— Не знаю, — честно призналась она, снова опустив взгляд. — Говоря сегодня об Аглае ты был таким…
— Каким?
— Влюбленным, — только вот прозвучало это почему-то грустно. — Даже не столь важно что ты о ней говорил, главное — какты это делал. Как горели твои глаза… Я никогда не видела тебя таким. Вообще, это какая-то ирония судьбы — я столько лет старалась откреститься от какой-либо связи с этой семьей, как ты влюбился в их девчонку. Я не хотела чтобы ты повторил мою судьбу, но ты сделал ровным счетом то же самое.
— С одним большим отличием — мне все равно, что подумает мама. Да и вообще наплевать на все.
— Конечно, да, а я по своей наивной глупости это не учла, — в очередной раз за вечер Инна Алексеевна тяжело вздохнула. — И Джессику без твоего ведома было глупо сюда звать, но пойми — я хотела предпринять хоть что-то. Чтобы знать, что сделала все от меня зависящее.
— А беременность Джессики? Она… действительно есть? — спросил он с надеждой, что мама улыбнется и скажет: ну что ты, нет, это был еще один дурацкий трюк по удержанию тебя. Он смотрел на нее в упор и ждал именно такого ответа…
Но увы, так Инна Алексеевна не сказала. И даже догадалась, к чему он клонит.
— Я знаю то же самое, что и ты. Да, это я пригласила ее. Мы созвонились, она расплакалась, сказав, что ты ее бросил. Ну я и предложила ей прилететь и выяснить все здесь, лично, глядя в глаза друг другу. Я надеялась, что увидев ее ты… не знаю, передумаешь. Она же такая красавица.
— Плохо ты меня знаешь.
— Как оказалось, да. Увы.
— Значит, она все-таки ждет ребенка?
— Она сообщила мне об этом уже здесь, перед твоим приходом. Поэтому я и говорю, что знаю не больше, чем знаешь ты.
На этом разговор был окончен. Инна Алексеевна отставила бокал и вышла из кухни, а Артур вдруг ощутил острую потребность увидеть Аглаю. Прямо сейчас. И пусть он еще даже не объяснился с Джессикой — плевать. Хотя бы просто увидеть, сказать, что все будет хорошо, как-то успокоить.
Рассказанное матерью оставило в его душе отпечаток. Он не верил в любовь, но понимал, что в глобальном смысле его мать была несчастна с отцом все эти годы. Да, у нее было все, чего она хотела: деньги, статус, положение в обществе, но рядом не было действительно ее человека. Николай был именно тем самым, но она собственными руками перекроила когда-то свою судьбу.
Странно, но что такое "свой" человек Артур узнал почти в двадцать семь лет. В возрасте достаточно зрелом, но все-таки узнал. И понял, что не позволит кому-то разрушить план его жизни. Его и Аглаи.
— Ты куда? — спросила Инна Алексеевна, увидев, как Артур проходит мимо нее в гостиной, доставая ключ от машины из кармана. — Скоро ночь. А если проснется Джессика и захочет с тобой поговорить?
— Думаю, ты найдешь, что ей сказать, — и все, после этого ушел, оставив недоумевать мать одну. И вспоминать свое прошлое, возможно, безмерно о многом жалея.
Пока ехал до спального района Москвы по практически опустевшей трассе, он о многом успел подумать. Он думал о том, что жизнь все-таки чертовски странная штука, которая порой сводит порой совершенно, казалось бы, неподходящих людей. По всем канонам его личных загонов чтобы он и такая как Аглая — никогда! Но никогда его так же не тянуло но к кому настолько сильно. Он нуждался в ней. И действительно хотел, чтобы они попробовали стать настоящей семьей. Он, она и Валюша. Да, до гордого звания Настоящий Отец ему было очень далеко, но он ощущал желание меняться и впервые в жизни ощущал страх, что что-то может не получиться. Он не хотел ребенка от Джессики, но твердо решил принимать активное участие в его воспитании. Пока не представлял каким образом, но решил, что не оставит их одних и она всегда сможет на него положиться. Захочет ли — вопрос другой, но сбегать как крыса с корабля он не планировал.
Что-нибудь придумаю, — размышлял он, подъезжая к многоэтажке Аглаи. — В конце концов не мы первые, не мы последние оказались в подобном положении. Разберемся. Главное, чтобы женщина, которую он собирался сейчас увидеть, все правильно поняла.
Вскинул взгляд наверх, на ее окна — судя по бледно-оранжевым бликам, где-то в прихожей горел свет.
Скорее всего Валюша, конечно, спит. Но может, оно к лучшему, так они смогут нормально поговорить. Если, конечно, ему еще откроют. Артур усмехнулся. Веснушка — она такая, она может и прогнать. И от этих мыслей захотел увидеть ее еще больше.
"Не отпущу, всё!" — подвёл мысленную черту и, открыв тяжелую дверь, сделал шаг в темное нутро подъезда. И сразу со всего маху столкнулся с кем-то выходящим навстречу…
Плечо пронзило острой болью, а женщина — это оказалась довольно крепкого телосложения тетя — тоже заохала, едва не заглушая грохот чего-то упавшего и задребезжащего на всю лестничную клетку.
— Простите, я вас не видел, — растерев плечо, Артур достал из кармана телефон и включил фонарик. Света было достаточно, чтобы теперь рассмотреть препятствие на пути к Аглае. По виду женщине было от пятидесяти до бесконечности. Из-под берета торчали полуседые пряди, вместо нормальной одежды какие-то странные тряпки. "Бомжиха?" — мелькнула быстрая мысль. Но характерного "душка" не ощутил.
"Определенно моим девочкам нужно съезжать отсюда" — эта мысль была уже следующей.
Тратить время не хотелось, но не уходить же вот так. Опустив руку с фонарем, Артур отыскал валяющееся в углу… металлическое ведро.
Куда эта старуха вообще потащилась ночью? Да еще с пустым ведром!
В дурацкие приметы он не верил, но от чего-то стало не по себе. То ли от накопившейся усталости, то ли от ее пристального темного взгляда.
— Вот, — поднял ведро и, стараясь не касаться незнакомки, всучил тетке. — Извините.
Положив ладонь на перила собирался уже было почти по лестнице наверх, как вдруг услышал за спиной:
— Долго ехал.
— Простите? — обернулся, подсветив оппонента фонариком.
Женщина по-прежнему смотрела на него внимательными черными глазами.
— Долго ехал, говорю, — повторила она и тут же вдруг совершенно неожиданно переключилась. — Скоро у тебя ребенок появится. Мальчик.
И тут Вишневскому стало просто охренеть как не по себе.
Откуда она знает про Джессику?
Вдоль позвоночника пробежал холодок, но нервную полуулыбку он все-таки выдавил:
— Ну, скажем так, не слишком уж и скоро. Месяцев через восемь.
— Под утро, — уверенно отрезала она и надавила на кнопку магнитного замка. — К утру и родится.
И открыв дверь, скрылась на улице, оставив Артура в состоянии легкого шока.
Это вообще что было такое?
Кто это?
Городская сумасшедшая, не иначе.
Стряхнув себя неприятное наваждение, Артур продолжил подниматься, от чего-то ощущая какое-то иррациональное гнетущее чувство. Чертова бабка, и так настроение было полный ноль, еще она со своим бредом. Фанатка, блин, "Битвы провидцев".
Вечерний сон не прибавил сил, лишь наградив головной болью, и Вишневскому хотелось одного — обнять Аглаю. Зарыться носом в ее мягкие рыжие волосы и отпустить уже все то накопившееся дерьмо. Пусть отбивается, обижается и злится — просто обнять.
Только чуть успокоившись после встречи внизу, на нужном этаже его ждал новый сюрприз, от чего сердце заколотилось чаще — дверь Аглаи была приоткрыта. Тонкая полоска оранжевого света чуть освещала лестничную клетку.
Не заперла дверь? Практически ночью?
На автомате бросил взгляд на дверь соседа — та была закрыта.
Перепрыгивая через две ступеньки, Артур, не снимая обувь, вошел в прихожую и сразу же заглянул в комнату Валюши — детская кроватка была разобрана, но пуста. Розовое одеяльце валялось на полу небрежным комком.
Сердце забилось еще быстрее.
— Аглая? — вышло тише, чем хотелось бы, но голосовые связки от чего-то вдруг сели. — Вы дома?!
Молнией метнулся к "большой" комнате типичной советской двушки — спальне Аглаи. Там тоже никого не было. Но всюду были разбросаны вещи, словно кто собирался в спешке или… что-то искал, вышвыривая все из шкафов без разбора.
