оставив за собой последнее слово. Теперь, когда он не рядом и туман в моей голове начинает рассеиваться, я замечаю, как Линк с усмешкой смотрит на меня.
– Я его бросила, – указав на дверь, в которую вышел Картер, заявляю я.
Линк скептически хмыкает:
– А парень-то в курсе?
* * *
– Феникс! – с тревогой зовет голос Эди из-за двери. – Милая, открой дверь!
– Нет, Эди! Из этого ничего не выйдет! – испуганно кричу я, до боли в пальцах сжимая бортик ванной, на которой сижу.
– Феникс, дай мне войти! Я чувствую себя идиоткой, переговариваясь сквозь дверь!
Вздохнув, я подхожу к двери и нехотя отодвигаю задвижку.
Лицо Эдит расплывается в широкой улыбке.
– Детка, ты великолепна!
Глаза Эди подозрительно блестят, когда она осматривает меня снизу доверху.
– Нормально?
Испытывая жуткую неловкость, я неуверенно смотрю на старшую подругу. Что, если она всего лишь хочет меня успокоить?
– Ты выглядишь как очаровательная юная леди! – с гордостью заверяет Эдит.
Сомневаясь, я оборачиваюсь и смотрюсь в зеркало. Вынуждена признать – выгляжу я и правда неплохо. Не так, как обычно, это точно. Сегодня днём я взяла у Сью платье – у меня ничего подходящего для похода в ресторан не оказалось. Оно тёмно-синее и полностью облегает мою фигуру. Верх выполнен так, что плечи остаются открытыми, а его длина чуть выше колен. В нём я не выгляжу как скромница, но и на развратницу не похожа. Когда Сью увидела меня в нём, то сказала, что на мне оно сидит лучше, и я могу оставить его себе.
Мои светлые волосы гладко зачёсаны и собраны в низкий пучок. Повертевшись перед зеркалом, я прихожу к выводу, что внешне не должна смутить отца Картера.
Но в остальном…
Стоит ему поговорить со мной пять минут, и он безошибочно поймёт, кто перед ним.
– Повернись, хочу дать тебе кое-что, – растроганно произносит Эди.
Я оборачиваюсь к ней и с изумлением моргаю: в руках она держит золотые серьги с двумя небольшими жемчужинами.
– Эди… – растерянно бормочу я, не зная, что сказать.
Она мягко улыбается мне.
– Это немногое ценное, что осталось после моего паршивого брака. Сегодня они идеально будут смотреться на тебе, девочка.
Я стою смирно, пока Эди надевает на меня серьги.
– Ну вот, готово, – закончив, довольно отзывается она.
– Ух ты! – Я наклоняюсь ближе к зеркалу, с восхищением рассматривая украшение. Я никогда ничего подобного не носила, только дешёвую бижутерию.
– Теперь ты готова сиять и покорять сердца зачерствевших миллионеров, – смеется Эди.
Чувствуя безграничную привязанность к этой женщине, я крепко обнимаю её.
– Спасибо тебе!
– Всё будет хорошо, милая. – Эди гладит меня по спине. – И помни, что бы ни случилось, завтра будет новый день.
Всё ещё волнуясь, но теперь уже меньше, я киваю.
Как и обещал, Картер заезжает в семь. Он смотрит на меня с изумленным восхищением и хочет что-то сказать, но я предупреждающе вскидываю руку.
– Молчи!
Не дожидаясь его, я иду к машине, борясь с тревогой и желанием сбежать. Слыша его тихий, мягкий смех позади, я лишь закатываю глаза, но не оборачиваюсь.
Я так же не даю ему возможности открыть передо мной дверь, забираюсь на сиденье и пристёгиваюсь ремнём безопасности.
Так, надо успокоиться! Взять себя в руки! Ничего особенного не происходит – я всего-навсего собираюсь провести вечер в компании отца моего парня тире миллиардера, его брата и бывшей любовницы.
Кажется, ничего не забыла.
О, боже!
Меня мутит, и я прикладываю ладонь к животу. Как меня угораздило согласиться на всё это?
– Ты в порядке?
Я поворачиваю голову и смотрю на Картера. Он наблюдает за мной заботливым, тёплым взглядом, и я напоминаю себе, что не могу дать заднюю после того, как обвинила его в том, что он не хочет говорить обо мне своей семье.
Я киваю.
– Да, поехали.
* * *
Тревор, Лиза и отец Картера уже в ресторане, когда там появляемся мы. Картер представляет меня своим родственникам, затем кладёт ладонь мне на спину, пока я занимаю своё место, и это ощущение тепла немного ослабляет мои нервы.
Тревор и Картер довольно похожи между собой, только у старшего брата темно-русые волосы, а глаза карие. У Тревора более крупные черты лица, но такая же обаятельная улыбка, как и у младшего брата. Ну, почти такая же.
Полагаю, что братья пошли в мать, потому что ни Картер, ни Тревор особо не похожи на своего отца. Мистер Шеферд, который попросил меня называть его Бартоломью, довольно крупный мужчина с резкими чертами лица и крупным носом. У него смуглая кожа и чёрные волосы – я подозреваю, что этот цвет достигается с помощью краски. Он выглядит внушительно, даже в чём-то подавляюще, но его голос разительно контрастирует с внешним видом. Он плавный и мягкий, но не безвольный – чем-то похож на голос Картера.
После того, как все формальности соблюдены, очередь доходит до напитков. Мистер Шеферд заказывает бутылку Ле Монтраше – никогда о таком не слышала, но виду не подаю. Сомневаюсь, что здесь подают то вино, к которому я привыкла.
– Надеюсь, Феникс уже исполнилось двадцать один? – посмеиваясь, смотрит на меня Бартоломью, когда официант отходит.
– Прошлой осенью, сэр. И здесь у нас употребление алкоголя разрешено с девятнадцати лет, – нервничая от того, как изучают меня тёмные глаза мистера Шеферда, говорю я.
Мужчина усмехается.
– Точно! Всё время забываю.
Я чувствую, как под столом Картер берёт меня за руку и ободряюще сжимает. Я знаю, что сейчас он смотрит на меня, но избегаю его взгляда.
– Вот куда надо было ехать, когда я учился в университете. – Шутливое замечание Тревора немного понижает напряжение за столом.
– Как будто для тебя это когда-то было проблемой, – улыбается мужу Лиза и он кивает головой, соглашаясь с ней.
Я наблюдаю за ними, и мне кажется, они хорошая пара. Теперь я тем более не понимаю, что происходит у них с Картером. Или происходило?
– А ты Феникс – учишься, или училась где-нибудь?
Бартоломью вновь привлекает внимание ко мне. Это звучит как обычное любопытство. Я знала, что меня будут расспрашивать – для них я чужая, а Картер привёл меня с собой и назвал своей девушкой.
«Где там это чёртово вино?»
– Нет, сэр. Пока нет. – Я заставляю себя смотреть на Бартоломью. – Но я думаю о том, чтобы пойти учиться.
Мужчина напротив меня одобрительно кивает.
– Это правильно. В нашем мире образование совершенно необходимо для того, чтобы иметь качественную жизнь.
Я ничего не отвечаю. Слова Бартоломью не звучат как-то напыщенно –
