— Какая романтическая история, — вздохнула я. — Жаль, что у твоих родителей так получилось. Но мне кажется, что ты можешь простить отца. Твоя мама удачно вышла замуж, а вот он остался один, и ты нужна ему.
— Раньше надо было думать, — сказала Ира и вдруг с удивлением посмотрела на меня. — Слушай, у меня есть идея. Я тебе никогда не рассказывала, что мой отец — писатель, кстати, достаточно известный. Его печатают и даже переводят. Вот ему-то мы твой роман и дадим почитать. Если у тебя есть талант, то он может тебе помочь с публикацией.
— Ты сама сначала прочти, — я старалась казаться спокойной, но на самом деле была взволнована.
— Я прочту, только он лучше в этом разбирается и не сможет мне отказать, если я его попрошу. Да, у него вышла новая книга — он мне прислал ее. Хочешь почитать?
— Конечно, хочу, — загорелась я. — А ты сама-то прочитала?
Ира покачала головой.
— Он мне все время присылал свои книги, но я их не читала. Я так злилась на него. Вся эта история с его первой любовью казалась мне такой глупой. У него была нормальная семья — жена, ребенок, а он… Да ладно, дело уже прошлое, — она поспешно встала и вскоре вернулась с книгой. — Возьми, почитай, мне все равно некогда.
— Некогда прочитать то, что написал твой отец! — я укоризненно посмотрела на подругу. — Ирочка, милая! Ты просто не представляешь, что значит жить без отца вообще и даже не знать, как он выглядит. Я плохо помню маму, со мной все время были только бабуля и дедуля. Я очень их люблю, но мне так хотелось, чтобы у меня был хотя бы кто-то один из родителей. А ты сама собственноручно лишила себя общения со своим отцом. Да мало ли что там было у твоих родителей, ты никогда не узнаешь, кто из них был прав и кто виноват. Тем более, судя по всему, твой отец интересный человек, раз он сумел стать популярным писателем.
— Они все, писатели, чокнутые! Ты вон, до сих пор о Славе грустишь, а этот всю жизнь о своей какой-то ошибке толкует, — раздраженно сказала Ира, но я понимала, что на самом деле ей стало просто стыдно. — Вы бы уж с ним друг друга поняли!
— Наверное, — я рассмеялась. — И все-таки, милая подружка, ты теперь взрослая, пора забыть детские обиды и простить отца.
— Ладно, только ради того, чтобы он помог тебе в твоей писательской карьере, — сказала недовольно Ира, наматывая длинную прядь своих волос на палец, а я знала, что когда она так делает, она нервничает.
Я держала в руках книгу. Александров Владимир Николаевич представляет свой новый роман «Замки из песка». Название было красивым. Я задумалась об Ирине и ее сложных взаимоотношениях с отцом, которые она от меня скрывала. Хорошо, что он приезжает. Мне бы хотелось, чтобы они помирились. Пора положить конец этой странной истории. Мужчина, который всю жизнь любил одну женщину. Наверно, он сентиментален и романтичен. Мне бы хотелось с ним познакомиться, тем более что он писатель.
Я открыла первую страницу и решила почитать перед сном. Какой там сон! Действие, разворачивающееся на страницах романа, захватило меня целиком, и я остановилась только когда прочла последнюю страницу. Я сразу поняла, как он талантлив. Потрясающе красивое описание пейзажей и действующих лиц, хорошо продуманный захватывающий сюжет, и очень удачное воспроизведение обстановки прошлого столетия, а кроме того юмор, которым были пронизаны все страницы. Я была так взволнована, что не смогла больше заснуть. Меня поразило странное ощущение, что я знаю этого человека очень давно, его стиль был знаком мне. Он ставил точки в тех местах, где поставила бы их я, и мне были знакомы его многие выражения. И я могла бы поклясться, что я знала то место, куда приходил главный герой его романа. Это было на Волге, недалеко от дома, где я выросла. Я была так взволнована, что больше не спала. Я поднялась задолго до звонка будильника и попробовала писать, но в это утро у меня не было вдохновения, я была еще во власти романа. Мне не терпелось поделиться с Ирой, как меня потрясла книга ее отца. Она должна обязательно ее прочесть. Я была уверена, что Ира лучше будет понимать отца, если прочитает его книги.
Забыв про то, что девочки могут опоздать в школу, мы оживленно стояли в маленькой прихожей и обсуждали роман, когда вдруг я почувствовала страшную слабость. У меня закружилась голова, и я ухватилась за стену, чтобы не упасть, и все равно почувствовала, что падаю в какую-то бездну.
Я очнулась от противного запаха нашатыря, который Ира держала перед моим носом.
— Убери это, меня тошнит, — я отвела ее руку и с удивлением огляделась. Я лежала на полу в прихожей, а Ира, Настя и Маша сидели на полу, испуганно глядя на меня. С криком «Мамочка, не умирай» Настя обняла меня. Я хотела погладить ее по голове, но моя рука, казалась мне страшно тяжелой, и я опустила ее на пол.
— Что это было? — спросила я.
— Ну, ты и напугала нас. Думаю, что это обычный обморок, — ответила Ира. — У тебя такое когда-нибудь было?
— Нет, — сказала я слабым голосом. — Знаешь, наверное, я не смогу отвести их в школу.
— Да какая там школа! Ты сможешь подняться?
С Ириной помощью я добралась до дивана и я, уверив Настю, что все в порядке, и я буду жить еще долго, задумалась, над своим состоянием. Что же это могло быть? Такого никогда не было со мной раньше.
— Это у тебя переутомление, ты же не спала всю ночь? — предположила Ира.
— Можно подумать, что это первая ночь, которую я не спала! А когда мы гуляли всю ночь, а утром шли на работу? Может, виноваты те три чашки кофе, которые я выпила утром?
— Слушай, а ты не беременна случайно?
— У нас с Максимом так и ничего и не было, — ответила я и вдруг вспомнила о той единственной ночи, которую провела со Славой. Но это же было так давно. Неожиданно я села на диване, пораженная своей мыслью:
— Слушай, а ведь с той ночи со Славкой у меня, кажется, не было месячных.
— И как давно это было?
— Месяца четыре назад. Тогда еще была зима.
— Но уже весна. Ты сумасшедшая! Ты…
— Подожди, это еще неточно.
— Наташка, но ты же беременна. Ты заметила, что поправилась?
— Да, но я думала это от такого спокойного образа жизни.
— Давай я возьму отгул на работе и отвезу тебя к врачу? У меня есть знакомый гинеколог.
Я взяла ее за руку:
— Спасибо тебе. Ты моя лучшая подруга, не знаю, что бы я без тебя делала!
— А для чего же еще нужны друзья?
Гинеколог оказалась симпатичной женщиной лет пятидесяти. Я рассказала ей о происшедшем со мной обмороке. После осмотра она посадила меня на стул:
— У вас беременность. Четырнадцать недель, — ее внимательные глаза не отрывались от моего лица.
— Четырнадцать? — тупо повторила я и уставилась перед собой. Какая же я была глупая, что раньше не сходила к врачу. Я была так уверена, что больше не забеременею. И вот это случилось! Непроизвольно я положила руку на живот, наш со Славкой ребенок. Если бы только он любил меня! Но я ему не нужна, да и вообще знать ему об этом не надо. Он, наверное, уже и забыл о той ночи. Я могу еще сделать аборт.
Оказывается, последние слова я произнесла вслух. Врач участливо посмотрела на меня:
— Вы можете еще сделать аборт, но это может быть опасно для вашего здоровья. Уже большой срок. Посоветуйтесь с мужем.
Я горько рассмеялась.
— У меня нет мужа.
— Простите.
— Ничего, я вполне справляюсь, но что же делать сейчас?
— Это вам решать, сейчас многие рожают без мужа.
— Да у меня уже есть один ребенок без отца. Что же рожать второго? — неожиданно я спохватилась. — Извините, я просто рассуждаю вслух. Вам, должно быть, некогда, — я встала. — Спасибо.
— Ну что? — спросила меня Ира.
Я опустилась рядом с ней на мягкий кожаный диванчик и положила руку на живот.
— Я беременна. Четырнадцать недель. Уже скоро он будет шевелиться.
— Ты что… — Ира испуганно схватила меня за руку. — Уже поздно делать аборт? Надо рожать? — в ее голосе было столько тревоги и участия, что я положила голову ей на плечо и заплакала.
— Ну не плачь, Наташа, мы что-нибудь придумаем. Ну, может быть, еще не поздно…
— Да не в этом дело, — я вытерла слезы, — пойми, я просто не могу избавиться от этого ребенка, я уже люблю его. Я…. - я снова заплакала, — и Славку я люблю до сих пор. Ну не могу его забыть.
— Ну, надо же! И кто бы мог подумать, что так все серьезно, — Ира гладила меня по голове, — ну не плачь ты так. Все будет хорошо. И, вообще, Наташка, посмотри на меня, — сказала она совершенно другим голосом.
