комично приоткрыв рот. Где-то там усмехается зэк, явно довольный моей реакцией.
– И ты меня… пальцами, когда тут такое? – сиплю.
– После такого, – Клим с намеком стреляет глазами вниз, – палацев ты даже не почувствуешь. А тебе и с ними вроде бы было неплохо.
Я зачарованно киваю. Нащупываю коробку с презервативами. Открываю, не глядя, и, достав один конвертик, шепчу:
– Боюсь только – у нас проблема.
– Не тот размер? Да не парься. Впихнем, – со смехом заявляет Клим, забирая презерватив из моих рук. И нависая, опять меня жарко целует. В моей опустевшей вмиг голове чередой проносятся миллионы мыслей и растворяются, будто их и не было. Мне и ревниво, и сладко, и даже страшно немного. А достаточно ли я хороша? Вот ехала себе и не парилась. Думала как? Ему с голодухи все что угодно прокатит, а теперь… Так важно вернуть Климу хотя бы часть той нежности, что он мне подарил. А как? Я ведь ничего не умею. То есть вот чтобы так… На разрыв. Отдаваясь и отдавая всю себя подчистую, без какой-либо задней мысли. Просто потому что иначе нельзя, оно тебя разорвет, если не выпустить.
– Клим… Климушка…
Он целует, втягивает поочерёдно соски. Водит пальцами, поджигая каждую клетку в теле. Сжимает. И опять возвращается пальцами к истерзанной промежности. Его так много, что я теряюсь. И вместо каких-то ответных действий лишь бестолково скольжу ладонями по его спине и, захлебываясь, шепчу что-то совершенно бессмысленное.
– Нежный мой… Мой хороший… Еще. А вот так если… А позволь.
В какой-то момент все-таки удается извернуться и обхватить его поистине богатырский член ладонью. Но поласкать его не удается, Клим отбрасывает мою руку, а потом еще и прижимает своей к матрасу.
– Почему? – едва не плачу.
– Да я же уже еле держусь, Яська. Потом с ним поиграешься.
Меня затапливает облегчение. И чертово смущение! Которое рядом с ним я ощущаю с какой-то пугающей регулярностью. Может, все-таки во мне действительно сохранилось что-то от той трепетной девочки? Интересно будет, если мой зэк это понял раньше, чем я сама.
Пока мечусь в раздумьях, Клим отрывает зубами край конвертика. Без проблем натягивает резинку одной рукой, а другой фиксирует мою голову, не позволяя отвести глаз. Так и входит. Напряженно наблюдая за сменой эмоций у меня на лице. Хоть я и не преследую больше цели от него спрятаться, все равно не выдерживаю. Глаза закатываются от удовольствия. Дыхание рвется. Бедра подаются навстречу…
– Да-а-а, – смеется Клим. – Да, Яська. Умничка.
– Ну, отпускай уж меня, гипнотизер.
Клим кивает. Обхватывает ладонью затылок и, прижав мое лицо к шее, делает первый мощный толчок.
Ни один мой оргазм до этого не подготовил меня к происходящему. Я не ожидала, что все будет так. Нежность Клима, его успокаивающий шепот и на контрасте – сокрушительные толчки с ума сводят. Я кричу. Клим ловит мои стоны губами, понимая, что иначе меня не заткнешь. И толкается, толкается, толкается… Гораздо глубже, чем я привыкла. Болезненно. Осознав, что в моих стонах удовольствия столько же, сколько и боли, Клим замедляется. Делает несколько жадных надсадных вдохов и начинает двигаться мягче, погружаясь хорошо если наполовину. Но… Мне этого уже недостаточно.
– Нет! Хочу как раньше.
Даже если это меня убьет. Мне это нужно. Распахиваю глаза и сама на него насаживаюсь. Он подается навстречу. Просовывает между нами пальцы и проходится по клитору. Удовольствие возвращается. Я несусь в нирвану на бешеной скорости. Еще немного… Еще чуть-чуть.
– Да-а-а!
– Расскажи мне о себе! – требую, едва отдышавшись. В любой другой ситуации меня бы после такого изматывающего сексуального марафона вырубило, но сейчас я ни за что не усну. Сон – это тот минимум, которым я готова пожертвовать. Когда время настолько ограничено, каждая секунда на счету. Да и вообще я вся на взводе. Энергия льет через край, заставляя вибрировать пространство.
– Что ты хочешь узнать?
Клим ведет носом по волосам, принюхиваясь ко мне, как хищник. Хм… Вероятно, мне все-таки следовало потратить немного времени на душ. Я осторожно выбираюсь из его объятий.
– Куда?
– Пойду, ополоснусь. От меня уже пахнет, – морщу нос, будто действительно что-то плохое унюхала. – Дай мне две минуты, и продолжим допрос.
Взгляд Клима мрачнеет. Я зависаю, шаря по его лицу в судорожной попытке понять, что не так сказала.
– Слово «допрос» вызывает не лучшие ассоциации, – нехотя подсказывает Клим.
– Черт. – Расстраиваюсь. – Прости.
– Проехали. И, кстати, с чего ты взяла, что «пахнешь»?
– Ты ко мне принюхиваешься. Уже не в первый раз.
– Я просто кайфую. Ты представь, когда вокруг все время вонючие мужики, а тут ты… – Клим обхватывает мою шею, согнув руку в локте, и, уже вообще не скрывая своей жажды, ведет носом.
– Или еще кто-нибудь, – язвлю я, по-детски надув губы. Даже вспомнить не могу, когда позволяла себе что-то подобное. Клим определенно на меня плохо влияет.
– Господи, ты мне теперь этих баб будешь при каждом удобном случае припоминать? – фыркает в волосы.
– Я вообще не понимаю, как к тебе допускали шлюх! Разве это законно? – сощуриваюсь.
– Конечно, нет. Но за деньги никто не гнушается закон обойти.
– Странно, что ты сексу предпочитал встречи с родными. У тебя же наверняка кто-то есть.
– Я не предпочитал. И да, конечно, у меня, как и у всех, есть родители.
Конечно. Я так и думала. Не стал бы он при живой жене это все… Но постойте!
– Они от тебя отреклись?! – перебирая коленками, подбираюсь к Климу поближе. Сердце взволнованно трепыхается.
– С чего ты взяла? – удивляется он, разглядывая меня с нескрываемым интересом.
– Я читала, что отбывающих срок на воле ждут редко. И подумала, что раз тебя не навещают родители, то, вероятно, они от тебя… ну не знаю, вроде как отреклись.
– Страсти-то какие ты себе напридумывала, Яська. Если кто и ждет таких, как я, то это как раз родители.
– Так, а что мне остается? Ты же ничего не рассказываешь.
– Да я просто не успеваю. Что ты хочешь узнать?
– Все! – выпаливаю, ни секунды не раздумывая. –
