- Начальство – это ты, - показал на него пальцем Михаил. - Ты - ночной директор. Дай трамвай на два часа.
- Нельзя.
- Почему? У тебя есть инструкция. Разве там написано: «Давать трамвай напрокат запрещается»?
- Такого, конечно, нет…
- Литр «Немирова». Два литра. Три. Четыре литра.
Сторож закашлялся, поперхнувшись дымом.
- Ящик, - твёрдо сказал Михаил, вставая со стула. - Закусь моя. Воронин, заноси продукт.
В сторожку бесшумно ворвались двое телохранителей с пакетами. Сторож встал. На столе перед ним появились банки с огурцами и помидорами, колбаса, хлеб, зелёный лук, пакет с солёной капустой. Сторож сел. Телохранители испарились, а в сторожку вошёл Воронин с коробкой водки «Немиров».
- Та самая? - севшим голосом спросил сторож. - С перчиком?
- Та самая, с перчиком, - подтвердил Михаил. - Ну что, брат? Возьму я трамвай? На два часа, не больше.
- Только на два часа, - откашлявшись, просипел сторож и быстро запихнул коробку с водкой под диван. – Так… Я посплю пару часиков… Номер три ноля пятнадцать. Проснусь, трамвая не будет, заявляю в угон.
- Ты постой, не засыпай так сразу, - вмешался Воронин. - Ты покажи хоть, на какие там кнопки нажимать.
Сторож подозрительно глянул на него:
- Что, вас там, в Эм-Вэ-Дэ, Мэндэвэ, не учат трамваи водить?
Михаил расхохотался. А Воронин только руками развёл:
- Ну, что я говорил? Да не мент я, не мент! Это у меня рожа такая с рождения!
Глава 29
Нина и Петька шли вдоль сквера, направляясь к трамвайной остановке, когда вдруг у них за спиной раздалась весёлая трель звонка.
Петька оглянулся первым и сказал:
- Так вот он какой, персональный трамвай!
Двигаясь по вечерней улице, в городской темноте, испещрённой огнями окон и витрин, этот вагон был похож на фургон бродячего цирка. Увешанный ёлочными гирляндами и разноцветными шариками, он ярко светился изнутри, и свет из его огромных окон лежал тёплыми квадратами на тёмном асфальте улицы. Не доехав до остановки, он встал, моргая фарами, и двери его распахнулись как раз перед Ниной и Петькой.
- Мама, ну что ты стоишь! - Петька потеребил Нину за руку. - Не бойся, заходи!
- Энергичнее, граждане пассажиры! - прозвучал металлический голос из динамика. - Следующая остановка - светлое будущее!
Салон трамвая был украшен цветами. Из магнитолы, стоявшей на одном из сидений, лилась чудесная музыка - и Нина сразу узнала те самые джазовые мелодии, что слушала на презентации.
У водительской кабинки стоял накрытый скатертью столик с тортом, шампанским, кока-колой и соком.
- Это для нас? - тихо спросил Петька.
Нина не успела ответить, потому что из динамика послышалось:
- Уважаемые граждане! Напоминаем, что передние места, торт и напитки предназначены для пассажиров с детьми. Убедительно просим вас своевременно наполнять стаканы и угощаться хлебобулочными изделиями во избежание штрафа!
Обнаружив, что на столике заботливо приготовлены и блюдца, и вилочки для торта, и даже салфетки, Нина подтолкнула Петьку к столу. Но он не потянулся даже к любимой кока-коле, а просто вертел головой по сторонам и счастливо улыбался.
- Так вот он какой, персональный трамвай!
Нина оставила его и подошла к кабине водителя. В зеркале заднего вида она видела улыбающееся лицо Михаила.
- Вам нравится? - спросил он, когда она встала рядом.
- Да. Спасибо. Сын просто счастлив.
- Я тоже, - сказал он. - Не хватает только одной детали для полного счастья.
- Какой же?
- Глотка шампанского.
- Но вы же за рулём.
- Разве это руль?
Она взяла со столика шампанское и обнаружила, что бутылка уже открыта. Захватив пару пластиковых стаканчиков, Нина вернулась в кабинку.
- Вот, чем хорош трамвай, - сказал Михаил. - Не надо рулить. Он сам знает, куда ехать. Мы можем только ускорить его движение или затормозить, но он обязательно пройдёт свой путь, от точки А до точки Б. У него не кончится бензин, не проколется колесо, его не остановит злой гаишник…
- Да, - кивнула Нина, и его никто не угонит.
Михаил рассмеялся и чокнулся с ней:
- За вас, Нина. Желаю, чтобы на вашем жизненном пути были только счастливые остановки.
- Спасибо. Это профессиональный тост вагоновожатых?
- Нет. Это пожелание лично от меня. Я не всегда был вагоновожатым. Минуточку…
Он подвигал рукояткой на пульте, и трамвай плавно остановился под светофором А, потом так же плавно тронулся, когда загорелся зелёный свет. При этом на лбу Михаила выступили мелкие капельки пота, и Нина своим платочком вытерла их.
- Спасибо. Нина. Вы настоящий штурман. Очень душно здесь, - пожаловался Михаил. - И никак не могу привыкнуть к этим кнопкам. Проще водить танк, честное слово.
- Вы и танки водите?
- Было дело, - кивнул он. - И танки, и вездеходы. Вот, пришлось сменить профессию. Как и вам. То есть… Я хотел сказать, вы же не всегда работали на рынке?
- Какое это имеет значение?
- Абсолютно никакого. Главное, чтобы вам нравилась ваша работа. Самое страшное, когда делаешь то, что тебе не нравится. Жизнь должна доставлять человеку удовольствие каждую секунду. Поэтому надо делать только то, что тебе нравится! Нин, а что, шампанское уже кончилось? Вы забыли о своих обязанностях. Штурман должен следить, чтобы стаканчики были наполнены.
- У меня тоже пустой стаканчик! - послышался Петькин голос, и мальчишка протиснулся в кабину, встав между Ниной и Михаилом.
- Ну, ты уже большой, и сам можешь налить сок.
- Я хочу с вами!
- Законное желание, - сказал Михаил. - Давайте выпьем за знакомство.
- Пётр Силаков, - важно сказал Петька.
- Михаил Колесник.
- Очень рад знакомству. Вы мне понравились.
- Взаимно.
- Тогда дайте я что-нибудь тоже в микрофон скажу.
Михаил ловко приподнял Петьку и устроил у себя на коленях, повернув к нему поближе головку микрофона.
- Следующая остановка - мамина! - произнёс Петька. - Граждане пассажирчики, приготовьте для проверки не билеты, а конфеты!
Он расхохотался, а Михаил взял его ладошку и положил на рычаг управления:
- Тормози, Петя. Вот так… Вот так… Отлично! А теперь звонок. Вот так! И - полный вперёд!
Глядя на этот слаженный экипаж, Нина подумала, что давно уже не слышала, чтобы Петька так беззаботно смеялся.
- А можно мне тоже позвонить? - спросила она. - Я всегда мечтала об этом!
- Садись, мамочка! - Петька соскочил с колен Михаила и сделал приглашающий жест. - А можно, я по вагону побегаю?
- Можно, - сказал Михаил. - Нина, ну, что же вы стоите?
Глядя, как Петька взбирается по поручням и, повиснув на руках, раскачивается, как обезьянка, Нина улыбнулась:
- Странный вы человек.
- Что же во мне странного?
- Всё. Ваши манеры. Ваша уверенность. Начальственная уверенность. Ваша обувь. Такие туфли стоят не меньше трехсот долларов. Зарплата трамвайщика позволяет?
Михаил растерянно опустил взгляд на свои ноги.
- Да я, знаете… я ведь это… Я у соседа занял… хотел вот впечатление произвести….. У меня сосед… он водитель у одного режиссёра, и я… Нина, вы хотели позвонить в звонок. Не отвлекайтесь.
Он взял её ладонь в свою, положил на звонок, но тут же приподнял, поднёс к губам и поцеловал.
Его губы оказались тёплыми и мягкими, и у Нины закружилась голова. Она попыталась выдернуть ладонь, но не слишком сильно, и он удержал её.
- У вас божественные руки, - произнёс он своим тихим низким голосом, от которого голова Нины закружилась ещё сильнее.
«Не надо было мне пить, столько шампанского», подумала она.
- Если будет всемирный конкурс рук, то вас к нему не допустят.
- Это почему?
- Потому что, не нашлось бы достойных противниц.
Он ещё раз прижал кончики, пальцев к своим губам, но вдруг выпустил её руку и сказал тревожно:
- Минуточку!
Впереди, на путях, прямо перед трамваем, стоял человек в оранжевой куртке. Михаил резко затормозил.
