наверно, почувствовала.
— Отлично, — потер руки детектив. — Я постараюсь узнать, не было ли в полиции похожих дел с угрозами. Также попробуем разузнать про телефоны, встретиться с Олегом и найти магазин, где их продали. Ну а пока что-нибудь не выяснится, будь осторожна, — резюмировал он.
— Не беспокойтесь, Родион Константинович, — усмехнулся Дангулов. — Мы ее теперь ни на шаг не отпустим.
Вероника, глядя на его решимость, обреченно простонала.
— Вот скажи, — ехидно поинтересовалась Вероника, дотрагиваясь до дверной ручки, — что я, по-твоему, должна наврать родителям?
— Что ты ночуешь у своего парня, — невозмутимо заметил Влад, рассматривая девушку в зеркало заднего вида. Поджатые губы, недовольная мордашка — все это явно высказывало ее отношение к ночевке в его квартире. И никакие разумные доводы так и не заставили примириться Северцеву с этим фактом.
— Ты мне даже не парень! — взорвалась Вероника, уже десятки раз пообещавшая, что ни на какую лестничную площадку она больше не сунется, телефон в руки не возьмет, маньякам отвечать не станет и вообще ляжет спать в десять вечера. Не помогло. Выслушали. Поухмылялись. И велели собирать вещи.
Дан, сидевший на переднем сидении, заржал в голос.
— А вот это мы уже обсудим без посторонних ушей, — отрезал Дангулов, неодобрительно косясь на брата. Тот и бровью не повел, так и продолжил хохотать, умудрившись согнуться пополам.
— А что тут обсуждать? — похлопала глазами Ника. — А вариант: я ночую у начальника… Стремно как-то звучит.
Данил икнул, кажется, истеричный хохот принес свои не самые лучшие плоды.
— Вероника, — процедил сквозь зубы Дангулов-старший. — У тебя десять минут на сборы. Или тебе слабо у меня переночевать?
— Не слабо, — тут же скисла Ника, прекрасно понявшая посыл, скрытый в этой фразе. Действительно, сегодня же его очередь загадывать желание. Которое, судя по всему, начальник только что озвучил. Похоже, выхода нет, придется ночевать у Дангулова. Мда, шикарный инструмент для манипулирования она в его же руки вручила. Работать хочется, но еще больше хочется его обставить. Вот и приходится иногда себе на горло наступать.
Проблему с родителями удалось решить довольно легко. Ника сказала, что пару дней переночует у Ульяны, саму подругу тоже предупредила на всякий случай. При этом искренне надеялась, что вопрос решится быстро. Еще не хватало надолго застрять в компании Дангулова, да еще и в его квартире. Так и влюбиться недолго. А оно ей надо?
К тому моменту, как она спустилась вниз, Дан уже успел слегка успокоиться и теперь поглядывал то на брата, то на подругу. Она не знала, спрашивал ли Дангулов-младший в ее отсутствие что-либо о споре, хотя была уверена, что выводы тот сделал, и выводы правильные. Слишком хорошо он знал и ее, и Влада.
— А может я лучше у Дана переночую? — предложила она компромисс. — Не в первый раз.
Зря она это сказала. Влада прямо-таки перекосило от ее слов, а у его братца началась новая волна икоты. В общем, предложение не оценили, да еще так выразительно посмотрели, что даже Ника сочла за благо промолчать. Умнее будет выглядеть. Наверное.
От брата Дангулов избавился шустро. Тот даже возражать не стал, когда его доставили к подъезду, лишь перед выходом из машины вытянул из подруги еще одну торжественную клятву быть осторожной. Не поверил, хмыкнул и гордо удалился. А Нике тут же было велено перебираться на пассажирское сидение. Вот только всю дорогу водитель почему-то молчал, сосредоточено сжимая руль до побелевших костяшек пальцев.
Дангулов жил в новостройке, в элитном районе, на охраняемой территории. За воротами расположилась парковка для жильцов, в самом дворе было много зелени и уголков для прогулок с детьми.
Квартира Влада располагалась на восьмом этаже. Просторная, трехкомнатная, с аскетичной обстановкой в стиле хайтек: очень много светлых, простых линий. Никаких ярких цветов, все современно и по-мужски уютно.
— Удивительно, — хмыкнула Вероника. — Здесь прямо-таки стерильная чистота. Ощущение, будто ты тут вообще не живешь.
— По-твоему, мужчина не может соблюдать в квартире чистоту? — полюбопытствовал Влад.
— Ты — не уверена. Не забывай, — наставительно подняла палец вверх она, — я видела твой стол.
Да уж, рабочий стол Дангулова действительно был вечным поводом для подколов со стороны Ники. Она утверждала, что там можно найти что угодно, даже вход в Нарнию поместится под завалами бумаг. За прошедшую неделю девушка дважды разбирала горы бумаг, но они каким-то чудом (магией, не иначе) снова вырастали.
— Ну на работе я провожу гораздо больше времени, — признался Влад. — Особенно сейчас.
Почему-то в последних словах Нике послышался намек на ее присутствие. Но уделять этому внимание показалось каким-то неправильным, и она предпочла спустить его на тормозах.
— А ты точно дома ночуешь? — рассмеялась она.
— Нет, я как Карлсон, ночую на крыше, — озорно улыбнулся грозный босс. — И как всякий порядочный мужчина в самом расцвете сил сейчас начну требовать свое варенье. Ты голодная?
— Боже мой! — шутливо ахнула Ника. — Ты что, даже меня накормишь? И приготовишь сам? — и она в притворном изумлении прижала ладошки к щекам.
— Вообще-то я рассчитывал, что ты меня накормишь, — подмигнул ей Дангулов, увидел, как перекосилось лицо своей гости и расхохотался. — Шучу, готовить буду я. Но сначала требую свое варенье.
— Откуда я знаю, где у тебя варенье, — Ника плюхнулась на мягкий диван. — Иди и бери.
— Вот подойду, — Влад подошел к ней, сел на подлокотник, провел пальцем по скуле, — и возьму. А то варенье нынче непонятливое пошло, — и он коснулся ее губ.
Варенье? Вот зараза! За двадцать три года Веронику называли по-всякому, но вареньем — первый раз! Пикапер левел сто плюс нашелся! Десерт — еще куда ни шло. Но варенье? Это возмущало, мягко говоря. Впрочем, ее возмущение по поводу эпитета продлились недолго. Сложно вообще возмущаться, когда ты, еще минуту назад сидящая на диване, вдруг оказываешься лежащей на подушках и плавишься от прикосновений человека, который большую часть суток тебя откровенно бесит.
А Вероника Северцева плавилась, и еще как. Так, что мозг полностью ушел в отключку, и единственное, что она могла сделать — всего лишь податься навстречу таким загребущим рукам.
Он вообще как-то странно на нее воздействовал — словно крепкое, хорошо выдержанное дорогое вино — вроде легкое, практически компотик, но вместе с тем пьянит не хуже крепкого коньяка. Вот и она пьянела. От его рук, скользящих по ее коже, от губ, касающихся шеи. И она сама не теряла времени, изучала его, перехватывала инициативу. Их вечный поединок перешел в несколько иную плоскость, в которой не было ни победивших, ни проигравших — лишь азарт
