менять, с неба звезд никогда не хватали, но жили мирно и дружно, часто ездят к родным, которые в других городах живут.
Когда я только вышла замуж, то хотела, чтобы родители ближе ко мне переехали, Артем вежливо был не против. Но не горел желанием.
Родители не переехали, потому что сами не захотели. Здесь у них жизнь уже была налажена, есть работа, круг общения.
Кардинально они ничего менять не стали, но были рады за меня.
Сейчас я вдруг думаю: забрала бы их к себе, была более настойчивой, и что дальше? Сложилась бы наша жизнь иначе? Мы бы разбежались? Или нет…
А все эти слова, которые Артем говорил…
Постеснялся бы при родителях? И что, если бы постеснялся? Постоянно за них прятаться, что ли?
Нет, надо и самой было решать, понимать, что творится…
Не сложилось у нас.
Все начиналось красиво, а закончилось черт знает как.
Я даже удивлена, до сих пор немного не верится, что Артем на развод дал согласие, не стал удерживать меня. Вид у него был такой, будто это я его разводом убиваю и четвертую, а не он меня — своей изменой.
Когда же я о нем думать перестану? В груди колет…
Тру грудную клетку, под ребрами тахикардия.
— Ладно, садись. Ради такого случая можно и тортик, да? — смеется мама.
Папа фыркает и начинает ворчать:
— И стоило оно того? Зря голодом себя моришь… Конечно, давай торт!
Сколько себя знаю, мама вечно борется с тягой к сладкому и небольшим лишним весом. По этому поводу в семье иногда споры: папа терпеть не может, когда мама начинает варить на пару, делать более постные блюда.
Я сажусь за стол, папа напротив. Довольный такой, светится!
Но потом вдруг спохватывается:
— Так… Я не понял, а если ты в положении, то какого черта одна приехала, да еще в такую непогоду.
Да уж… Сегодня невероятно ветрено, все тепло из тела выдуло, пока прошлась по перрону.
— Твой этот… совсем не заботится, что ли?! — возмущается шумно папа. — Сколько детей ждали. Да он тебя на руках носить должен!
— Артем не знает, па.
— Не знает? — уточняет.
— Как не знает? — ахает мама, разливая чай, который к тому времени настоялся.
По кухне ползет аромат разнотравья, я успеваю разобрать только запахи ромашки, немного чабреца еще какие-то кисло-лимонные травки. Что-то очень приятное и будоражащее.
— Вот так не знает. Я ему не сказала.
Родители переглядываются.
Папа кивает:
— Вот видишь, Лена. Я же тебе говорил, там трагедия, а ты… Дочь просто соскучилась по родным местам. Разве с таким постным лицом приезжают, когда просто соскучились? Ничего подобного! И вещей почти нет.
Упреки отца… Нет, даже не упреки, просто замечания, все справедливые и по делу: у меня при себе на самом деле немного вещей, только самое необходимое.
По этому поводу мы немного поспорили с Артемом. Он требовал, чтобы я осталась жить в доме. Боже, он мне едва ли насильно навязывал право собственности, маниакально обещал, что со всем поможет. Хотел привязать меня недвижимостью, что ли?
Я отказалась, и даже много вещей собирать не стала. Мне вообще не хотелось возвращаться туда, где мы были счастливы и несчастны. Я боялась: меня засосет трясина воспоминаний, я дам слабину, снова дам шанс… Хоть и случилось непоправимое, но я боялась себя!
Много вещее не забрала. Артем мне кучу денег на счет отправил.
Только раздражал этим: зачем?!
Я не выдержала и бросила ему в лицо напоследок: себе бы лучше эти деньги оставил, сколько шлюх на них снять можно!
— Я беременна. Но Артему об этом не сказала. Иначе бы он нашел причину, чтобы не давать мне развод.
Глаза родителей округляются и наполняются шоком, становятся стеклянными.
— Вы сильно поругались? — уточняет мама. — До… До развода? — ахает. — Что же случилось?
— Все просто. Он мне изменил. Я видела это своими глазами.
Повисает гулкая тишина.
— Кобелина, значит. Не зря он мне не понравился. Мажор этот… — качает головой отец. — Ты поняла, Лена? — строго смотрит на маму. — Уроду этому прощения нет! Никаких разговоров с ним, а то ты звонить ему завтра собиралась, узнавать, почему поругались… Все! Никаких разговоров. Развелись, и пусть катится, с кем гуляет, а мы сами…
— Хорошо, что приехала, — добавляет мама. — Ни о чем не переживай. Все наладится.
Глава 31
Он
— Где ты снял этих шлюх?!
Денис вздрагивает от моего вопроса и с улыбкой прощается с коллегами, подходит ко мне.
— Привет, Тем. Почему не позвонил?
— Потому что когда я тебе звоню, чтобы встретиться, у тебя сто тысяч пятьсот неотложных дел находится, плюс ко всему тебя вообще не найти. Гораздо проще позвонить в офис и выяснить, на месте ли ты. Как оказывается… Ты на месте. Поговорим.
Я рассматриваю брата с головы до ног и обратно.
Мне кажется, или он тоже осунулся немного. Вид такой, будто не высыпается.
— Поговорим, — сверяется с часами. — До конца обеденного перерыва еще минут пятнадцать. Уложимся?
— Пятнадцать минут? — психую. — Вот все, на что ты способен? Выделить для меня лишь пятнадцать гребаных минут?!
— Тем, остынь. Развод тебе вообще не на пользу пошел.
Я резко пробиваю ему кулаком в нос. Брат отшатывается, зажав лицо. Из-под пальцев сочится кровь.
— Ты что творишь? — гундосит. — Ты мне нос сломал. Как мне теперь работать!
— А ты… Ты мне брак окончательно доломал, Ден. Какого хрена ты этих шлюх позвал?! Я анализы сделал.
— Что?
Брат ищет, чем бы остановить кровотечение. Я подаю ему свой платок. Бог знает с каких пор у меня платки по внутренним карманам пиджаков. Еще один штрих заботы обо мне… От жены.
Я все еще продолжаю называть Аню своей женой.
— Я не просто перепил. У меня в крови наркота. Уверен, не только у меня, но и у кого-то еще, да? Девчонки пустили в ход свои «чары», чтобы им точно обломилась
