губ. Месть, мелкая, жестокая, дразнящая и беспощадная.
А телефон в этот момент разорвался новой трелью. От тяжелого рока Влад даже вздрогнул.
— Почему ты не можешь, как все хорошие девочки, слушать что-нибудь доброе и милое? — пробормотал он, добавляя про себя «и сохранять мои нервы». К такому репертуару собственной девушки он как-то не очень был готов. Раньше его пассии предпочитали трогательную лирику, восторженно-телячьи глазки, хлопающие реснички… и наскучивали ему крайне быстро. С Никой, судя по всему, подобное не грозило. Он уже сам себе готов был поставить памятник, когда сможет перевести их отношения в горизонтальную плоскость. В ближайшее время, кажется, ему подобное не грозило.
— Это Олю Бузову, что ли? — вежливо уточнила Вероника. — Так я могу… Дай только, беруши куплю. Все ради тебя, милый.
— Я не готов к таким жертвам с твоей стороны, дорогая, — парировал Влад и решил, что переспорить ее на этом поприще все равно не сможет. И заткнул девушке рот старым, как мир, способом — поцелуем.
Все-таки целоваться на кровати гораздо удобнее, чем в том же офисе. У его визави нет возможностей увернуться или сбежать — его руки удерживают с двух сторон… Ну как удерживают… Отправились в свободное плавание, куда-то под футболку, в которую он вчера переодел сонное чудушко, расположившееся на его диване. Ну, а что? В одежде спать неудобно же. И нет, он не пялился на девушку. Почти. По-быстрому переодел и утащил в свое логово, прекрасно сознавая, что утром ему придется…ну, нервомотательно немного….
Он запустил пальцы в роскошные длинные волосы и слегка оттянул их назад, высвобождая для поцелуев шею. Вот только осуществить коварный замысел не удалось. Еще мгновенье назад плавящаяся в его руках девушка вздрогнула от очередной телефонной трели и отодвинулась.
— Думаю, я уже расплатилась натурой сполна, — слегка охрипшим голосом проговорила она, а глаза тем временем подозрительно блестели, словно у пьяной. — Нам на работу пора.
Влад чмокнул ее в последний раз в губы и только после этого отпустил. Девушка быстро-быстро отодвинулась от него, чуть не падая с постели. Чего она в этот момент испугалась, уж не саму ли себя? Вполне возможно. Что ж, он ее отпустит. Сейчас. Все равно она пока не готова к продолжению. Ну а потом… Он позаботится. И одной вредной девчонки от него не убежать, как бы она не отбрыкивалась.
Только сбежав в ванную, Ника смогла перевести дыхание. Строить из себя вздорную и упрямую недотрогу крайне сложно, особенно когда сердце колотится, а руки дрожат. Бегство из объятий вредного, но такого обаятельного мужчины далось ей нелегко. Очень хотелось плюнуть на все и остаться. Но… Разве не с этим она старалась всеми силами бороться? Не с собственным наваждением? Пусть она и не была никогда благоразумной, но что будет, когда он ее все-таки затащит в постель, и не так, как сегодня? Это сейчас ему интересно, пока она сопротивляется, а что потом? Быть девочкой на ночь — не ее кредо, и этого она уж точно постарается избежать.
Открыла ледяную воду, зачерпнула ладонями, плеснула на лицо. Стало чуточку легче, но ненамного. Повторила. Еще и еще, пока кожу не начало покалывать от холода. Кто бы мог подумать еще год назад, что она будет мучиться подобными мыслями. Уж точно не она…
— Солнышко, ты там не утонула? — ехидно поинтересовались за дверью. — Или мне пора входить, спасать от тебя бедных водяных?
— Ты еще бактериям посочувствуй, — огрызнулась Вероника, вспоминая слова Дана год назад. Один вечер, как же. Если бы все обошлось только одним вечером, ее нервной системе явно было бы несколько легче. В раздражении она схватила телефон, который машинально потащила в ванную. На экране мелькало оповещение о непрочитанном сообщении. Ну да, конечно, только очередной «любовной» записки от кукловода ей сейчас не хватает.
* * *
Из ванной Ника выползла настолько бледной, что Влад даже испугался. От него сбегала дерзкая неугомонная девчонка, а вышла лишь ее потухшая тень. Казалось, даже пышные темные волосы утратили свой блеск.
— Что произошло? — Дангулов даже не дал ей пройти мимо, ухватил за плечи и развернул к себе. Ника не посмотрела ему в глаза, уставилась куда-то в район шеи. И это, вместе с ее апатией, пугало. Как и пустое, загнанное выражение в глазах. — Опять он написал?
— Не только. Звонил, — глухо отозвалась Вероника.
— И ты взяла трубку? — разозлился парень. — Почему ты меня не позвала? Ника, какого черта ты все это творишь? Почему нельзя просто взять и не ответить?
— Я не хочу, чтобы он думал, что я боюсь, — вдруг взвилась Северцева. — Не хочу и все. Я не хочу прятаться за чужими спинами, я предпочитаю встречать опасность лицом к лицу.
— Дурочка, — Влад притянул ее к себе и обнял, отмечая, что Ника почти и не сопротивляется. Поцеловал в висок. — Какая же ты у меня дурочка. Похоже, нам так и не удалось донести до тебя одну простую мысль. То, что мы рядом и хотим тебя защитить, это не значит, что ты слабая. Это значит, что ты нам слишком дорога, чтобы тобой рисковать. Не надо творить глупости из-за гордости, Вероничка.
— Он сказал, — прошептала куда-то в его шею Ника, — что, если я не перестану прятаться у тебя и не перестану с тобой встречаться, ты пострадаешь.
Он сказал несколько иначе. И голос этого гребаного кукловода, гулкий, словно доносившийся из какого-то склепа, произнес: «Хватит, куколка. Ты наигралась. Теперь с тобой буду играть я. Ты — моя марионетка, помни об этом. Так что хватит у него прятаться, куколка, я выхожу на охоту. Ты же не хочешь, чтобы он пострадал?»
Его фразы казались наигранными, пафосными, неестественными. Словно это какой-то глупый розыгрыш. Тем не менее, Ника чувствовала — он не лжет. И от этого становилось еще страшнее. Этот человек не собирается ни перед чем останавливаться. Но чего при этом хочет он — непонятно. Довести Нику до леденящего душу ужаса? Или что? Непохоже, чтобы кукловод испытывал к ней какие-то чувства, нет. Его тон был равнодушным. Он словно уже вынес ей приговор. И только от нее зависит количество жертв. В том, что они будут, Северцева почему-то не сомневалась.
— Господи, Ника, — прошептал тем временем большой и теплый, как плюшевый медведь, Влад, — не слушай его. Просто не слушай. Родион Константинович обязательно выяснит, кто это и на кой черт он так развлекается, слышишь?
— Он не развлекается, — вцепилась пальцами в его рубашку Вероника. — Ты понимаешь, у меня четкое ощущение, что он точно знает,
