ближе, пока я яростно вытирала слезы.
— Ты ревновала.
— Да, — призналась я. — У меня есть некоторые проблемы, когда дело касается мужчин.
— Давай проясним одну вещь. — Он обнял меня за плечи, нависая надо мной и ожидая, пока полностью завладеет моим вниманием. — Здесь нет мужчин. Есть только один мужчина. Я. И, если у тебя есть ко мне претензии, мы, черт возьми, обязательно их обсудим.
Я уронила голову на руки, и на моем лице, без сомнения, отразился стыд.
— Прости.
Истон взял меня за запястья и отвел их в сторону.
— Может, нам стоит поговорить о том, почему ты избегала меня на этой неделе?
— Ты не тащил меня в свою постель. — Очевидно, сегодня вечером поток правды было не остановить.
— Хм?
— Ты прижал меня к стене. — Я дернула запястьем, указывая на указанную стену. — И заставил меня кончить на том верстаке в твоем гараже.
— Три раза.
— Три раза. — Я закатила глаза. — Но ты не повел меня в свою спальню.
Он покачал головой, моргая, пытаясь понять, что я несу. Я не винила его за растерянное выражение лица.
— Тьфу. Не бери в голову. — Я всплеснул руками. — Я схожу с ума, черт возьми. Добро пожаловать в запутанный мир Джеммы Лэйн. Я правда чувствую, что это твоя вина. Что ты со мной делаешь?
— То же самое, что ты делаешь со мной, — проворчал он. — Сводишь меня с ума.
Я рассмеялась.
Это было не смешно, но все же забавно.
— Я так усердно работала, чтобы не сойти с ума. Чтобы не быть такой, как моя мать. Я ушла из ее дома и решила, что больше никогда не выйду из-под контроля. Докажу, что я лучше. Поэтому я усердно работала и показала миру — себе — что я никогда не буду такой, как она. Я преуспела. Я миллионерша. Я контролирую свою судьбу, и я не тот человек, которым она пыталась меня сделать. Я — не она.
— Ты — не она.
Я покачала головой.
— Нет.
Было приятно произнести это вслух. И на данный момент этого было достаточно, чтобы смягчить некоторые мои острые углы.
Как ни унизительно это было, я была рада, что свидетелем этого стал Истон.
— Прости, — повторила я. — Забудь обо всем этом. Пожалуйста.
— Я не могу этого сделать. — Он поднял руку и погладил меня по щеке. — Ты сказала, что не хочешь говорить об этом. Я понимаю. Но это уже второй раз, когда ты приоткрываешь дверь в свое прошлое, дорогая. Думаю, пришло время открыться и впустить меня.
— Это не имеет значения. Весь смысл этой тирады был в том, что, возможно, у меня и был сумасшедший момент, а моя мать определенно была сумасшедшей. Никто не спас меня от нее. Поэтому я спасла себя сама. И отчасти это означало отгородиться от мира. Но здесь все так… по-другому. Я не могу прятаться от тебя из-за своей работы. У меня нет работы. Я хотела почувствовать что-то, и вот я здесь, снова чувствую. Это адаптация.
Он изучал мое лицо, его взгляд смягчился.
— Это может быть обоюдно. Ты — все, о чем я думал в течение трех дней, и я знаю, что самым разумным поступком для меня было бы выйти за эту дверь. Но…
— Что «но»? — прошептала я, когда его большой палец провел по моей коже, вызывая легкое покалывание.
— Но я собираюсь отвести тебя в спальню и убедиться, что ты знаешь, что причина, по которой я трахал тебя у стены и в моем гараже, была не в том, что ты не заслуживаешь спальни. — Он наклонился и прикоснулся своими губами к моим. — А потому что, когда дело касается тебя, я теряю контроль.
Истон
— Доброе утро, босс, — крикнул Рори с сеновала, прежде чем сбросить вниз тюк. — Ты рано пришел.
— Рори, что ты здесь делаешь?
— О, Джонсон звонил, спрашивал, не подменю ли я его сегодня. Он болен или что-то в этом роде.
Болен, черт возьми. Джонсон не любил субботние утренние часы, потому что по пятницам обычно засиживался в баре допоздна. Вероятно, он появился вскоре после того, как я ушел искать Джемму прошлой ночью, и оставался там до тех пор, пока Лиз не выгнала его в два часа. Это был второй раз за месяц, когда я приходил в субботу в конюшню, ожидая увидеть его, а вместо этого находил Рори.
Если Джонсон не будет осторожен, я уволю его и дам Рори солидную прибавку к жалованью.
Рори все равно должен был ее получить. Он приходил вовремя и усердно работал. Его отношение к делу было непревзойденным. Черт возьми, оно было лучше моего.
— Когда закончишь там, зайди ко мне в кабинет.
— Хорошо. — Он кивнул и бросил на пол еще один тюк.
Я оставил его работать и удалился в свой кабинет. В комнате было холодно, поэтому я включил обогреватели, прежде чем снять куртку. Затем осторожно прикрыл дверь, чтобы сохранить тепло внутри, и устроился за своим столом.
Заниматься бумажной работой и проверять электронную почту было не самым моим любимым занятием, тем более в субботу до семи утра, но после того, как я выскользнул из постели Джеммы этим утром, мне не хотелось возвращаться домой.
Она спала, ее волосы разметались по подушке, а лицо спряталось под одеялом. Я развел огонь, чтобы согреть хижину, а затем уехал, представляя себе, как она мирно спит.
Прошлая ночь была напряженной. То, что она рыдала, сломленная, уничтожило меня. Я знал, что она была смущена, хотя стыдиться было нечего. И как бы мне ни хотелось глубже погрузиться в ее прошлое, в тот момент, когда я поцеловал ее, возможность поговорить улетучилась.
Мы провели ночь, исследуя тела друг друга, и секс был таким же страстным. Она встретила мое желание с такой же неистовой страстью, как и она сама.
Эта женщина скрутила меня так же туго, как жгут кнута.
Утром я сбежал в конюшню, потому что работа могла быть моей единственной надеждой привести мысли в порядок.
После того вечера, когда Джемма приехала ко мне домой, я дал ей немного побыть наедине с собой, не желая давить на нее слишком сильно. Вчера вечером я отпросился от семейного ужина, потому что не хотел ставить ее в неловкое положение перед своей семьей.
Возможно, было ошибкой оставлять ее наедине с собой.
Но я был рад, что застал ее в баре.
Флиртовал ли я с Лиз? Я знал ее с детства. Ее
