— Хорошо, — я легко согласилась с Романом, — тогда по тебе дедуля и жахнет! Я ему тогда пол-литровочку подарю в знак признательности за доброе дело! А, может, он в плен тебя возьмет, пытать станет...
Совсем размечталась. Ромка, хоть и болтает всякую чепуху, а с ним все-таки спокойнее.
Так с шутками и прибаутками мы доехали до дачного поселка. Нужный дом нашли относительно быстро. Если бы Алексеев ежеминутно не сверялся со схемой и не давал бестолковых советов (вон у того дерева — направо, да не у этого, тетеря, а у того, и так далее), на место могли прибыть еще быстрее. Когда выгружались из машины, в доме напротив шевельнулась старенькая занавеска, и мне даже показалось, что я увидела ствол ружья, направленный на нас. Наверное, все же показалось!
В доме было сумрачно, холодно и пахло сыростью.
— Сейчас включим отопление, и все будет в порядке, — успокоил Алексеев и скрылся где-то в подполе.
«А ничего себе домик! Два этажа, отопление, газ... Хорошо живет бармен с инвалидом-теткой!»
— Порядок, — вылез Роман, — через полчаса будет тепло и уютно. Может, пока съедим чего не то, Жень?
— А нечего! Мы же не заезжали в магазин!
— Ну ты даешь, подруга! Про самое главное забыла!
— Это для тебя еда — главное, а у меня о другом голова болит! Возьми ключи и сгоняй за хлебом насущным, — я бросила ключи от машины Ромке.
— А куда? — он уставился на меня в ожидании ответа.
— Прояви смекалку, а от меня отстань! Тебя легче убить, чем прокормить!
Ромашка обиделся и вышел. Я осталась одна. И сразу на меня навалился липкий страх.
«Дохленький какой-то домик, ненадежный! Не выдержать ему осады! Может, и простоит пару часов, а там хана! Рухнет вместе со всеми!» Такие невеселые мысли бродили в голове.
— Здравствуй, дочка! — от неожиданности я подпрыгнула на месте. — Вы кто ж такие будете?
На пороге стоял симпатичный старичок: востроносенький, с седой бороденкой и такими же седыми волосами.
— Здравствуйте, дедушка, мы друзья Михаила. Вот погостить приехали.
— Стало быть, дружки племянника Кузьминичны. Как она там поживает?
— Да ничего, спасибо! Михаил за ней ухаживает.
Старичок показался мне вполне здоровым и довольно крепеньким на вид. Никаких признаков контузии я не наблюдала.
— Ну, дык, давай знакомиться! Меня зовут Егор Степанович, люди кличут просто Степаныч, — дед протянул старческую сухую ладошку.
— Евгения. Можно просто Женя.
— Да-а, Женечка, трудно тута у нас! По всему лесу фрицы недобитые ползают! Ты, детка, осторожней ходи, без левольвера из дому ни-ни! Вона Кузьминичну подстрелили, теперича племянник ейный в гошпитале за ей ходить! — легкий огонек безумия засветился в глазах Степаныча.
Мне стало жалко старика: для него война не кончилась и, наверное, не кончится никогда.
— Хорошо, Степаныч, — успокоила я деда, — мы будем осторожны.
Степаныч важно кивнул и ушел. Я осталась одна, но на этот раз страх не появлялся. Зато вернулся Степаныч, таща за собой огромное полено:
— Возьми вот, печку растопи, а то промерзнете тута!
Свалив полено на пол, дед опять исчез.
«Дурдом», — подумала я.
Назрела срочная необходимость осмотреть диспозицию и наметить пути отступления в случае появления немцев. Черт! Я хотела сказать, бандитов! Начать решила со второго этажа. Лестница наверх противно скрипела. Было темно. Поднявшись на второй этаж, я тихонько тукнулась обо что-то лбом.
«Шкаф», — решила я и нашарила выключатель. Это и правда был шкаф, очень громоздкий и неудобно расположившийся почти посередине коридора. Справа и слева были двери. Что ж! Места предостаточно, а вот путь отступления один — через окна в комнатах. Я распахнула первую дверь. За ней находилась спальня. Большая двуспальная кровать, прикроватные тумбочки, шкаф-купе — все было омерзительно розового цвета. Жуткий вкус у хозяев!
Что находилось за второй дверью, я узнать не успела. Снизу послышался звук падающего тела и непарламентские выражения.
«Ромашка вернулся», — обрадовалась я.
— Ты зачем сюда это дерево приволокла? — увидев меня, спросил Ромка.
— Печку топить, — бестолковость соседа порой умиляла.
— Так, понятно. Ты головой давно ударялась последний раз?
— Нет, — радостно воскликнула я, — минут десять назад! А что?
— Да ничего. Это я так спросил, из любопытства, — Роман беспокойно оглянулся.
— Полено Степаныч притащил. Волнуется, что замерзнем.
— Какой еще Степаныч?
— Ну, который немцев отстреливает.
— Ясно, — Ромашка кивнул, — пошли обед готовить.
— Не пойду. Бастовать буду. Надоело у плиты вечно торчать. Хочешь есть — готовь сам, а я и бутербродиком удовлетворюсь. Мне еще думать надо, — громко заявила я о своих правах.
— Ну-ну, особо не напрягайся, а то голова заболит с непривычки.
Честно говоря, в чем-то он прав. За последнее время я слишком много думаю, так что приступ головной боли не за горами.
На кухне Алексеев гремел кастрюлями и хлопал дверцами шкафов и холодильника. Я почувствовала легкие уколы совести, но усилием воли попыталась их заглушить. Не тут-то было! Уколы становились все ощутимее, и мне пришлось пойти на кухню. Я решила вдохновлять Романа на кулинарные подвиги своим присутствием, ну и советы давать, разумеется.
На главном кулинаре был повязан легкомысленный фартучек веселенькой расцветки. Он очень гармонировал с его глазами, уже утратившими фиолетовость, зато засиявшими всеми цветами радуги.
— Ромка, надо позвонить жене Ковалева, — с места в карьер начала я вносить предложения.
— Зачем?
— Во-первых, выразить соболезнования, во-вторых, может, она что-нибудь знает такое, что нам интересно, а в-третьих... Знаешь, Ром, я сильно подозреваю, что отраву Славке подсыпал кто-то из наших на вечере встречи. Так вот я хочу выяснить, с кем встречался Ковалев. Я имею в виду одноклассников.
