плюхнулся на стул. Стул всхлипнул. Мама садиться не стала. Я открыл конверт, быстро просмотрел несколько бумаг, но, увидев на одном из документов знакомое имя, остановился.
– Погоди-ка… Что это?
– Доказательство. Твоя подружка тебя использует. Это, – отец указал на документ у меня в руках, – предложение от строительной компании «Слейман» на покупку здания, где находится ее пекарня, за два миллиона долларов. Они хотят там построить высотный жилой комплекс, и у всех выкупают недвижимость. Арендодатель твоей пекарши сказал нам, что оставил ей голосовое сообщение и потребовал, чтобы она освободила помещение – если, конечно, каким-то волшебным образом не раздобудет пару «лимонов».
– И давно ей об этом известно? – Я был ошеломлен…
– Она уже несколько месяцев не платит за аренду. О выкупе помещения он сообщил ей вчера. Она пошла в банк и подала заявку на кредит, только ей отказали.
Действительно, сначала Хейли не хотела идти на свидание, а потом – когда приходила ко мне домой – вроде бы была не прочь продолжить отношения. Документы, которые принесли родители… Единственное, что изменилось за это время, – она поняла, что ей нужно два миллиона, чтобы сохранить булочную!
Я откинулся на спинку кресла:
– Черт!
Мама сочувственно поджала губы:
– Конечно же, тебе нелегко, Уильям. Ты красивый, успешный, обеспеченный. Приходится всегда быть начеку.
Я каждый раз срывался на Брюса, когда он начинал меня воспитывать, но да – мне было больно, когда обнаружилось, что Зои Паркер нужны мои деньги, а вовсе не я. И все мои новые знакомства отравляла эта мысль – что меня собираются использовать. Наверное, поэтому я и перешел к мимолетным связям – чтобы не испытывать эту боль! Я давал женщинам себя и ничего больше, так что, если они охотились за деньгами, я, по крайней мере, не выглядел идиотом.
Я резко встал из-за стола, оттолкнув кресло.
– Куда ты?
– Поговорить с ней.
Райан в подсобке месил тесто, я наводила порядок в зале – в обед было много покупателей. Я пребывала в радостном возбуждении. За последнее время – если не считать вчерашний день – не припомню, чтобы мы у нас была такая выручка. Вчера – около тысячи долларов чистой прибыли, и сегодня, даже без обеденного наплыва, должно быть не менее семи сотен! Такими темпами я в считаные месяцы расплачусь за аренду – и за магазин, и за квартиру!
Поэтому, увидев, как мой арендодатель берется за ручку входной двери, я не испытала обычной паники. У меня уже был план. И хорошие новости. Я сделала глубокий вдох и улыбнулась:
– Здравствуйте, мистер Смит. Не ожидала…
– Я отправил тебе четыре сообщения, – сказал он сухо.
Мистеру Смиту где-то за сорок, круглый животик, цыплячьи ножки. А густые брови ужасно похожи на гусениц – вот-вот оживут, слопают пару зеленых листочков и превратятся в бабочек.
– Да, да, я видела. Давно не проверяла голосовую почту, как раз сегодня собиралась прослушать сообщения…
Он покачал головой:
– Хейли, наш квартал полностью выкупают. Мне за это помещение предложили два миллиона долларов, и я намерен его продать. В такой ситуации я даже буду великодушен – не потащу тебя в суд за долги по аренде. Так что с Рождеством.
У меня засосало под ложечкой.
– Вы же не поступите так со мной?
– В смысле? Это моя собственность, я в любой момент могу ее продать. Я сдаю, ты снимаешь. Месяц за месяцем. И я имею право поднять арендную плату – будет не четыре тысячи долларов в месяц, а больше. Ты и сейчас-то не справляешься.
– Но я действительно скоро заплачу! У меня договор с «Галеоном» насчет рекламы, и вчера была просто грандиозная выручка! Могу вам цифры показать…
Он и бровью не повел. У меня упало сердце. Мистер Смит всегда хорошо относился ко мне, однако у него бизнес. Ни один бизнесмен в здравом уме не откажется от выгодной сделки, и я это понимала.
– Пожалуйста! – Я все же попыталась.
– Мне жаль, Хейли. Я собираюсь заключить эту сделку. У тебя неделя.
Я посмотрела ему вслед. Мечта ускользала, как дым. Без магазина нечем платить за квартиру, без квартиры нельзя жить в Нью-Йорке, а если я не буду жить в Нью-Йорке, как же смогу удержать Уильяма?
Я обхватила голову руками.
Подошел Райан:
– Что, опять отменили «Бруклин-99»? Какая жалость, твой любимый сериал!
– Отменили «Веселого пекаря».
– Что?!
– Кто-то выкупает помещения у арендодателя. У тебя нет идеи, как раздобыть пару миллионов долларов, чтобы он не продавал его? Нет? Тогда мы в заднице.
Райан нахмурился:
– Ну, дела! Где бы найти такого парня, у кого денег больше, чем у Господа Бога. И еще чтобы был влюблен в тебя по уши. Хм, вот вертится на языке…
– Ни за что! Потому что я мечтаю не о том, чтобы стать богатой и знаменитой. Я хочу себе самой доказать, что могу всего добиться своим трудом. И если мне это «все» просто купят, мечта потеряет смысл.
– А фокус Уильяма с рекламой не считается?
Я сердито на него посмотрела:
– Я не ожидала такого эффекта. Думала, он даст рекламу на радио… ну, плюс десять клиентов в неделю.
Райан усмехнулся:
– Да пошутил я… Понимаю, почему ты так говоришь. Но, черт побери, тогда что, мне не нужно убиваться тут у печи, пока моча сдобным тестом не запахнет? Печь горы и горы печенья – для конкурса на ярмарке, она вроде на этой неделе?
– Нужно, – сказала я.
Хотя приняла решение только сейчас.
– Да, «Веселый пекарь», скорее всего, отсюда съедет. Однако это не значит, что мы не участвуем.
– Тогда вопрос: с чем участвуем и кто это «мы». Ведь пекарни уже, считай, нет?
– В смысле, что выставлять, какое изделие? Ох, Райан, не знаю… Но это будет правильно. Так что я напеку печенья, надену эту долбаную футболку и приму участие в конкурсе! И если придется, буду продавать печенье прямо из кухни в доме престарелых, где живет моя бабушка.
– Клево! Я в деле.
– Правда?
– Ага.
Раздался звук колокольчика, дверь распахнулась. Уильям! Ужасно злой – никогда его таким не видела. Он вихрем пронесся к прилавку, глянул на Райана так, что того как ветром сдуло – сразу понял, что Уильям хочет поговорить со мной наедине.
– Что случилось? – спросила я.
– Помнишь, я однажды сказал, что изучаю тебя – постепенно, шаг за шагом? Мне наконец открылся лучший из твоих талантов – ждать подходящего момента! Тебе отчаянно понадобились деньги, а до того ты
