— Вопрос не в том, что ты разнесешь слухи, Юр…
— А в том, что я решу однажды тебя шантажировать?
— Да.
— Забавно, что Ярик об этом даже не задумался, — Юра усмехается и хмурится на меня. — Я очень тепло отношусь к Ярику. Он мне жизнь спас и гадить ему я не стану. Я, конечно, козел козлинный, но я умею быть благодарным, Глеб.
— И ты бы с благодарностью мог закопать Ярика, — поглаживаю подлокотник кресла, не спуская взгляда с Юры.
— Да, почему нет? Благодарность она бывает разная.
Молчим, и Юра вздыхает:
— Шантаж, конечно, дело хорошее, Глеб, но он работает только с определенными людьми. Ты же это прекрасно понимаешь, — зевает и причмокивает. — Ярика не пошантажируешь. Он же может быть наглухо отбитым, если припрет, а ты… у меня вообще нет слов. Ты все жене решил оставить. Какой обычный мужик решит все оставить жене? Ну, серьезно? Я рисковать с шантажом не буду. Мне будет куда интереснее продавить вас двоих на дружбу дружную со мной.
— Нет.
— Я могу быть хорошим другом. И нам теперь не надо делить Ярика, — Юра медленно моргает.
— Нет.
— Да будто я кого-то в вопросе дружбы слушаю, — пожимает плечами и щурится. — Я на тебя давно глаз положил.
— Да ешки-матрешки, — откидываюсь назад.
— Меня поэтому не любят.
— Не любят, но дружат.
— Особенная дружба у меня получается с теми, кто меня сильно не любит, — Юра вытягивает ноги.
— Откуда ты такой вылез, а?
— Я хочу, чтобы на моих похоронах было много людей, — говорит Юра, поглаживая подлокотник. — Друзей, но не липовых, понимаешь? Друзей, которые прониклись мной, с которым меня связывают всякие каверзные истории. Просто представь. Соберется толпа людей, у которых под ковриком много тайн, трагедий, ошибок и и во все эти ошибки я сунул свой любопытный нос. Вы будете стоять, смотреть друг на друга и гадать, что они такие все приличные и красивые скрывают за фасадом, но… — поднимает указательный палец вверх, — я унесу все это с собой.
— У меня нет слов…
— И этими офигительными историями я доведу до белого каления привратника, который будет вынужден пустить меня в райские сады. Такой план, да.
— Что ты о смерти внезапно задумался?
— Я о ней всегда думаю, Глеб, — пожимает плечами. — Если о ней думать, то многие проблемы, которые нас окружают, полная ерунда перед осознанием неизбежного.
— Мое осознание неизбежного привело к коллапсу.
— Значит, ты только в первый раз столкнулся со смертью, — Юра смеется. — В следующие разы будет полегче, Глеб. И теперь я очень заинтересован…
— Даже не думай.
— Что именно заставило задуматься о смерти, Глеб? — Юра расплывается в улыбке и не моргает. — Мы же теперь друзья и можем обсуждать все на свете.
Глава 46. Монетка
— Здрасьте, — раздается тихий мужской голос за спиной.
Я молча отпрыгиваю от ворот дома, в котором мои детки купались в джакузи. Смотрела в щель и думала, как бы вернуть садового гнома во двор.
— Спокойно.
Передо мно стоит Юрий Пастухов.
Только его здесь не хватало. Жуткий толстяк, о котором ходят жуткие слухи о его жестокости, дурацких шутках и о том, что он всех бесит.
И Глеб раньше лишь обменивался рукопожатиями при встречах. Раньше. Сейчас все иначе.
Глеб сказала, что влип с Пастуховым по самую макушечку.
Зачем он тут? И почему у него в руках прозрачный пакет с водой и с золотой рыбкой.
— Здрасьте, — тихо отвечаю я.
— Я спросить, — поднимает пакет с рыбкой, — у вас такая же?
Я смотрю на рыбку, в глазах которой я вижу, кажется, страх и отчаяние. Перевожу на круглое и толстое лицо Юры.
— Да, такая же.
— Это хорошо, — кивает и опускает пакет. — А то вдруг не ту купил? А то я продавца в зоомагазине довел до икоты и нервного тика требованием дать мне такую рыбку, которая может пережить психологические травмы.
— Ясно, — кутаюсь в джемпер. — Если вы к Глебу, то он с мальчиками сейчас…
— Нет, я не к нему. Я к тебе.
И смотрит на меня, не моргая.
Господи, чем я ему не угодила?
— Во-первых, я должен сам лично сказать, что я теперь с Глебом дружу.
— Так, — тяну я.
— Жены часто не любят друзей своих мужей, — пожимает плечами.
— Я не знаю, что вам ответить, — нервно сглатываю я.
— Во-вторых, — он улыбается. — К “во-вторых” мы перейдем чуть позже. Я хочу утолить свое любопытство. Антонина, — переходит на официальный тон, — а что вы тут высматриваете?
— Мой сын должен вернуть садового гнома, которого он отсюда стащил.
— Зачем вашему сыну садовый гном?
— Хобби у него такое, — шепчу я. — Воровать вещи, а потом их возвращать.
— Интересно.
Молчим. Рыбка в пакете плавает туда-сюда.
— Во-вторых, — наконец, говорит Юра, — я подозреваю, что ты… я могу перейти на ты?
Я киваю.
— Ко мне тоже можно на ты, — Юра кивает и продолжает, — я подозреваю, что ты не в курсе некоторых подробностей… Подробностей той туалетной ситуации.
Я медленно моргаю. Глеб, что, поделился с новым другом своей измены?
— Сразу оговорюсь, что все подробности я сам узнал.
— Прости, что?
— Я любопытная Варвара, Антонина, — Юра мягко улыбается. — Я должен всегда все знать о своих друзьях.
Я щурюсь в ответ.
— У меня было только несколько ниточек, но… короче, словоблудить я могу бесконечно, — фыркает. — Я познакомился с Надеждой.
— Да что же это такое? — сжимаю переносицу.
— Я, конечно, мог сказать, что она невероятно интересная особа, однако это не так. На моем пути такие девочки не раз встречались, — тяжело вздыхает, — но суть в том, что Глеб был не только пьян, Антонина, в тот вечер.
— Что? — поднимаю взгляд.
— И, наверное, сам Глеб этого не понял, но Надежда прибегла и к особым препаратам.
— К каким препаратам?
— К тем, что повышают эректильную функцию. Плюс немного наркотиков.
Я приподнимаю брови.
— Да, сейчас простая виагра уходит в прошлое. В таблеточки подсыпают особые ингредиенты, которые повышают… кайф? Простого человеческого оргазма сейчас недостаточно для некоторых, и эти некоторые хотят чтобы еще в голове стреляло.
— Это шутка?
— Это реальность.
По спине пробегает озноб, и я меня начинает мутить.
— Мне, конечно, теперь от Ярика прилетит, — Юра цыкает, — за то, что я навестил эту курочку, но… мы же друзья. Он меня простит.
— То есть моего мужа эта гадина накачала наркотой?
— Выходит, что так, — Юра обнажает зубы в улыбке. — И мне пришлось эту информацию у нее купить. Каждый раз удивляюсь тому, какими жадными могут быть люди. Это же кошмар. Хотя… я сам жадный, но справедливости ради даже у меня подход иной к деньгам, — делает паузу и спрашивает, — а вы своей рыбке дали кличку.
Я не сразу переключаюсь с дикой новости на вопрос Юры.
— У меня она Монетка. Чешуя похожа на маленькие монетки. На очень крошечные.
— Монетка?
— Ага.
Юра поднимает пакет, задумчиво смотрит на рыбку, которая замирает в воде.
— Будешь у меня… Печенькой, — переводит на меня взгляд. — Сама решай, говорить Глебу все это или нет. Я не буду. Очень скользкая тема, а мы, мужики, очень чувствительные к такому. Но ты должна была знать. Как женщина. И слушай…
— Что?
— Ты, случаем, не беременна?
Я молчу и недоумеваю. Как, блин, этот толстый черт уловил мою беременность?
— Понял, это пока секретик, — шепчет Юра. — Я пойду.
Деловито разворачивается и неторопливо шагает по тротуару, аккуратно придерживая пакет с рыбкой у груди.
— Юр, — окликаю я его.
— Что, — он оглядывается.
— Я не буду против дружбы, если буду знать все о ваших встречах. Где, когда, с кем…
— Это одно из основных правил моего клуба “Козлы”, — он скалится в улыбке, — жены всегда должны знать о наших встречах.
— Клуб “Козлы”? — удивленно спрашиваю я. — Что это еще такое?
