class="p1">Дамир на мгновение замер, словно мой вопрос поразил его. Он немного отстранился, глубоко вдохнул холодный воздух, схватив себя за бока, а затем шумно выдохнул, нервно тряхнув головой. Ничего не сказав, он закрыл мою дверь и уверенным шагом обошел машину.
Мы ехали молча. Тишина давила на нас, как свинцовое покрывало. Он все время поглядывал на меня, видимо, ожидая истерику или сцену ревности, но я не собиралась доставлять ему такое удовольствие. Я просто тихо сидела, уставившись в окно, наблюдая за мелькающими огнями города, которые отражались в моих глазах, словно мне нужно было найти в них успокоение.
Внутри меня бурлили эмоции: гнев, обида, страх. Я чувствовала, как его пристальный взгляд пронзает меня, и от этого становилось еще тяжелее. Я пыталась подавить мысли, которые таки и просились вырваться наружу. Я не хотела, чтобы он видел, как сильно всё это меня задевает. Как сильно он меня волнует.
— То, что ты видела в кабинете, совсем не то, что ты подумала, — начал он оправдываться.
— Да мне похуй! — злобно фыркнула я. Другого слова я просто не подобрала. Оно такое удобное: во-первых, короткое, а во-вторых, точно передает суть.
— Хорошо, — ядовито усмехнулся он. — Это даже к лучшему, — добавил, и его рука резко легла мне на бедро. Он начал медленно сдавливать его, причиняя мне приятную боль и странное ощущение удовольствия. Только хрен я ему об этом скажу.
Я оттолкнула его руку, чувствуя, как внутри нарастает раздражение, от того, что мне всё это приятно, и снова молча уставилась в окно. Даже когда поняла, что он сворачивает в паркинг своего дома, не сказала ни слова. Выйдя из машины, я направилась к выходу, но не успела сделать и нескольких шагов, как Дамир снова схватил меня и легко закинул на плечо.
— Отпусти! Я домой пойду! Аселька меня искать будет, — яростно взвыла я.
— Скажешь, что у Томы заночевала. Ты же к ней собиралась, судя по тому, что ехала в другую сторону, — с ехидством ответил он.
— Что ты хочешь, чтобы я провела ещё одну ночь с тобой? Да мне уже не нужен твой развод! — вскипела я. — Спешить некуда! Подавай сам теперь! У тебя жена чужой член держала!
— Да мне похуй! — усмехнулся он, с издевкой в голосе. — Но теперь только один член будет у тебя в руках, и не только в руках.
— О, правда? — с вызовом ответила я. — Не тот ли, что у Райки во рту побывал?
— Ничего такого не было!
— Что, не влез? — усмехнулась я, намеренно подливая масла в огонь.
— Не встал! — просто ответил он.
Дамир занёс меня в квартиру, решительно прошёл в спальню и, положив на кровать в верхней одежде и обуви, навалился сверху. Я едва успела что-то сказать, как его губы мягко скользнули по моей шее, исследуя каждый её сантиметр. Его прикосновения были нежными и обволакивающими, словно залечивали раны на ней, погружая меня в странное, головокружительное состояние. Мамочкиии! Нет у меня разума! Совсем нет!
— Я все равно не попрошу тебя, — кидает разум напоследок, прежде чем совсем покинуть меня.
— Попросишь, моя сладкая, — вкрадчиво шепчет мой мучитель, — еще как попросишь. Будешь умолять меня, — целует мое тело, не спеша избавляя его от одежды.
Сам возбуждается от каждого поцелуя, от каждого вдоха запаха моего тела. Уже хрипит от возбуждения, буквально хрюкая. И вправду дикий кабан. Тяжелое прерывистое дыхание говорит о нетерпении, но он терпит. Сам оттягивает каждый момент. В моей голове звенит музыка, как в эротическом кино, под которую герой-любовник красиво раздевает свою любовницу. Холодные, но ловкие пальцы Дамира делают это не менее изящно. На мне уже нет ничего, кроме колготок и трусов, которые Дамир под красивую музыку в моей голове аккуратно стянул до… Капец музыке. Отвратительный скрежет заевшейся застежки на ботинке раздражительно скрипит не только в голове.
— Блять! — тихо выругался он, но со второй попытки все же расстегнул её.
Сняв с меня последнее, что отделяло от полной наготы, Дамир выпрямился и начал быстро снимать с себя одежду, не сводя с моих глаз свой пожирающий взгляд. Он делал это так ловко и так эротично, что мог бы сойти за стриптизёра. Хотя стриптизёра я видела только раз на новогоднем корпоративе, и не сказать, что это было ахти, а вот у Дамира очень даже ахти. От каждого высвобождающегося от одежды участка его тела меня буквально бросает в дрожь. Смотрю на него и словно кидаюсь в ледяной шторм, аж кровь в жилах стынет от такой красоты и мощи мужского тела.
— Моя горячая девочка! — шепчет он, начав щекотливо целовать мои стопы. — Ты вся горишь от возбуждения, — гладит ноги и поцелуями медленно пробирается вверх.
Странно, что я горю. По ощущениям, будто замерзаю на северном полюсе. Мне так холодно, что кажется, зубы дрожат. В глазах темнеет, то ли от наслаждения, которое доставляют его ласки, то ли от леденящего холода. Все вокруг плывет, мерцает в каких-то бликах, видения появляются — пингвины мерещатся. Они же ведь на Южном полюсе обитают. Разве нет? В принципе, ради нового полета без парашюта можно и потерпеть их присутствие.
О, Боже! Как он это делает?! Ну почему он такой?! Такой… такой… холодный?
— Что с тобой? — встревоженный взгляд Дамира вырывает меня из северного полюса с пингвинами и возвращает в его квартиру, которая ничуть не теплее, чем там. — Ты вся дрожишь.
— Дамир, укрой меня, мне холодно! — наконец-то говорю то, что не хотела говорить, чтобы не прервать полет. — У тебя нет одеяла? — спрашиваю почти возмущенно от его решения укрыть меня простыней.
— Нет, — растерянно отвечает он. Весь его вид говорит, что он потерялся. Глубоко и надолго. — Тебя что, знобит? — наконец-то доходит.
— У тебя нет жаропонижающего? — спрашиваю, уже стуча зубами.
— Нет, я не пью лекарства и одеялом не укрываюсь, — расстроенно отвечает он. Еще бы не расстроиться! Такой облом! Трахать девушку с температурой как-то неприлично и не по-мужски. А ведь я была готова попросить его.
— Я сейчас, — он вышел из комнаты и через мгновение вернулся с бутылкой водки.
— Я не буду пить! Лучше бы чай поставил! — возмущаюсь я дрожащим голосом.
Ничего не ответив, Дамир скинул с меня простынь и начал растирать водкой всё тело. Затем лег рядом, укрыв нас обоих простынёй, и крепко прижал к своему холодному телу. Через какое-то время его тело стало тёплым, или моё уже потеряло жар, но мне значительно полегчало. Я начала обильно потеть. Всё это
