Мы здесь только для того, чтобы рассказать Митчу и Холли о беременности Эмори, но похоже, что нам не придется долго ждать, потому что Холли говорит:
— Итак, Брук сказала нам, что у нее будет младшая сестра.
Или братик, но она все равно отказывается принимать младшего братика.
Тревожное чувство удобно устроилось в моем животе, расставив ноги, и, по сути, говоря мне, что оно здесь, чтобы остаться на какое-то время. Просто замечательно.
— Мы ещё не знаем пол ребёнка, — отвечает Эмори.
— Значит это правда. Это ребёнок Майлза?
— Нет, мам, это от случайного парня, которого я встретила в баре, когда шла за продуктами.
— Это не имеет никакого смысла, — комментирует Митч, его голос, как обычно, ворчлив.
Мне кажется, единственный человек, с которым он не говорит в таком тоне — моя дочь, но это только потому, что Брук точно расплачется. И если что и раздражается Митча Скотта, так это детский плач.
— Это ребёнок Майлза.
Почему я знаю, что Эмори внутри себя закатывает глаза? Она, наверное, сделала бы это на всеобщее обозрение, если бы у её отца не было в руках стакана виски.
— Какой срок?
— Тринадцать недель.
— Ваша свадьба была не так давно.
— Да, но мы с Майлзом были вместе задолго до того, как поженились, Ма.
Нет, мы не были. Сейчас мы тоже не вместе.
— Почему ты не можешь просто порадоваться за меня? Хотя бы один раз. Хотя бы в этот раз.
— Я думаю, что вы оба совершаете огромную ошибку. Ваш брак не должен был состояться, а учитывая то, что вы оба не могли даже находиться в одной комнате одновременно, тем более, вам не стоило даже начинать встречаться. Ваш брак скорее всего никуда не приведёт, а теперь ты ещё и беременна. Это не повод для радости.
Вау, хорошо.
Она права, учитывая тот факт, что наш брак ни к чему приведет. Только если мы не попытаемся активно что-то изменить в наших отношениях. Но я имею ввиду, что думаю, что мы сделали шаг вперёд. И даже если мы всё равно разведемся, это не значит, что у этого ребенка не будет родителей. Мы оба будем присутствовать в его жизни.
Для Брук может быть будет немного странно разлучаться со своим братом каждую неделю, но она к этому привыкнет.
— Если бы я была Милли, ты бы сейчас плакала от радости, мама!
— Мамочка? — Брук отвлекается от пруда, встаёт и подбегает к столу.
Да, она знает имя своей матери. Это все, что она действительно хотела знать. Единственное, что я рассказал ей о её матери — её имя.
Это было после того, как я забрал ее после игры с Рисом, около года назад. Рис только узнал имя своих родителей и был шокирован тем, что имя его матери не «Мамочка». Конечно, он рассказал об этом своему единственному другу — Брук. И тут она чуть ли не прибежала ко мне, спрашивая, зовут ли меня «Папочка», и если нет, то как. Целый день она называла меня по имени.
В тот же день она спросила, почему у неё нет матери, и я сказал ей, что её мать умерла. Я не думаю, что она полностью усвоила эту концепцию, но все же спросила, как звали её мать. Кажется, она не забыла.
Я беру Брук и усаживаю её на колени. Она сразу наклоняется ко мне, чтобы обнять.
— Да, Брук, твоя мама, — наконец говорю я, кладя подбородок ей на макушку.
— Посмотри, что ты сделала! — говорит Холли немного громче, указывая на Брук.
— Боже, мама, я ничего не сделала. Я лишь прошу тебя порадоваться за меня, — Эмори секунду смотрит на меня, будто она то ли просит поддержки, то ли просто хотела посмотреть, на месте ли я.
Я бы не оставил её. Нет, не в этой ситуации, когда она нуждается во мне рядом.
— Я просто не могу принять ваши отношения. Майлз должен был быть с Милли, а не с тобой. Он должен был иметь много детей с твоей сестрой, а не с тобой.
Холли знает, что у меня есть своя жизнь, верно? Даже если бы Милли была жива, все ещё мог быть на шанс, что мы бы расстались, и я остался бы с Эмори. Маловероятно, но все возможно.
— Ну, срочная новость, мама, моя сестра мертва. Он никогда не сможет быть с ней. Так почему ты не можешь просто порадоваться тому, что он счастлив сейчас. В чем твоя проблема?
— Папочка? — Брук смотрит на меня, её глаза полны слёз. Она ненавидит конфликты. — Pourquoi Memory est folle?[16]
— Elle n'est pas folle[17] .
Хотя, Эмори совсем обезумела. Но я понимаю почему.
— Я не хочу, чтобы он казался счастливым с тобой. Ты не можешь дать ему то, что ему нужно.
Хм? Погодите.
— И с каких это пор ты знаешь, что мне нужно?
Холли встаёт, вероятно, чтобы казаться более влиятельной. Но на самом деле, она далеко не является таковой. Я не позволю своей свекрови говорить за меня, не говоря уже о том, чтобы решать, что для меня хорошо, а что нет.
— Да ладно, Майлз. Эмори — полная противоположность тому, во что ты влюбился. У нее нестабильная работа и она не умеет заботиться о ребенке. Здесь ничего…
— Я советую тебе не заканчивать это предложение, Холли.
Как в вечно любящей вселенной могут так плохо отзываться о своих детях? Я даже думать не хочу о возможных недостатках Брук, и определено никогда не упомяну их при ней. Если только это не будет действительно огромной проблемой и это действительно будет необходимо.
— Ой, да ладно. Как-будто ты действительно женился на Эмори по какой-то другой причине, кроме её тела. В конце концов, она его продает. — Холли начинает собирать чашки со стола, давая нам понять, что хочет, чтобы мы ушли. Мы уйдем уже через секунду. — Из всех, кто у тебя есть, она больше всего похожа на Милли.
— Не то чтобы тебя это волновало, но я женился на Эмори не потому, что она похожа на Милли. На самом деле, это была для меня веская причина не жениться на ней. Она сделала для меня гораздо больше, чем ты можешь себе представить. Ты понятия не имеешь, на что похожи наши отношения, потому что всякий раз, когда мы рядом с тобой, ты только и делаешь, что злишься на нас за то, что мы нашли друг друга.
Я встаю со стула и беру с собой Брук, но все ещё не выпускаю её из рук. Когда Эмори поднимает глаза, я киваю ей, чтобы она тоже встала. Мы, блять, уходим.
— Эмори значит для меня целый мир, и, нравится тебе это мои нет, это всегда будет так. Это не мимолётное увлечение. Мы женаты. А поскольку вы, кажется, уже забыли о том, что Эмори беременна. Поэтому я был бы очень признателен, если бы вы не причиняли ей ненужного стресса. Хотя, я не думаю, что вы знаете, что значит не заставлять нервничать, — добавляю я.
Я беру руку своей жены в свои, чтобы мы могли уйти вместе. Эмори быстро тянется к мистеру Пушистику, который лежит на столе, и слава Богу, что она это сделала, потому что моя дочь закатила бы целую истерику, если бы мы не смогли найти его сегодня вечером. А возвращаться сюда я не собираюсь. Ради этого кролика, я бы вернулся, но в основном, Скотты больше никогда не увидят ни моего лица, ни лица моей дочери.
Как только мы подходим к моей машине, Эмори не даёт открыть ей дверь.
— Ты сказал моим родителям, что это не мимолётное увлечение.
Я киваю, и чтобы отсрочить необходимость оправдываться, сажаю Брук на заднее сиденье. Только когда я закрываю дверь, чтобы она не слышала разговора между мной и Эмори, я оборачиваюсь и смотрю на жену.
— Это не мимолётное дело, Эмори.
— Как это так? — спрашивает она. — Мы собираемся развестись, и ты знаешь это. Мы не поженились, потому что влюблены или на самом деле хотим, чтобы наш брак удался. Я здесь, чтобы помочь твоей заднице избавиться от этих социальных работников.
— И я действительно благодарен тебе за это.
Глубоко вздохнув, я продолжаю:
— Но у нас будет ребенок. И да, мы вполне можем развестись, но это не значит, что мы больше никогда не будем разговаривать, потому что нам придётся. Мы вынуждены научиться совместному воспитанию. Так что нет, это не мимолётное событие между нами. Мы теперь связаны на всю жизнь, поздравляю.
