и огонь, полыхающий между ними. Каждое касание, каждое прикосновение было равносильно спичке, поднесенной к фуре с бензином. А еще терялось ощущение реальности, оставалось важным лишь осознание, что это он — тот самый вредный, неугомонный босс, чей поцелуй она периодически вспоминала на протяжении последнего года.
Оба понимали, к чему шла их игра на грани — приличия, страсти и соперничества, желания победить. И сейчас, казалось, они дошли до той самой критичной точки, когда пути назад нет.
Вот только реальность вносит свои коррективы. И если первые тридцать секунд разрывающийся тяжелым роком телефон был не замечен, то в дальнейшем он вредной и назойливой мухой ворвался в их уютный пылающий мир. Он и заставил Нику отстраниться от Влада.
— Забей, — хрипло сказал тот, снова притягивая девушку к себе ближе.
— Не могу, — покачала головой Вероника, выпутываясь из его рук. — Это Дан. Вдруг что-то срочное?
— Да что у него может быть срочного? — проворчал он, наблюдая, как Северцева одной рукой поправляет сбившееся платье, а другой нажимает на вызов. При этом девушка выглядела крайне соблазнительно — растрепанные его пальцами шикарные пышные и густые волосы, покрасневшие и опухшие от поцелуев губы, блестящие глаза… Сложно сказать, как сильно в этот момент он любил собственного братца, который их прервал.
— Да? — бросила в трубку Ника, к счастью, не умеющая читать мысли. Голос у нее тоже был слегка охрипший, так что Дангулов-младший без труда догадался, чем они там занимались.
— Обломал, да? — радостно заржал он. Ника покраснела и порадовалась, что он ее не видит. Что, впрочем, не помешало ей нарочито серьезным тоном проговорить:
— Я даже не буду интересоваться, что вот сейчас ты имел ввиду.
— Ага, это чтобы не отмазываться, — понимающе проговорил Данил, прекрасно осознавая, что попал в точку — искры, которые летали между подругой и братом не заметил бы даже слепой. А слепым или идиотом Дангулов-младший себя не считал. Скорее наоборот.
— Ты что хотел-то? — пропустила мимо ушей «тонский» намек на толстые обстоятельства Вероника.
— Спросить, все ли у тебя нормально и не нужно ли спасать тебя из лап страшного людоедного босса, — рассмеялся Данил. — Он бы, конечно, меня прибил, но ради тебя я готов и не на такие жертвы.
— Ути, моя прелесть, — умилилась Ника. Влад на «прелесть» отреагировал недовольной миной и поджатыми губами, но его просто проигнорировали. А девушка тем временем продолжила. — Так и хочется тебя за щечки потрепать.
— Зараза ты, — хмыкнул Дан. — В общем, солнце мое, раз тебя из лап кровожадных шефов вытаскивать не надо, хотя бы пообещай со всякими недоманьяками быть осторожной. А то мало ли что, знаю я тебя.
— Думаю, своего братца ты тоже знаешь, — фыркнула Ника. — Он мне даже ответить не даст.
— И правильно сделает, — сурово припечатал Дангулов-младший. — В общем, если что, звони, — и положил трубку.
— И что надо было «прелести»? — саркастично ядовито поинтересовался Владислав, словно ненароком придвигаясь ближе к Нике. Ага, совсем незаметно, особенно то, как его теплая ладонь скользит по ее колену. Но уже вернувшейся в реальность Веронике наглые захватчики по вкусу не пришлись (или она просто усиленно сделала вид), и она шлепнула шефа по рукам, а потом и вовсе сбросила его ладони.
— Ты, кажется, меня покормить хотел? — напомнила она. — Вот и иди готовь. Всю жизнь мечтала понаблюдать за готовящим мужиком. Дан не в счет, его на кухне я вижу регулярно.
— Ты слишком много общаешься с моим братом, — покачал головой Влад. В его голосе проскользнули ревнивые нотки, которые Ника предпочла благополучно не заметить.
— Естественно! И общалась, и буду общаться. Дан из моей жизни никуда не денется. А сейчас я хочу есть! Готовить, негры, солнце уже зашло за горизонт, — скомандовала она и добавила голосом Маши из мультика. — Сейчас я буду кушать, сейчас меня покормят.
Кинув на нее неодобрительный взгляд, Влад взял ее за руку и потащил на кухню. С ролью кулинарного раба он, кажется, почти смирился. И даже случившийся облом готов был пережить, мысленно сделав пометку как-нибудь отомстить за это братцу.
* * *
— Довольна? — каким-то даже умильным тоном поинтересовался Владислав, когда Ника доела последний кусочек пирожного и отодвинула от себя тарелку вместе с кружкой. Кулинарный раб справился прекрасно, шустро приготовив пасту с грибами и сырным соусом, а затем вкусный чай с не менее вкусными пирожными. Северцева даже как-то размякла, подперев ладошкой щеку и уставившись на босса сытым взглядом. Только подумать — ее шеф умеет готовить, да еще и ей готовит! Хотя…учитывая, что чуть было не произошло в гостиной надо как-то начинать привыкать думать о нем как о своем парне в первую очередь, наверное.
— Еще как, — зевнула Ника. В целом оказалось все не так уж и страшно, Дангулов вроде не стремился ее мегаопекать, мозг выносить тоже не стремился.
— Отлично, — Влад скрестил руки на столе и мягким тоном поинтересовался. — А теперь, милая моя, дорогая, скажи-ка мне. Какого хрена ты мне сразу ничего не сказала?
Последнее предложение он уже произнес не так мягко, более того, его голос приобрел непривычную жесткость. Да, он его не повысил, но от тона парня Веронике захотелось съежиться и спрятаться куда-нибудь… Да хотя бы под стол. Ну, а что? Места там точно хватит! Она даже кинула взгляд под поверхность, прикидывая расстояние.
— Вероника! — практически прорычал хозяин квартиры. А вот это он зря. Позволять разговаривать в таком тоне Ника не собиралась. Тем более всяким личностям с неопределенным статусом (мысли о том, что пора бы привыкать называть его своим парнем благополучно канули в Лету). Поэтому, гордо вскинув подбородок («я орель, просто в детстве болель»), Северцева нарочито вежливо процедила:
— Прости, пожалуйста, а с какой стати я должна была тебе об этом рассказывать?
Сказать, что Владислав обалдел — не сказать ничего. Секунд двадцать Дангулов напоминал рыбу, выброшенную на берег — выпучил глаза и отчаянно глотал ртом воздух. Ника уже даже приготовилась бежать за валокордином — а вдруг у начальства сердечко слабое, еще окочурится тут, а потом будет всю ее оставшуюся жизнь бренчеть цепями в виде полупрозрачного бледного привидения? Но нет, поторопилась. Общение с неугомонной подчиненной принесло свои плоды и немного натренировало его нервную систему.
— То есть вот совсем никаких поводов нет? — голос снова приобрел обманчивую мягкость, но при этом каким-то чудом совмещал в себе еще все оттенки сарказма. Мда, кажется, своим голосом Дангулов владел виртуозно.
Интересно, а при соблазнении он это оружие как использует? — невовремя решил напомнить о себе вредный внутренний голос. И тут же себя
