Ознакомительная версия.
— Да я не против. В девять мы сворачиваемся.
— Ну супер! Я подойду.
Поедая огромный роран, с любовью изготовленный Вадиком Полонским, я задумался над этим. Что может перевернуть наш мир? Несчастная любовь. Потеря работы. Смерть близких. Тяжелая болезнь. Да, пожалуй, и все. Не так много. Не так много шансов начать все заново. Не так много шансов найти свой путь.
В размышлениях брожу по Садовому. Не самое лучшее место для пеших прогулок. Гул машин и копоть.
Звонит секретарша:
— Максим Игоревич, это Лена. Вы можете говорить? — спрашивает она шепотом.
— Привет, Лена! — отвечаю я. — Чего шепчешься?
— Я звоню вас предупредить, — заговорщицки говорит она.
— О чем?
— Я написала за вас заявление на внеочередной отпуск. Чтобы партнеры не волновались, куда вы пропали. Я сказала им и всем пациентам, что вы уехали на два месяца в отпуск. Чтобы вы наверняка пришли в себя.
— И куда я уехал?
Лена замялась:
— В Тибет.
— А почему в Тибет? — искренне удивляюсь я.
— Потому что там связи нет. Вы поехали по вызову самого Далай-Ламы! Такой шанс упускать было нельзя! Все сразу все поняли и вопросов больше не задавали, — отвечает Лена.
— Интересная логика! — Лена меня развеселила.
— Максим Игоревич! — продолжает она шепотом. — Вам лучше? У вас все в порядке?
— Лена, у меня все прекрасно! Не отвлекай меня, я в отпуске! — отключаюсь.
Сажусь в кафе, даю объявление о пропаже кота. Надо бы обзвонить ближайшие приюты для животных. Составляю список возможных кошачьих адресов. Не знал, что их такое количество в Москве. Обзваниваю с десяток. Ничего. Остальное обзвоню потом, пора идти.
— Сейчас закроем палатку, — увидев меня, говорит Вадим. Мы вдвоем отправились бродить пешком по Москве. Говорили «за жизнь», мою и его, о смешном и грустном, и пришли к выводу, что в жизни строго соблюдается пропорция 50:50. И все дело в том, как ты смотришь на свой стакан: он наполовину полный или наполовину пустой. Мы решили, во всяком случае, наши стаканы наполнить и посидели пару часиков в уютном кафе на Пречистенке. В результате Вадим взял меня в помощники. Мне нужны новые впечатления, а ему — рабочие руки. Мы выпили за успех нашего предприятия и разошлись по домам. Завтра нужно быть в форме, и никаких соплей!
* * *
Уже на следующий день выхожу на стажировку. Готовить роран не такое простое дело. Место бойкое. Все время толпится очередь. В команде трое — Вадик отвечает за скручивание, Эдик за жарку мяса, Рома за лепешки. Процесс должен быть непрерывным. Если мясо закончилось, то процесс встает. Если Рома не успевает раскатывать тесто и нажарить лепешки — то процесс тоже встает. Меня поставили на кассу. А еще я буду помогать всем, где происходит задержка.
Это похоже на детскую игру. Не помню на какую, но бесконечную. Весь день ребята не покладая рук трудятся. При этом успевают с каждым покупателем обменяться улыбкой и парой радушных фраз. Складывается впечатление, что все эти клиенты уже не первый раз приходят. Некоторых Вадик называет по именам.
Почти сразу я втянулся в игру, и день для меня прошел как пять минут. За час до закрытия очередь стала спадать и появилось время перекусить.
— Вот, держи! — протянул мне роран Вадим.
— Спасибо. Сколько с меня?
— Ты ж знаешь, триста рублей, — отвечает Вадик и смеется — шутка!
— Слушай, а откуда столько людей? Почему такая очередь постоянно? — Этот вопрос мучает меня весь день.
— Да бог его знает, — искренне удивляется Вадим. — Наверное, потому, что вкусно и с хорошим настроением продаем.
— Но ведь объективно — есть уличные закуски, которые ничем не уступают рорану. Никогда раньше не видел, чтобы вокруг палаток толпилась очередь.
— Я ж говорю, сложно сказать. Думаю, что секрет в энергетике, которую мы с ребятами создаем. Мы же готовим с любовью. Вот и все. Ну еще у нас гигиенично, чисто, готовим всегда в перчатках и покупаем только качественные продукты для нашего рорана.
— Понятно… давай выручку посчитаем?
— Давай.
За девять часов работы оказалось, что мы продали около четырехсот роранов и огромное количество напитков и прочей сопутствующей мелочевки.
— Около двухсот тысяч выручили, — сообщаю я.
— Нормальная дневная выручка, — отвечает Вадим.
— Маловато будет… — говорит Эдик.
— Да, надо сеть делать, чтобы больше было, — говорит Вадим.
— Слушай, а давай я вторую палатку открою — будет сеть. Поставим ее на Поклонке или на Воробьевых.
— У нас пока людей нет. Ты один не справишься, нужно еще двоих найти, а лучше троих. Нормальных по духу, ну ты понимаешь.
— Понимаю. Так давай найдем. Проведем собеседования.
— У меня друг приехал из Саратова работу искать, — сообщает Эдик. — Может, его привлечем? Хороший парень, позитивный.
— Ребят, давайте договоримся. — предлагает Вадик. — Друзей привлекать можно, но без обид, будем отбирать всех жестко на общих основаниях. У нас задача какая? Чтобы не только парень хороший был, позитивный. Но и как базовый стандарт, он должен быть чистоплотным, иметь хоть какие-то кулинарные способности, быть как мы, в общем. Согласны?
— Договорились — все согласны.
* * *
Мы стали отсматривать кандидатов. Я кинул клич в блоге, и народ потянулся.
Потратили на собеседования целый день — никого даже близко. После этого все вчетвером собрались дома у Вадика.
— Такими темпами мы долго будем искать, — говорю я.
— Да уж, негусто, — отвечает Вадик.
— А давай их всех одновременно собеседовать, — говорю я.
— Все двадцать человек сразу?
— Ну да. Прикинь, сколько времени сэкономим. Тут мы двадцать за день посмотрели. А так за пару часов.
— Как ты себе это представляешь?
— Думаю, справлюсь. Я ж психолог. В прошлом.
Эдик назначает одновременно двадцатке кандидатов собеседование на одно и то же время. Через два часа еще двадцать. В общем, в день сотку человек. Нам же важно, чтоб они были как мы. Я говорю:
— Вадик, ты что б сделал, если бы увидел, что у клиента не хватает десяти рублей на роран?
— Ну простил бы ему. Доложу свои. Макс, ну ты вопрос задаешь. Что такое десять рублей в сравнении с его улыбкой и благодарностью?
— Полный наивняк. Тебе не кажется, что мужчина тридцати шести лет в бизнесе не должен так рассуждать? — провоцирую я.
— Да забей! Что такое десять рублей? Не пятьдесят же! — отмахивается Вадик.
— Ну хорошо. А если бы у него пятьдесят рублей не хватало?
— Да тоже бы продал, — отвечает Вадим. — У нас себестоимость одного рорана примерно сто пятьдесят рублей, в убытках не останемся.
Ознакомительная версия.
