— Это было у меня мечтой номер два, после покорения Ниагары в деревянном бочонке, — заверила его Нелл.
— Не беспокойтесь, мисс, — обернулся к ней Джуд. — «Черокки» так же безопасен, как ваша собственная постель.
Шеа фыркнул.
— И, даже если откажет мотор, — продолжал Джуд, — мы мягко спланируем на кукурузное поле или другое удобное для посадки местечко.
Джуд начал переговоры с пунктом управления и обратил все свое внимание к приборам. Когда он включил мотор, Нелл закрыла глаза и зажала руками уши. Крохотный мотор работал так оглушительно, что у нее началась зубная боль.
Они незаметно и быстро, как какая-нибудь роликовая доска, пробежали дорожку и стартовали в небо. Страшный рев перешел в монотонный гул, когда они повернули на север и полетели над береговой линией озера Мичиган. Нелл услышала сквозь гул, что Шеа зовет ее, и открыла глаза.
— Хочешь сэндвич? — проорал он.
— Нет! — прокричала она в ответ. Она не могла есть и почти не дышала. Ей казалось, как только она вздохнет полной грудью, самолет немедленно рухнет вниз в самый центр Линкольн Парка. Нелл старалась не смотреть, как Шеа и Джуд с аппетитом поедают сэндвичи с ветчиной и прочие казавшиеся им соблазнительными вещи.
Время тянулось мучительно медленно, и Нелл старалась развеяться, представляя, как выглядит этот коттедж на севере. Она вообразила себе обшитый сосной интерьер с каменным камином и медвежьей шкурой перед ним. Крохотную кухню с начищенными медными сковородками. Конечно же, кровать королевских размеров и ванная… а, может быть, даже сауна. Как было бы хорошо попариться вдвоем в сауне и в темноте залезть охладиться в озеро… Внутри у нее все возликовало, когда она представила себе Шеа, лежащего в сауне на спине… тело его блестит от пота… она, тоже распаренная, изнеможенная, водит рукой по его телу… а потом…
— Ну, вот и прилетели! — завопил Шеа, хватая ее за колено.
Багровое солнце садилось над маленьким аэропортом. Они, подпрыгнув, сели на выщербленную дорожку. Джуд выключил мотор. Наступила полная тишина. Нелл, сдерживавшая дыхание в течение двух с половиной часов, наконец свободно вздохнула.
— Привет, Эльмо! — сказал Шеа седоволосому человеку, который взобрался в самолет. Эльмо носил старую армейскую форму и кепку с вышитой эмблемой копенгагенского табачного треста.
— Твоя машина подана, Шеа, — проговорил Эльмо. — Это твоя хозяйка?
— Нет, это моя подруга Нелл. Нелл, это Эльмо.
— Вот это дело, правда? — Эльмо пожал руку Нелл. — В первый раз старик Шеа привез сюда даму, мисс. Давайте мне ваш багаж.
— До понедельника, — попрощался Джуд, залезая обратно в кабину самолета.
Шеа поспешно смахивал двадцатилетнюю пыль и сосновые иглы с сиденья дряхлого форда.
— Далеко это? — спросил Нелл.
— Меньше чем час езды.
Внезапно Нелл ощутила страшную усталость. Все напряжение этой недели, все недоразумения, дела в офисе, отсутствие Шеа и бессонные ночи — все разом дало о себе знать. Нелл прислонилась к плечу Шеа и облегченно вздохнула. Проехав через маленький городок, они свернули в сосновый лес.
В машине после гула самолета было тихо и уютно. Вершины сосен смыкались над дорогой, складывая последний свет уходящего дня. Запах сосен и влажная свежесть успокаивали нервы. Шеа одной рукой обнял Нелл, а другой — уверенно вел машину петляющей дорогой. Нелл вдыхала чудный запах леса и предавалась мечтам.
Она не помнила, как заснула, только почувствовала, как Шеа потряс ее, говоря:
— Эй, соня, приехали.
Все еще в полусне, Нелл переступила порог коттеджа. Шеа последовал за ней, свалил на полу всю их одежду.
— Ну, посмотри, разве здесь не чудесно? — спросил он, широко улыбаясь.
Коттедж был сколочен из цельных бревен. В комнате, где они находились, стоял квадратный стол и четыре стула, маленькая печурка, раковина с холодной водой. На плите — огромный железный котел. Крохотная ванная с таким же крохотным душем были как бы продолжением ее мечтаний. Была и спальня, где разбитое зеркало и старое бюро дополняли печально скрипевшую кровать.
Шеа уже стоял на коленях возле закопченного очага, тщетно пытаясь разжечь огонь. Медвежьей шкуры не было. Наконец, закурился дымок и лизнул хромовую решетку, на которой были изображены два оленя и олениха.
— Ну, как? — спросил он, раздувая огонь. — Ничего особенного, конечно, но зато здесь отличная рыбалка.
— Очарование сельской жизни, — сказала Нелл, вдыхая дым и запах рыбы. — Что будем есть?
— В буфете есть запасы, а остальное я поймаю. Хочешь чего-нибудь сейчас? Ты не ела в самолете.
— Я слишком устала, чтобы есть. Устала бояться за самолет.
— Этот уик-энд быстро поправит твое здоровье. Ты не будешь думать о своих делах, а я — о своих. Мы будем всегда вдвоем — и никого, кроме нас. Я сделаю из тебя совершенно другую женщину, Нелл. Дай мне только время.
Подавляя зевоту, Нелл взяла его за руки и заставила подняться с колен.
— Уже поздно, милый, — забудь об очаге. — Она обняла его.
— Давай пойдем спать — и переделывай меня прямо сейчас.
— Сейчас. Сейчас. — Он потрепал ее по шее. — Залезай в постель. Я только приготовлю снасти. Завтра не будет времени.
Нелл намазала лицо кремом и почистила зубы ледяной водой, которая отдавала железом. Она развесила одежду на деревянные вешалки на стене спальни, влезла в ночную рубашку и халат и заглянула в комнату.
Он сидел за столом спиной к ней, но что-то в его позе заставило ее остановиться в дверях. По-видимому, он уставился на груду крючков и лески, разложенных на столе. Руки его застыли в волосах. Он о чем-то глубоко задумался, затем, не глядя, вытащил из груды поплавок — и снова положил его.
Нелл хотелось броситься к нему, утешить, но она удерживала себя: она знала, что Шеа не подозревает, что на него смотрят. Она не имеет права вторгаться в его мысли, делить с ним его горе, если он не хочет этого. Вспомнив, как ночью в Равинии он поделился с нею самым сокровенным, она засомневалась, захочется ли ей его сочувствия в момент такого откровенного несчастья.
