Она не могла не думать об этом даже сейчас, в разговоре с матерью.
– Пойдем, посмотришь кухню, – сказала она Рейчел, показывая дорогу.
Тэра наполнила чайник водой.
– Мы в полной безопасности, – усмехнулась она. – Армия прислуги временно отсутствует.
Рейчел села за дубовый стол. Лучи послеобеденного зимнего солнца высветили золотисто-рыжеватые блики на ее волосах.
– Ты подкрасила волосы, – заметила Тэра.
– Да. Решила, что пора избавиться от тех светлых бликов, которые ты так презирала.
Тэра поморщилась, вспомнив свои нападки на мать на похоронах. Это было как в другой жизни. Какой маленькой мерзкой дрянью бывала она временами. Бедная мама!
– Дональду нравится?
– Думаю, да.
– Он не станет возражать даже против зеленого цвета?
– Что-то вроде того.
– Он уже переехал к тебе?
– Да.
Тэра улыбнулась:
– Меня уложил в постель Сол, тебя – Дональд. Должно быть, это наследственное.
Рейчел опустила взгляд. Беззаботная легкость, на которую она все время настраивалась, внезапно улетучилась. Рейчел не знала, как воспринимать постоянные шутки Тэры. Она опасалась, что это уловка, чтобы держать ее на расстоянии.
Все это как-то нехорошо, неправильно – то, что Тэра живет в этом огромном доме. Маленькое одинокое существо, оторванное от своих сверстников. Беременная. И не замужем.
Это не повод для шуток.
Ее беспокоило и другое. Рейчел переживала из-за разговоров, которые наверняка идут среди бывших коллег Ричарда по Тюдорскому филармоническому оркестру. Особенно среди мужчин. Собственно, в оркестрах до сих пор доминируют мужчины. "Маэстро прекрасно устроился, отхватил себе такую аппетитную телочку. Просто слюнки текут, а?" Рейчел мысленно слышала пошлые шутки, могла представить хитрые подмигивания и причмокивания. Она внутренне содрогнулась. Все это определенно не шутка.
– Он тебе нравится? – спросила Рейчел. – Тебе нравится Сол?
– Да, – ответила Тэра, немного помолчав.
– Но не так, как тебе нравился Бруно?
– Бруно очень милый. Он подкупал меня своей добротой и терпением.
Рейчел хотелось плакать. Из-за Бруно, из-за Тэры. Из-за их потерянной юной любви.
Тэра подозрительно посмотрела на мать.
– Я понимаю, что тебе не нравится Сол. Это очевидно.
– Я недостаточно хорошо его знаю, чтобы сформулировать свое мнение о нем, – осторожно сказала Рейчел.
– Чушь! Это ведь из-за тебя все началось.
– Это тем более чушь!
– Ты ведь сама пригласила его остаться после похорон. Он дал мне свою визитную карточку, предлагая помочь сделать музыкальную карьеру. Из-за этого все и случилось.
– Из-за того, что он оставил карточку? – с ироничной улыбкой переспросила Рейчел. – От этого не беременеют.
Тэра вспыхнула.
– А потом ты уговаривала меня поехать с ним к этой ужасной старухе-скрипачке.
– Ты сейчас много играешь? – спросила Рейчел, заставив себя переменить тему, чтобы избежать ссоры.
– У меня почти каждый день по четыре часа занятий. А потом я сижу на репетициях Сола. Там тоже есть чему поучиться.
Рейчел попыталась по возможности скрыть свою материнскую радость. Отношение Тэры к занятиям музыкой было двойственным. Рейчел боялась, что, если Тэра заподозрит, как довольна мать ее усилиями, она опять может, все забросить. Из духа противоречия.
– Сол часто приглашает сюда музыкантов, – продолжала Тэра. – Мы играем камерную музыку. Я играю квартеты и квинтеты с очень известными исполнителями!
– Правда?
– Да. Это замечательно! – Тэра посмотрела на мать. – Ты должна быть довольна этим.
Рейчел увидела всплеск детской тревоги в глазах дочери. "Ты ведь довольна мной, мама?"
Что за удивительное существо Тэра! То колючая и обидчивая, то в следующую минуту мягкая и уступчивая. Интересно, как это Сол ладит с ней. Но, конечно, для него это все представляется иначе. Ведь она ему не дочь.
– Я понимаю, что это не то же самое, что играть одной, – сказала Тэра, опережая мысли Рейчел. – Но после рождения ребенка я серьезно займусь своей музыкальной карьерой. Сол уже говорил обо мне со своим агентом.
Рейчел задумалась о преимуществах, которые можно получить, когда делишь постель с кем-то известным и влиятельным. Она с болью осознала, что Тэра уже давно оторвалась от них с Ричардом. А теперь она вообще принадлежит Солу. Тело, душа, замыслы – все принадлежит ему.
Дочь проводила Рейчел до машины. Прежде чем сесть внутрь, Рейчел обняла дочь. Ей хотелось крепко и нежно прижать ее к себе, как она это делала много лет назад, успокаивая маленькую Тэру, когда та падала или доводила себя до изнеможения младенческим плачем.
Но сейчас, обнимая дочь, Рейчел почувствовала в ней скованность. Тэра подставила щеку для поцелуя и высвободилась из объятий.
Рейчел заставила себя бодро улыбнуться, села в машину и включила двигатель.
Ворота в конце проезда открылись. Рейчел посигналила на прощание. Тэра взмахнула рукой.
На противоположной стороне дороги женщина с длинными светлыми волосами неподвижно сидела в припаркованном "мерседесе" и неотрывно смотрела на дом.
Вспоминая тот концерт из произведений Брамса, после которого внезапно умер Ричард Силк и с которого, собственно, все началось, Сол сознавал, что ощущение опустошенности, которое он испытал тогда, стоя за пультом, было не чем иным, как тоской по любви преданной подруги и страстным желанием иметь ребенка.
Ему потребовалось довольно много времени, чтобы понять это, думал он, морщась от собственной тупости. Долгие годы он тешил себя рядом других идей – открыть блестящий новый талант, создать великолепный оркестр. Обеспечить себе преемника в музыке, кого-нибудь, кому он передаст эстафету. Это были реальные, важные вещи. Но только после того, как он встретил Тэру, после того, как она сказала ему, что носит под сердцем его ребенка, все стало на свои места.
А сейчас он был почти одержим заботой о своей любимой и ребенке. Он любил Тару. Он обожал ее. Он хотел сделать ее бесконечно счастливой – и он знал, что это в его силах. Мысль о ребенке держала его в состоянии лихорадочного ожидания, которое управляло всеми его мыслями и чувствами. Сол никогда не испытывал ничего подобного. Он с нетерпением ждал того дня, когда увидит своего ребенка наяву, сможет взять его на руки и почувствовать дыхание новой жизни.
А в ожидании этого события он окружил свою ненаглядную Тэру любовью и музыкой.
Он с восхищением обнаружил, что Тэра настоящий ценитель музыки. Она была не только эмоциональным и понимающим исполнителем, который использует музыку как средство для выражения своего таланта. Она проникала в самое сердце произведения, распутывала клубки эмоций, чувствовала и была способна выразить тончайшие изменения настроения, которые вкладывал композитор в свое произведение, когда писал его.
