Мы хотели, очень хотели.
Когда я возвращалась из салона домой, случилось страшное. В нашем подъезде, на площадке первого этажа, сидел мужчина в обносках. Было невозможно определить, сколько ему лет. Печально: сейчас откуда-то взялось много откровенно несчастных людей, не то, что во времена нашего советского детства. А кстати, где тогда были эти несчастные люди, или у всех оно было, это постоянное место жительства?
Я уже приготовилась просто расстроиться оттого, что этот человек сидит тут совсем один, но он вдруг поднял голову, и я увидела ЛИЦО – с такими лицами изображают святых или, в крайнем случае, отшельников дворянского происхождения. Он заметил, что я замерла, и сказал красивым звучным голосом с интонациями интеллигента во всех поколениях:
– Не удивляйтесь, любой человек может оказаться в моем положении, и прошу вас – не расстраивайтесь…
Что у него случилось, что?! Может быть, он вернулся из сталинских лагерей? Какой сейчас год? Нет, не получается, все давно вернулись…
Дома я немножко поплакала и думала, чем ему помочь – невозможно же вынести такому ЛИЦУ еду или старую одежду, а новой у меня нет, и еды тоже нет… потом я зачем-то спустилась вниз, не знаю зачем, а он уже ушел. Кто это был? Святой Странник?
Вечером объяснялась с Мурой. Мурка догадалась, что Роман – не просто так, а серьезный роман.
Мы обсуждали поездку в Финляндию. С поездкой все складывается удачно: Лев Евгеньич погуляет с Иркой-хомяком, Савва Игнатьич будет только рад остаться на пару дней на хозяйстве, а визы у нас есть всегда. Денис делает нам шенгенские визы на год, чтобы всегда можно было вывезти Муру из страны, Если Что. Он сам не знает, что: пожар, наводнение, Октябрьская революция, но они с Аллой так скучают по Питеру, что всегда сладострастно думают – не зря же мы здесь сидим, Если Что – мы сидим в Германии!
…Есть одна, нет, две проблемы. Во-первых, как быть с деньгами? Здесь за рестораны всегда платит Роман, тем более что обычно мы всегда ходим в такие места, где он не платит (это называется бартер за рекламу), и тогда возникает сложный щекотливый вопрос: кто должен оплачивать номер для Муры? Вторая проблема – если по дороге я захочу писать? Я стесняюсь. Разработаю с Муркой условный знак – если что, пусть она просится выйти, ну, и я с ней.
Перед сном думала, что в жизни всегда присутствует рядом прекрасное (завтра едем в Финляндию!) и ужасное (где он сейчас, Святой Странник?).
В восемь утра позвонила мама.
– Я нашла вам домработницу, только умоляю, не называйте ее домработница! Это наша Ирина Андреевна, работала у нас в НИИ библиотекарем.
Я сказала маме, что сегодня нам домработница не нужна, потому что вечером мы уезжаем в Финляндию.
– Об этом не может быть и речи. Нужно убрать квартиру перед ее приходом!
В десять позвонил Роман и сказал, что пока ничего не получилось, и, может быть, мы поедем в Финляндию в следующие выходные. Вот и хорошо, уберу сегодня квартиру, а то неудобно перед домработницей.
В десять минут одиннадцатого позвонила Алена и сказала, что очень-очень между нами, ей кажется, что она за последнее время немного отошла от всего, не связанного с покупкой и ремонтом недвижимости, и вот теперь ей пришла в голову замечательная мысль: она будет устраивать журфиксы – приглашать домой разных интересных людей, например, ансамбль старинной музыки. И Никите будет очень приятно, приходя домой, видеть Алену среди интересных людей и разговаривать о прекрасном, и для сексуальной жизни это будет не хуже пилюли или петтинга. Не в том смысле, что пилюля и петтинг не подействовали, а в другом – для сексуальной жизни это будет полезно. Сказала, мне-то хорошо, у меня с Романом и секс, и разговоры о прекрасном, например, о его программе…
В половине одиннадцатого позвонила Ольга и завела со мной длинную беседу о разных мужчинах. Беседа больше напоминала монолог.
– Вася сделал у меня генеральную уборку и купил продукты на неделю… Все-таки простой водитель лучше, чем гений…
– Лучше.
– Да-а, а зато у Васи появилась ужасная невыносимая привычка на любое высказывание отвечать вопросом. Я ему говорю: «Читаю Шекспира», а он мне: «Что за Шекспир?» А Димочка сказал мне, что когда у меня будут деньги, мы с ним будем учиться танцевать фламенко, это сделает его внутреннее мироощущение более экспрессивным… Нет, все-таки гений лучше, чем простой человек…
– Лучше.
– Тебе-то хорошо, у тебя с Романом и секс, и разговоры о прекрасном, например, о его программе…
Через десять минут Ольга перезвонила и сказала:
– Нет, все-таки гений лучше, чем простой водитель…
– Тебе самой больше нравятся продукты на неделю, чем танцевать фламенко на голодный желудок, – ответила я, и я на самом деле так считаю.
– Не отягчай тоски укором, – сказала Ольга и отключилась.
Неужели это все последствия одной маленькой встречи с Романом?
Очень хотела убрать квартиру, но не успела, потому что еще немного поговорила по телефону, а потом решила перечитать «Сагу о Форсайтах», а ведь всем известно, что эта книга очень толстая, а домработница, то есть библиотекарь, пришла довольно рано – в два часа дня.
Я открыла дверь и… о ужас! Передо мной стояла Ирина Андреевна, дама лет пятидесяти, интеллигентная, в очках и в шляпке с вуалью. Неужели я должна буду ей говорить строгим хозяйским тоном: «Уберите здесь, пожалуйста, если вас не затруднит, и очень вас прошу, сварите бульон, если у вас будет настроение»?
Ирина Андреевна обещала побыть сегодня до вечера, наотрез отказалась называть Льва Евгеньича и Савву Игнатьича по имени отчеству, догадалась, почему в холодильнике залах (оказалось, там внутри стоит теплый весенний день с температурой плюс 18 градусов), наметила сварить бульон, потушить курицу и испечь оладьи. А я ушла, сегодня у меня жуткий день – лекция и две консультации подряд, в четыре и пять, потом час перерыв и еще три записи вечером. А я уже заранее устала.
…Прибежала домой перед вечерними консультациями. Все-таки каждую минуту быть на людях очень тяжело, если учесть, что я еще и консультирую. Сегодня мне попались какие-то клиенты-вампиры. Сначала они хотели выпить из меня все мое, а затем положить в меня все свое, и я почувствовала, что если не полежу хоть немного с головой под одеялом, то мне самой потребуется психолог, а возможно, даже и психиатр.
Я завела будильник и улеглась в кровать одетая – на всякий случай, вдруг усну и придется бежать в салон сломя голову. Счастье – это когда с тобой никто не разговаривает.
