День приятный и солнечный. Я фотографирую все, что попадается на глаза. Даже большое количество народа меня не волнует. На удивление я имею приподнятое настроение, я счастлива.
После долгой прогулки, я занимаю столик в кафе у широкого окна. Из него мне видна вся лыжная трасса и возвышающиеся над ней холмы. Отсюда лыжники похожи на мурашек, шмыгающие гуськом в низ по единому маршруту.
В ожидании Давида заказываю чашку чая. Согреваю пальцы до горячей керамики после долгой прогулки на морозе. Надо с ним поговорить, затягивать некуда. Я стараюсь морально подготовиться.
На столе оживает телефон, и я удивленно смотрю на неизвестный номер. Кто бы это мог быть?
— Да, — нерешительно отвечаю.
— Добрый день, я Светлана Степановна, — быстро говорят на том конце трубки. — Я член жюри. Вы посылали на конкурс свои работы.
— Да, — подтверждаю дрожащим голосом. Сердце начинает быстро колотиться.
— Одна из ваших работ заняла третье место, — сообщает мне женщина.
— Это же прекрасно, — радуюсь. Хоть на какой-то результат вообще не рассчитывала.
К столику подходит обветшавший и уставший Давид и садится напротив меня. Я ему киваю, он с пониманием молчит, ждет окончания разговора. Внимательно за мной наблюдает.
— Да я не из-за этого вас беспокою, — в телефоне делают паузу и я затаиваю дыхание. — Понимаете, одно рекламное агентство заинтересовалось вашими работами и хотело бы сотрудничать с вами. Всю подробную информацию мы скинем вам на емейл и если вы согласны — свяжитесь с нами.
— Хорошо, — шокировано произношу не своим голосом. Вот такого я точно не ждала. — Я подумаю.
Замечаю, как озабоченно смотрит на меня муж. Подозрительно прищуривает глаза. А у меня кажется, ноги стали ватными и руки едва слушаются.
— Вот и хорошо. Будем ждать вашего звонка. Хочу сказать, что условия договора достаточно хорошие. Спасибо, что нашли время на разговор. До свидания.
— До свидания, — едва выдавливаю из себя.
Я выключаю телефон и шокировано смотрю на Давида. В его глазах читается вопрос.
— Мои фотографии хочет купить одно рекламное агентство, — произношу не своими губами. До сих пор не могу поверить в услышанное.
— Это же прекрасно, — радуется Давид и улыбается, но через мгновение хмурится. — А откуда у них твои работы?
— Я отправила несколько на конкурс, — виновато признаюсь. — Тебе не говорила, потому что думала, что из этого ничего не выйдет.
— Понятно, — обиженно бубнит мужчина и сводит брови. Он кладет руки на стол и сплетает пальцы в замок. Недовольный взгляд бегает по моему лицу. — И чего я еще не знаю? Что ты мне еще не сказала?
Голос как у учителя перед непослушным учеником. Он пытается меня пристыдить, захватить надо мной власть, чтобы я чувствовала себя виноватой. Но улыбка сияет на моем лице, а он смотрит с недоумением.
— Есть еще кое-что, — решаюсь заговорить. Хочет знать немедленно? Ладно. — Сегодня утром я делала тест на беременность, — делаю намеренно паузу, вижу, как меняется выражение его лица. Никакой строгости, только изумление и волнение. — И хочу тебе сообщить, что скоро в нашей семье будет пополнение.
Глава 40
По комнате разбросаны игрушки, манная каша не доедена, а моя двухлетняя дочь сидит на полу и порывает последние целые фотографии, еще недавно лежавшие в папке на столе. Бросаюсь к ней, пытаюсь вырвать из ручек последнюю целую фотографию, но дочка моя сильная, держит крепко. Пухлое личико кривится, губки недовольно надуваются.
— Соня, что же ты натворила, — с сожалением произношу, на конец отобрав смятое фото. — Я ведь оставила тебя на одну минуту.
Соня по деловому протягивает мне кусок бумаги, которыми устланный весь пол. Еще недавно это были мои самые лучшие фотографии, которые я отобрала для агентства. Время от времени они заказывают у меня их на определенную тему, я подбираю, наиболее подходящие. Папку собиралась завтра отнести. Хорошо, что все в цифровом виде, придется снова распечатывать.
Не получив от меня никакой реакции, Соня бубнит на своем языке и снова протягивает кусок фотографии. Я забираю его из маленькой ручки и улыбаюсь.
— Ты же моя малая помощница, — хвалю и она довольно улыбается мне. — Ну что, будем одеваться? У нас сегодня еще куча дел.
Я расчесываю ее черные волнистые волосы, завязываю два хвостика, одеваю в легкое, красное платье. На дворе лето почти закончилось, но все равно жаркая погода.
Мы выходим из квартиры. Соня бежит впереди, обнимая своего любимого плюшевого кролика. Возле дома на детской площадке довольно людно, но мы его проходим и идем дальше. Дочь ностальгически оглядывается на играющих и весело смеющихся детей. Знаю, ей хочется сейчас тоже к ним, но скоро у нее день рожденья и нужно все подготовить.
На соседней улице есть маленькое кафе и я направляюсь туда. Год назад мы там праздновали день рождения Сони, в этом году решили поступить так же.
Молодая администратор встречает нас с улыбкой. Я учила ее дочь в школе, пока не пошла в декрет, так что мы немного знакомы. Мы согласовываем праздничное меню и некоторые детали. Довольная результатом, мы покидаем кафе.
Соня капризничает и больше идти не хочет. Я беру ее на руки. С каждым днем она становится все тяжелее. Растет.
— Ну что, сходим к тете Гале? — спрашиваю ее и целую в щеку.
— Да, — произносит малышка и радостно улыбается.
Соня любит туда ходить. Галя всегда ее угощает всякими вкусностями, а Маша развлекает своими игрушками.
Солнце начинает припекать и я ускоряю шаг, чтобы поскорее укрыться в прохладе стен. Когда подходим к дому, замечаю, как из двора выходит высокий мужчина. Его телосложение мне кажется знакомым. Я подхожу поближе, мужчина видит меня и замирает. За эти годы он совсем не изменился. Такой же худой, бородатый, а непослушные волосы кажутся еще длиннее.
— Приветствую, Эдуард, — отзываюсь, когда между нами остается всего несколько метров.
— Надежда, — протягивает он мое имя, словно смакует. — Как я счастлив тебя встретить.
Его заинтересованный взгляд скользит по Соне, удобно разместившейся у меня на руках.
— Я не видела тебя еще с той осени. Где ты пропал? Почему не приезжал к Гале?
Он смущенно отводит взгляд, словно я его пристыдила.
— Никак не получалось, — отвечает. — немного путешествовал по миру. Пытался поймать вдохновение для творчества. А ты как живешь?
Он снова бросает взгляд на дочь. Будто хочет знать, но боится спросить.
— Прекрасно, — улыбаюсь ему. — Замужем. Это моя дочь Соня.
Художник с пониманием кивает головой, переминается с ноги на ногу.
— Муж твой, тот кто я думаю? — замирает, ждет ответа.
— Да. Он не такой, кем ты его считаешь. Он хороший человек.
Почему-то мне хочется оправдать Давида, чтобы Эдуард не думал о нем плохо.
— Я тебе верю, — как-то не уверенно говорит. — У тебя отличная дочь.
Мне приятно такое слышать. Смотрю довольно на Соню, которая придирчиво рассматривает чужого дядю. Она хмурит брови и надувает губки. Словно не понимает, почему ее мама так долго разговаривает с чужим мужчиной.
— Спасибо, — улыбаюсь художнику и направляюсь к калитке. — Нам пора. Может, еще встретимся.
Прохожу мимо него довольно близко, он не отступает, будто хочет, чтобы наши руки коснулись. Мужчина проводит нас взглядом, я чувствую его плечами, когда иду к двери.
— Надежда, — кричит, я уже собираюсь заходить в дом. На мгновение оглядываюсь. — Извини, что тогда уехал и не простился. Иногда я делаю то, о чем потом жалею.
— Это уже в прошлом, — мне кажется, мы сейчас говорим совсем не о его отъезде. — Я уже не сержусь.
— Это хорошо, — говорит с облегчением.
И мы расходимся в разные стороны. Возможно, если бы судьба повернулась иначе, мы были бы хорошими друзьями.
В доме прохладно и пахнет чем-то вкусным. Отпускаю Соню на пол, и она радостно бежит на кухню. Знает откуда получит хорошенькое. Галя, обмазанная в муке, сидит за столом с очередной книгой. Рядом с ней противня, наполненная пухлыми пирожками, готовящимися выпекаться.
