Воспользуйся связями отца, и сегодня же чтобы этой новости не было ни на одном новостном портале. А все фотографии пусть удалят.
— Ну, вот, а лицо было такое, словно мы с тобой не договоримся, сынок. — подмигнула мама, поднимаясь из-за стола. — Жду тебя завтра при полном параде, Ромаш.
Я скривился, но кивнул.
Дождавшись, пока мама уедет, в порыве ярости опрокинул всё, чтобы было на столе. Хотелось рычать и реветь, как раненому зверю. В голос. Но толку от этого…
Поэтому я поднялся наверх и, наскоро переодевшись в мотоциклетную экипировку, отправился в гараж, где меня дожидалась Астарта.
Нужно поймать Снежинку до того, как она увидит заголовки новостей или, не дай бог, наткнётся на кого-нибудь из университетстких.
Юлия Снежина
Погода испортилась окончательно. Осень, наконец, стала похожа на саму себя.
Я стояла под проливным дождём и смотрела на серую гранитную плиту.
Тяжелые капли барабанили по зонту, в то время как на сердце было ещё тяжелее. И всякий раз, когда мне было трудно или нужно было собраться с мыслями, я приходила сюда. Навестить давно почившую бабушку.
Город, в котором я сейчас жила и училась, был родным для моей мамы. И бабушки. Мама с папой сразу после свадьбы поселились в столице, и живут там по сей день.
Я же часто любила гостить у неё летом, когда заканчивалась нудная учёба в школе. С бабулей никогда не было скучно. Мы с ней играли в принцесс и драконов, от которых спасали замки. А потом, уставшие, но счастливые, кушали блинчики со сгущенкой её приготовления.
Бабушка и привила мне любовь к книгам и веру в чудо. Вот только, когда её не стало, эта вера в чудо практически умерла, потому что маленькая девочка верила, что бабуля будет жить вечно.
Она ушла тихо и спокойно, но я никогда не забуду тот день, когда её похоронили. То горе и то состояние потери близкого и родного человека. Мне очень её не хватало и не хватает до сих пор.
Если бы она была жива, я бы непременно навестила её, попросила совета, и увидела бы добрую, всё понимающую улыбку. Бабуля дала бы мне наказ, как лучше всего поступить с Драконом, который атакует замок принцессы каждый раз, а потом мы бы попили с ней горячее какао, и она бы рассказала мне чудесную историю, корой нет ни в одной книжке.
С мамой так не получится.
Не то что бы она меня осудила, или мы были с ней не близки. Нет. Мама — моя самая лучшая подружка, но… Она не поймёт. Я слишком хорошо её знаю. Скажет либо: «Я не знаю, солнышко, тебе виднее, как лучше поступить в данной ситуации». Либо: «детка, ну, ты же понимала, что вы с ним разных социальных статусов. Скоро всё наладится само собой, вот увидишь».
Поэтому молчала. Поэтому пришла к тому, кто понял бы и помог. Кому могла хотя бы просто поплакать. Без слов. А меня бы утешающе гладили по голове морщинистыми, но тёплыми руками.
Но всё, что мне оставалось, — стоять и плакать, смотря на гранитную плиту, и чувствуя, как морось от дождя проникает даже сквозь пальто.
— Бабуль, мне так тебя не хватает. — произнесла, срываясь на надрывный шёпот. — Я совсем запуталась и не знаю, что мне делать. Если бы только ты была рядом…
Подойдя ближе, положила цветы на мокрую, сырую землю. Яркие лепестки мгновенно выделились на общем сером фоне.
Да, такой она и была. Яркой, улыбчивой и оптимистичной. В то же время мудрой, и ни на кого не похожей.
Дождь не стихал, усиливаясь с каждой минутой. К нему присоединился ветер, терзая ни в чём неповинные кроны деревьев и сгибая кустарники к земле. Стало на несколько градусов холоднее. Изо рта вырвалось облачко пара.
Пора уходить. Итак сегодня промёрзла до костей, пока добралась до дома от особняка Грозовских.
— Пока, бабуль. Я буду ждать тебя во снах. Как обычно. — проведя рукой по плите с надписью «Разина Екатерина Владимировна», заставила себя выйти за ограду.
Ещё несколько мгновений простояв рядом с бабушкой, всхлипнула, сжав кулаки, и постаралась успокоиться. На негнущихся ногах, медленно побрела к выходу из кладбища.
Собраться с мыслями так и не удалось. В голове царила каша. Неразбериха. И заварил её Грозовский. Не появись его в моей жизни, всё бы шло своим чередом. А теперь… Теперь в груди постоянно давило. Будто на неё свалили груду камней.
Ненавижу…
Прервать мою спокойную и размеренную жизнь, ворваться в неё, словно ураган, разбередить всё, только-только заставив довериться, а потом вот так вот с позором выставить из дома. Да ещё и не самому, а с помощью своей матери.
Закусила губу до крови.
А чего ты ожидала, Снежина? Ты ведь не дура. Знала, что так будет.
Но легче от этого знания не становилось. Скорее, лишь хуже. Потому, что я и сама не заметила, как привязалась к Грозовскому. Чувства к нему были слишком обжигающими. И работали в обе стороны. Как сильно в него влюбилась, так сильно теперь его ненавидела.
Понимала, что даже если он и не согласен с матерью, его всё равно заставят сделать так, как хотят родители. Родственники. Давление — оно такое. Если каждый день слушать одно и то же — можно поверить, что это и есть реальность.
Знаем, проходили. Стася тому пример.
Дружба с ней, и разговоры о том, что мы теперь вместе и навсегда, неразлучные подруги, — привела к тому, что я в это поверила. Окончательно и безоговорочно. Не допуская и мысли, что может быть иначе.
И с Грозовским будет также.
Поэтому нужно перестать думать о нём. Вырвать с корнём чувства к нему, пока не стало хуже. Пока эти корни не вросли глубже. Пока могу пережить и отделаться малой кровью. Хвала Вселенной, что его мать так вовремя появилась. Спустила нас с небес на землю. Неизвестно чем бы всё кончилось.
Мои тяжёлые мысли прервал шум мотора. Урчащий двигатель с точностью в сто процентов направлялся в сторону кладбища.
Не знаю почему, но интуиция заставила меня сойти с основной тропинки, которая вела к выходу-выходу из кладбища и шмыгнуть влево, прячась среди густо растущих кустарников. Притаившись в них, я, с часто-часто бьющимся сердцем, наблюдала, как весь вымокший водитель знакомого мотоцикла, парковался у входа.
Не снимая шлема, не обращая внимания на проливной дождь, Грозовский (а это точно был он! Его мотоцикл
