найдёт повод остаться в квартире и побыстрее меня выпроводить. Но нет, пока мы поднимались в лифте, она обнадёжила, что ей достаточно пары минут, чтобы переодеться и собрать вещи на выходные.
Мы стояли на лестничной клетке, я ждал, пока Оля достанет ключи. Соседская дверь отворилась, я сделал шаг в сторону, чтобы не мешать, и заметил выходящих на прогулку пожилого мужчину и его собаку — немецкую овчарку.
— Арсений Григорьевич, здравствуйте! Идёте с Рексом гулять? — обрадовалась встрече Ольга.
Старик смерил меня подозрительным взглядом, а пёс, почуяв чужака, зарычал.
— Рекс, фу! — пробасил сосед. — Оленька, у тебя гость?
Он не был похож на любопытного старикашку, которому не терпелось выяснить, что там за мужик появился у молодой одинокой соседки. Напротив, он нахмурился ещё сильнее.
— Это мой… — указала Оля на меня и замялась, пытаясь подобрать слова.
— Коллега, — с вежливой улыбкой я спас ситуацию. — Мы заехали за документами.
Я опустил глаза на собаку. Рекс продолжал рычать, но хозяина слушался — не срывался с поводка, не подбегал ко мне, не лаял, но и хвостом дружелюбно не вилял.
И тут до меня дошло, что это за соседи. Ольга же говорила, что тем поздним вечером, когда
Антипов решил поквитаться, её спас соседский пёс.
Рекс. Да, я вспомнил кличку. Имя хозяина улетучилось, но вот собака прочно въелась в моей памяти.
А сейчас эти двое спасителей стояли перед нами и, судя по реакции, снова беспокоились за свою спасённую, приглядываясь ко мне.
— Какой у вас серьёзный пёс.
— Серьёзный, — подтвердил Арсений Григорьевич и кивнул для убедительности.
Я сделал шаг, пёс зарычал сильнее. Осторожно вытянул руку…
— Андрей, — испуганно прошептала Оля.
— Всё нормально, Ольк, — с улыбкой успокоил я, и бросив быстрый взгляд на хозяина, спросил: -
Можно погладить?
— Рекс не любит незнакомцев.
Рекс не скалился, но рычать не перестал.
— ЭЙ… — говорил я мягко, двигался к нему осторожно. — Ну, чего ты?
Присел на корточки. Спиной чувствовал, как Оля напряглась.
— Я же не нападаю… — сказал Рексу убедительно, но вовремя добавил: — на тебя.
Умный взгляд собаки стал мягче, добрее что ли. Но стиснув пасть, он продолжал порыкивать.
— Можно тебя погладить?
Поднёс к нему руку, но не над головой, что было чревато, а на уровне глаз. Спустил к носу, давая познакомиться с моим запахом.
— Можно?
Аккуратно коснулся подушечками пальцем морды. Перенёс ладонь к загривку, продолжая смотреть ему прямо в глаза. Улыбнулся. Одними губами. Знал, что не стоит показывать зубы.
— Не укусишь меня?
Я потрепал пса по шее, по загривку и, как только он перестал рычать, поднёс вторую руку. Гладил его, запускал пальцы в густую шерсть, кайфуя от такого классного четвероногого друга. От настоящего героя, который восемь лет назад спас дорогого мне человека…
— Хороший, — говорил, располагая к себе. — Хороший! Умница. Дашь лапу?
Пёс не выполнил команду. Но стоило хозяину строго сказать: «Рекс, лапу»! Смиловался, он тут же.
— Верный пёс, умный, только хозяину своему служит! Молодчина! — с удовольствием снова потрепал Рекса по загривку и поднялся.
— Ладно, Оленька, работайте, а мы гулять пошли, — наконец-то Арсений Григорьевич сменил гнев на милость и улыбнулся. — Всего доброго.
Мы вошли в квартиру, и только Оля закрыла дверь, как тут же уставилась на меня.
— Как тебе это удалось?! — обалдела она. — Рекс — это не маленький добренький кокер-спаниель, это очень грозная овчарка! Арсений Григорьевич его специально выдрессировал, чтобы летом на даче дом охранял. Но ты… с первого раза… Одуреть!
Она приложила обе ладони к лицу и замотала головой, не веря.
— Ну, а чего ему на меня нападать? Я же не представляю опасности.
— У тебя точно не было домашних питомцев? — прищурившись, спросила Ольга.
— Не-а, не было. В детстве во дворе свора собак ошивалась, я с ними ладил, подкармливал, они потом за мной хвостом ходили, до школы провожали. И вообще, знаешь, иногда с собаками намного проще, чем с людьми… — изрёк я философски, и Оля, согласившись, кивнула.
Андрей
Я медленно ходил между комнат, вертел на пальце ключи от машины. Ольга собирала вещи. Я
размышлял. Один вопрос никак не давал мне покоя.
— Оль, — позвал, и она выглянула из спальни. — Рекс… Арсений Григорьевич… Оля, это же та квартира, где ты жила с Антиповым?
Окинул взглядом помещение, задумчиво поджав губы. Ольга опустила голову. Коснулась пальцами стены, напрягла их, впиваясь ноготками в обои.
— Почему не переехала после нападения?
— А смысл? — гордо подняла голову. — Что бы это изменило? Если бы Антипов захотел меня найти и поквитаться — нашёл бы. Через интернет узнал бы адрес моего офиса, проследил до дома — если бежать, то тогда уж в другой город. Или страну.
Она нервно хмыкнула, я подошёл ближе.
— Но бежать я не намерена. Я не хочу, чтобы моя жизнь от него зависела.
На глазах она побледнела, и я почувствовал себя неловко. Уже пожалел, что спросил.
— Оль…
Я видел, что с ней происходило. Сделал ещё один шаг, хотел обнять, но она поняла это и выставила вперёд ладони.
— Оля…
— Не надо.
— Оль!
— Гордин… — выпалила, когда я против воли заключил её в объятия.
Раскрытые ладони продолжали упираться мне в грудь.
— Ольк…
— Не надо. Андрей! — повысила голос и тут же перешла на пугающий шёпот: — Разревусь.
— Понял, — сказал я и отвалил.
Ольга выдохнула, проморгалась и, нацепив на лицо фальшивую улыбку, сообщила:
— Я готова. Едем гулять?
Я подыграл ей. Улыбнулся одними губами, только глаза выдавали моё смятение. Забрал у Ольги небольшую дорожную сумку, протянул руку и, изображая веселье, сказал:
— Погнали.
Погода стояла отличная, уже вовсю расцветала весна. Апрель выдался тёплым, солнечным, сразу захотелось мороженного.
Я чувствовал себя студентом, прогуливаясь с девушкой по парку и уплетая пломбир.
БЫЛО В этом что-то наивное, светлое, чистое.
— Как же Парк Горького преобразился, — восхитился я.
— Давно тут не был? — спросила Ольга.
Я кивнул.
— Чем старше становлюсь, тем меньше желания куда-то выбираться.
Олька прыснула.
— Чего? — ухмыльнулся я, глядя на неё.
— Тоже самое ты говорил и про ночной клуб.
— Я правду говорил, — разулыбался ещё сильнее. — Ольк, ты на меня положительно влияешь. С
тобой я выбираюсь из офиса и вылезаю из костюма.
Она остановилась, окинула взглядом мой вид и, взяв под руку, повела к Пушкинской набережной.
— Вылезай почаще. Так ты выглядишь менее суровым.
Я перехватил её ладонь, закинул ей на плечо, прижимая к себе. Чмокнул в макушку, вдыхая уже такой родной аромат её волос.
— Хорошо-то ка!
— сказал с наслаждением.
— Что хорошо?
— Всё, Ольк. Всё у
