с ним чаще, чем я ожидала. Конечно, он рассказал бы ей о бабушке, потому что это повлияло на меня. Но я была взрослой. На данный момент их разговоры в лучшем случае должны были быть ограничены.
— Да, конечно, — ответила она как ни в чём не бывало, как будто это был странный вопрос с моей стороны.
— Мама, между тобой и ним что-то происходит?
— Нет. Он женат. Мы просто друзья.
— Да, я знаю, — поспешила сказать я, потому что мама не нарушала правил. — Просто я не хочу, чтобы тебе было больно.
Насколько я знала, она никогда ни с кем больше не встречалась. Хотя она, возможно, и была социальным интровертом, папа разрушил её барьеры.
— Иногда в жизни ты берёшь всё, что можешь, — промолвила она. — Я должна идти. Будь в безопасности.
И она отключилась. Линия оборвалась. Я попала в запретную для полётов зону. Хуже того, её слова заставили меня задуматься о себе. Была ли я такой? Принимала то, что получала, и не настаивала на большем? Это относилось и к моим отношениям с ней. После стольких лет я поняла, что она не способна дать больше. Но была ли она такой?
— Пенни за твои мысли.
Я чуть не выпрыгнула из своей кожи. Грант сидел на полу напротив меня, без рубашки, как будто мы были на пляже, а не сидели перед камином. Я пригладила свои влажные волосы, пытаясь вернуть своё сердце в грудную клетку.
— Извини, я не хотел тебя напугать, — сказал он. — Ты смотрела в пространство.
Как долго я сидела там после того, как закончился мой разговор с мамой?
— Просто задумалась, — ответила я.
— Хочешь поделиться? Я хороший слушатель. Это из-за твоей бабушки?
Отблески огня мерцали в глазах Гранта, и я не могла прочитать его. И всё же я обнаружила, что выдаю секреты, которыми не могла ни с кем поделиться из-за особенностей моего происхождения.
— Нет. Не в этот раз. Это моя мама. Она в некотором роде одиночка. Хотя, если ты спросишь кого-нибудь из её семьи, они диагностировали бы у неё высокофункциональный аутизм.
— Что ты думаешь? — спросил он без осуждения.
— Я думаю, она может быть холодной, ей не нравятся простые прикосновения, такие как объятия, так что, думаю, я могу согласиться, но я не врач.
— И это то, что тебя беспокоит?
— Не совсем. Меня больше беспокоит то, что она вложилась в дружбу с моим отцом, которая ни к чему не приведёт.
— И почему это проблема?
Хотя его бровь изогнулась, я не почувствовала, что за мной наблюдают. Скорее, Грант просто разговаривал со мной.
— Во-первых, он женат. Но, думаю, мне следует начать с самого начала. — Я никогда не могла говорить об отношениях моих родителей, потому что никто не знал, кем был мой отец и обстоятельства моего рождения. — Независимо от того, что ты, возможно, слышал от Софии…
— Она не говорила о своей семье.
Я кивнула.
— Ну, её мама и наш папа расстались. Её мама ушла, утверждая, что мой отец уделял ей недостаточно времени. Его оправданием было то, что он строил бизнес на будущее. Он был в разлуке с ней несколько месяцев, прежде чем его пути пересеклись с моей мамой.
Я перевела дыхание, чувствуя, что сваливаю всё на бедного Гранта.
— Она консультировала его фирму, и они познакомились из-за цифр, которые нравятся маме. Она бухгалтер, или, скорее, аудитор. Всё, что я узнала от неё. Следующую часть я точно не знаю, но, зная её, ей потребовалось некоторое время, чтобы заметить его интерес. Она совершенно не разбирается в этом, хотя и красива. Со временем он измотал её, и, в конце концов, слухи дошли до Мэдлин. Это мама Софии.
Это была часть истории, которую я собрала по кусочкам, основываясь на человеческой природе и цепочке событий.
— Она решила, что хочет, чтобы он вернулся. Сказала ему, что беременна, и у него был долг перед своей семьёй разобраться с ней.
— Он это сделал, — предположил Грант.
— Да. Он вернулся к ней, — я помолчала секунду, прежде чем продолжить: — По рассказам мамы, с ней всё было хорошо. Но я предполагаю обратное. Однако она прагматична. Будучи реалисткой, какой она и является, когда она узнала, что беременна, она сказала ему, ничего не требуя. На самом деле, она сказала ему, что он ей ничего не должен.
Грант наморщил лоб.
— София старше тебя? — я покачала головой, поскольку дальше история становилась всё сложнее. — У тебя есть ещё родные брат или сестра?
— У меня есть два старших брата, но они родились до того, как появилась мама.
— И что? — спросил Грант.
— Это предположение, но я думаю, Мэдлин солгала, чтобы вернуть Кристиана.
— Кристиана?
— Извини, на самом деле я не называю его папой. В любом случае, я думаю, она солгала, и узнав, что мама беременна, постаралась тоже залететь.
— Правда выплыла бы наружу.
— Точно. Но она умная. Она сказала ему, что у неё случился выкидыш, но не сказала ему из страха, потому что мама была беременна. Затем внезапно она действительно забеременела, и ему пришлось остаться с ней и детьми.
— Он остался, — сказал Грант.
— Он остался, — эхом отозвалась я. — Я также думаю, что его чувства к маме, да и её тоже, не совсем умерли. Мама никогда бы не переступила черту, но я волнуюсь, что у неё не было никого другого, потому что она так сильно его любит.
— Ты сказала, что она, возможно, страдает аутизмом.
— Верно. Именно поэтому ей трудно сблизиться с кем-либо.
— Включая тебя?
Я кивнула, потому что почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
— А как насчёт тебя? Где твоя мама?
Грант пошевелился, и я впервые заметила полотенце, обёрнутое вокруг его бёдер.
— Мама ушла, когда мне было шесть или около того.
Я вспомнила, как он говорил мне это раньше. Тем не менее, я всё равно задала вопрос.
— Ты виделся с ней?
— Нет. Она ушла, не оглянувшись.
У меня отвисла челюсть. Может, в моей жизни и не было отца, но и призраком он точно не был.
— Ты её вообще не видел.
— Ни слова, ни открытки на день рождения, ни рождественского подарка, ничего до недавнего времени.
Настала моя очередь вопросительно посмотреть на него:
— Недавно? Что случилось?
— Она живёт в Нью-Джерси. После того, как мы поехали в Нью-Йорк, я решил навестить её.
Я подвинулась вперёд, как будто сидела на краешке стула. Быть мухой на стене на этой встрече было бы что-то.
— Как всё прошло?
— Как и следовало ожидать, она
