было тяжелое парусиновое пальто, ковбойская шляпа с низко надвинутыми полями и кожаные штаны, зашнурованные на длинных ногах.
Истон был идеальным, сексуальным, загадочным ковбоем. Этот мужчина был бы уместен на обложке любовного романа — разумеется, без рубашки.
Его аппетитная привлекательность стала причиной того, что мне пришлось избегать его.
Когда он был рядом, я не могла ясно мыслить, а мне нужно было прояснить голову.
Либо я могла смириться с этим, впитывать его, пока не придет время двигаться дальше, либо покончить с этим сейчас.
Мой мозг склонялся ко второму варианту. Будет легко вернуться к роботу, которым я была в Бостоне. Но мое сердце изо всех сил пыталось принять решение. Потому что, черт возьми, я была здесь, жила, дышала и чувствовала впервые за долгое время, и это был настоящий кайф.
С другой стороны, онемевшее сердце не болит, когда его разбивают.
Была пятница, и Гриры ждали меня на семейный ужин, но идея сидеть рядом с Истоном, притворяясь, что он не был во мне дважды на этой неделе… Ну, это был не вариант.
Так что я умоляла Кэтрин извиниться за меня, а поскольку Кэрол была из тех, кто разыщет меня в хижине, я поступила так, как поступили бы все взрослые.
Я убралась к чертовой матери с территории Гриров.
Как только закончилась моя смена в лодже, я села в «Кадиллак» и поехала в Клир Ривер. Поход за покупками в небольшой местный продуктовый магазин занял у меня не так много времени, как я надеялась. Когда в магазине было всего семь проходов, прохождение туда и обратно по каждому из них не заняло много времени. Дважды.
Поэтому, загрузив продукты в машину, я решила зайти выпить в бар Клир Ривера.
Судя по переполненной парковке, коктейль понадобился не только мне.
Грузовики разных марок и моделей занимали все свободные места, кроме трех. Я втиснула «Кадиллак» между белым «Фордом» и замызганным черным «Шевроле», затем вышла и щелкнула замками. Сидящий в «Шевроле» шоколадный лабрадор не сводил с меня глаз, а музыка кантри наполняла воздух. Окна бара были увешаны неоновыми вывесками пива, а красная жестяная обшивка выцвела под безжалостным солнцем за многие годы. К фасаду здания был прикреплен пластиковый камуфляжный баннер, на котором яркими оранжевыми буквами было написано: «Добро пожаловать, охотники».
Когда я открыла дверь, в ноздри ударил запах пива и несвежих сигарет, и моим глазам потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к тусклому освещению. Разговор, казалось, прекратился, когда все присутствующие повернулись на своих табуретах и стульях.
Бар располагался вдоль одной из стен зала, и, когда я шла по выщербленному кафельному полу, направляясь к одному единственному свободному табурету, большинство людей провожали меня взглядами. Я никогда в жизни не чувствовала на своей заднице столько взглядов.
Возможно, желание выпить было ошибкой.
И только когда я уселась на табурет, спрятав задницу, глухой гул разговоров возобновился, слившись с музыкой из музыкального автомата, доносившейся из угла.
— Что вам принести? — спросила барменша, протягивая бумажную подставку. Кроме меня, она была единственной женщиной в комнате.
— У вас есть вино?
Она оглядела меня с ног до головы, наклонилась и понизила голос:
— Вы искали курорт? Я думаю, вы заблудились.
— Нет, я направлялась не на курорт.
— Тогда вы будете разочарованы. Все, что у меня есть, — это коробка «Френзии», привезенная в прошлом месяце.
Я рассмеялась.
— Тогда как насчет водки с содовой и лимоном?
— С этим я справлюсь. — Она улыбнулась и отошла в другой конец бара, разговаривая с несколькими посетителями, пока смешивала мой напиток. Неся его, она взяла меню со стопки. — Если вы голодны, сегодня у нас специальное предложение — чизбургеры.
— Продано.
— Картошка фри?
Я кивнула.
— Да, пожалуйста.
— Принято. — Она вернулась на свой конец стойки, оставив меня одну.
Двое парней, сидевших рядом со мной, были поглощены разговором о политике и не обращали на меня никакого внимания, пока я крутила красную соломинку в своем стакане, позвякивая кубиками льда и протыкая дольку лимона. Я медленно потягивала свой напиток, осматривая зал.
Множество взглядов устремилось в мою сторону, но ни один не задержался на мне надолго. Мужчина, сидевший на стуле прямо напротив меня, допил свое пиво, пожал руку парню, сидевшему рядом с ним, а затем помахал барменше на прощание. Когда он открыл дверь, чтобы уйти, за его спиной появилась еще одна фигура.
Его ковбойская шляпа опустилась, когда он обменивался приветствиями, и у меня внутри все сжалось.
Потому что я узнала эту шляпу.
Блядство. Как я могла избежать встречи с Истоном в баре такого размера? Разве он не должен был быть на ужине?
Он вошел внутрь, оглядел зал и поднял руку, чтобы помахать нескольким столикам. Затем подошел к стойке, снял шляпу и выдвинул стул, который только что освободился. Он поздоровался с парнем, сидевшим слева от него, а затем улыбнулся барменше, когда она приблизилась.
Взгляд Истона скользнул мимо нее, и когда он заметил меня, улыбка исчезла.
Ауч.
Я подняла свой стакан, молча приветствуя его.
Истон поприветствовал меня единственным кивком.
Мое сердце забилось где-то в горле, когда я сделала еще глоток, жалея, что заказала тот чизбургер. Жаль, что я не сидела на любом другом месте, кроме этого, где у меня не было выбора, кроме как видеть его, когда я смотрела вперед.
Как я могла не обращать внимания на этот волевой подбородок и темные мечтательные глаза, когда они были совсем рядом?
— Вот, пожалуйста. — Барменша появилась из кухни с пластиковой корзинкой, застеленной пергаментной бумагой. По крайней мере, мне не пришлось долго ждать свою порцию. Чизбургер был больше моего лица, а куча картошки фри была эквивалентна трем очень крупным картофелинам. — Надеюсь, вы голодная.
О да.
— Спасибо.
Я разрезала бургер пополам, когда она вернулась на свое место, прислонившись бедром к барной стойке и сосредоточив все свое внимание на одном мужчине.
На Истоне.
Я не отрывала взгляда от своей тарелки, но когти ревности вонзались все глубже каждый раз, когда я слышала, как ее смех перекрывает музыку. Или, когда я краем глаза ловила его улыбку. Я жевала с бешеной яростью, когда она наклонялась ближе и что-то шептала ему на ухо.
Он рассмеялся. Она рассмеялась.
Она улыбнулась. Он улыбнулся.
Я совершенно определенно не смеялась и не улыбалась.
Нет, я была его последним завоеванием, и он ждал целых три дня, прежде чем пойти к кому-то другому. Или, может быть, сделать это еще раз с бывшей любовницей.
Она была великолепна, и лицо у нее было свежее.
