты будешь послушной девочкой, ведь так?
Я кивнула, почувствовала, что хватка ослабла и со всей силы впилась зубами в руку гада. Наугад лягнула пяткой назад. Попала, судя по тихому болезненному витиеватому мату за моей спиной и юрким зайцем, молча поскакала к спасительным кустам. Ну, точнее это мне так казалось, что я сильная, ловкая и смелая.
– Марджери, да что ты за холера такая? – успела услышать я, прежде чем с шумом, достойным крупного лося вломилась в колючие, покрытые шипами, ветви дерезы.
– Да погоди, я хочу знать…Маша, пожалуйста…
– Истина где – то рядом,– вредно пробухтела я, активно работая конечностями. Ползти было не удобно. но останавливаться я не собиралась.
*****
– И много проиграл? – приподнял бровь Виктор, рассматривая расписки сына, разложенные веером на столе. Человек, стоящий перед ним ему очень не понравился, с первого взгляда. Слишком дерганный, какой – то
