он тратит время на обдумывание ответа или ему просто очень нравится завтрак.
Глядя в свою тарелку, Эйдан спрашивает:
— У тебя есть дела на сегодня?
— Я отстаю в работе.
Он задумчиво кивает.
— Что у тебя в планах?
— Я работаю над домом по воскресеньям.
— Над каким домом?
— Моим домом.
Удивленная, я говорю:
— У тебя есть дом?
Он поднимает на меня взгляд и кивает.
— Строится еще один на другой стороне острова.
— Ты строишь дом? С нуля?
— Нет, складываю его из лебедей оригами.
Я улыбаюсь ему.
— Опять это разрушительное чувство юмора. Серьезно, ты строишь дом с нуля?
Эйдан смотрит на меня так, как будто я уже должна бы знать, что он способен на все, что угодно. Например, построить космический корабль из переработанных алюминиевых банок.
— Ух ты, Эйдан. Это впечатляет.
Он кивает, возвращая свое внимание к завтраку.
— Могу я его увидеть?
Он замирает. Его глаза вспыхивают, встречаясь с моими. Он хрипло спрашивает:
— Ты хочешь?
— Конечно, я хочу. Почему ты удивлен?
Эйдан качает головой и смотрит в свою тарелку. Я нетерпеливо позволяю ему обдумать свой ответ, зная, что могу его не получить, но продолжаю надеяться.
Затем он тихо говорит:
— Все еще не уверен, каковы у нас шансы.
Это немного, но этого достаточно.
— Я тоже. Как насчет того, чтобы выяснить это по ходу дела?
Эйдан поднимает голову, чтобы встретиться со мной взглядом.
— Или мы могли бы решить прямо сейчас.
— Это то, чего ты хочешь?
Я получаю отрывистый кивок.
Улыбаюсь ему и поддразниваю:
— Итак, мы ведем переговоры.
Эйдан кисло говорит:
— Забавно.
— Просто я помню, что это твое любимое занятие.
Не моргнув глазом, он говорит:
— Быть внутри тебя — мое любимое занятие. Заставлять тебя кончать — мое любимое занятие. Осознавать, что ты не занимаешься сексом на одну ночь, но для меня ты сделала исключение, — это мое любимое занятие. Все остальное теперь отошло на второй план.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки, когда мои уши становятся горячими.
Он говорит более мягко:
— Скажи мне, чтобы я перестал так говорить, и я перестану. Я не хочу тебя пугать.
Я рассматриваю его. В простой белой футболке и джинсах он напряжен, не улыбается, но настолько красив, что кажется невозможным.
Удерживая его взгляд, я говорю:
— Ты же знаешь, что не пугаешь меня.
— Я имею в виду, чтобы я не отпугнул тебя.
— Я знаю, что ты имел в виду. Мой ответ тот же самый.
Мы смотрим друг на друга через стол, пока Эйдан не отодвигает свою тарелку и не откидывается на спинку стула. Его голос низкий, а взгляд горящий, он говорит:
— Иди сюда.
У него снова этот хищный взгляд, как будто Эйдан охотник, а я его добыча. Каждое нервное окончание в моем теле реагирует на это, встает дыбом в состоянии полной готовности. Мои пульс, дыхание и температура подскакивают.
Облизнув губы, я встаю и медленно обхожу стол.
Как только я оказываюсь в пределах досягаемости, Эйдан хватает меня за запястье и тянет к себе на колени. Он запускает руки в мои волосы и приближает мое лицо к своему, когда я кладу ладони на его грудь.
Пристально глядя мне в глаза, он хрипло говорит:
— Скажи мне, чего ты хочешь.
Мне даже не нужно думать над ответом.
— Продолжать делать это. Узнать тебя получше. Проводить с тобой время и посмотреть, к чему это приведет.
Он облизывает губы. Его взгляд опускается на мой рот.
— Что еще?
Я нервно сглатываю, затем шепчу:
— Хочу доставить тебе удовольствие.
— Ты не обязана это говорить.
— Я знаю.
Его дыхание становится неровным. Его вставший член впивается в мой зад. Под моими ладонями его сердце выбивает быстрый, отрывистый ритм.
— Поцелуй своего льва, зайка. Сделай это сладко.
Грубость его тона и желание в его глазах заставляют меня дрожать. Я беру его лицо в свои руки и прижимаюсь мягким поцелуем к его губам. Затем я трусь своей щекой о его, закрывая глаза и вздыхая от удовольствия, когда его борода щекочет мою кожу.
Эйдан шепчет мое имя.
— Да, сэр?
Легкая дрожь пробегает по его груди, когда я называю его так. Он бормочет:
— Господи. Ты меня до смерти доведешь.
— О, да ладно, Бойцовский клуб. Ты крутой. Ты можешь с этим справиться.
Эйдан целует меня, пожирая мой рот, тихо постанывая мне в губы, когда держит мою голову ровно и берет то, что ему нужно. Когда он прерывает поцелуй, мы оба тяжело дышим.
Эйдан смотрит мне в глаза с выражением агонии.
Удивленная, я провожу кончиком пальца по его нижней губе и шепчу:
— Эйдан. Что не так?
Он так сильно стискивает зубы, так, что мускул на его челюсти напрягается. Его покачивание головой короткое и окончательное.
Он не собирается говорить, что не так.
Я снова вздыхаю, предвидя много этой безмолвной чепухи в нашем будущем.
— Пожалуйста, могу я получить разрешение сказать тебе, что ты заноза в заднице?
В темных глубинах его глаз появляется намек на юмор.
— Осторожнее, милая зайка.
Я невинно моргаю.
— О, разве я сделала это не правильно?
Эйдан опускает веки и пристально смотрит на меня, из его груди вырывается опасное рычание.
— Ладно, прекрасно. Я буду хорошей, — улыбаясь, я чмокаю Эйдана в губы. — Можем мы сейчас пойти посмотреть твой дом? Мне не терпится узнать, какое место построит для себя Король Лев. Я надеюсь, ты не забыл оставить место на стенах, чтобы повесить все шкурки зайцев, которые ты, должно быть, собрал.
Выпустив мои волосы, Эйдан обхватывает мое лицо ладонями и нежно целует.
— Стены останутся голыми, — бормочет он. — Я никогда раньше не пытался поймать зайца.
В моем животе одновременно трепещет крыльями миллион крошечных бабочек.
Они падают на землю, убитые внезапным арктическим морозом, когда Эйдан твердо добавляет:
— Но тебе пора идти домой.
Я ворчу:
— Ух ты, вот это холодный душ. Вижу, время, что ты провел в школе хороших манер, не пошло на пользу.
— Ты сказала, что тебе нужно работать. Я не стану этому мешать. И если ты используешь этот сарказм со мной снова — заработаешь себе…
— Я знаю. Порку.
— Нет. Тебе это слишком нравится. Это награда. В следующий раз, когда ты будешь дерзить мне, ты будешь действительно наказана.
Я оцениваю его серьезное лицо прищуренными глазами.
— Как наказана?
— Испытай меня и узнаешь.
Эйдан улыбается моему ядовитому выражению лица. Затем ставит меня на ноги, встает и провожает до входной двери.
Открывая ее, он говорит:
— Я скоро с тобой свяжусь. А пока, — он шлепает
