– Тогда меня прикроешь ты!
– Ладно, – после недолгого раздумья согласилась Шеннон. – Я тебя прикрою, но только с одним условием. После ланча мы пойдем выбирать мне свадебное платье. Согласна?
– На все сто! – обрадованно воскликнула Шейла, заключая подругу в объятия. – Можешь положиться на мой вкус.
Винсент поднялся, вышел из-за стола и шагнул навстречу посетителю, моложавому мужчине в строгом деловом костюме, в котором и без увеличительного стекла нетрудно было разглядеть адвоката.
– Мистер Эбернотт?
– Мистер Ладлоу?
– Совершенно верно. Я имею честь представлять интересы вашей супруги Камиллы Эбернотт.
– Проходите, устраивайтесь. – Хозяин кабинета сделал приглашающий жест в сторону кресла. – Могу предложить вам что-то? Кофе? Чай?
– Спасибо, не стоит. – Адвокат опустился в кресло, положил на колени тонкий черный кейс с хитроумными замками, открыл его и достал папку. – Вопрос, который мне поручено обсудить, касается вашего развода с миссис Эбернотт.
– Пожалуйста. – Винсент тоже сел. – Давайте обойдемся без лишних формальностей, мистер Ладлоу. Переходите прямо к делу. Мы с Камиллой уже обговорили предварительно условия, так что, если она не передумала, я готов подписать бумаги.
Гость замялся.
– Вообще-то одно изменение есть. Оно касается удовлетворения финансовых претензий вашей супруги.
– Вот как? – Винсент откинулся на спинку стула. – Что ж, этого следовало ожидать.
Адвокат откашлялся и достал из папки несколько сколотых вместе листов.
– Этот документ касается раздела имущества, как недвижимого, так и прочего. Насколько я понимаю, вы достигли определенного согласия?
– Да. Наша нью-йоркская квартира со всем в ней находящимся остается в собственности Камиллы. Автомобиль «рено» тоже.
Адвокат кивнул и пододвинул листы Винсенту.
– Пожалуйста, подпишите в отмеченных местах. Но сначала ознакомьтесь со списком.
Винсент скользнул взглядом по длинному перечню предметов.
– Все верно. – Он взял со стола ручку и поставил подпись. – Что еще?
– Теперь тот самый вопрос о…
– О сумме финансовых претензий, – закончил Винсент. – Мы сошлись с Камиллой на семистах пятидесяти тысячах долларов. Сколько же она хочет теперь?
Адвокат вздохнул так тяжело, словно только что закончил марафонскую дистанцию.
– За свободу приходится платить, мистер Эбернотт. Понимаю, сам недавно прошел через это.
Винсент промолчал.
– Так вот, ваша жена заявляет, что согласна с условиями предыдущей договоренности.
– То есть?
– То есть ее устроят пятьсот тысяч долларов, а так как двести пятьдесят тысяч она уже получила, то вам остается перевести на ее счет ровно столько же.
Это что-то невероятное! Камилла отказалась от денег! Сама. Без какой-либо видимой причины.
Заметив, как изменилось выражение лица Винсента, адвокат улыбнулся.
– Понимаю ваши чувства, но поверьте мне, никакого жульничества здесь нет. Если вы согласны, то, пожалуйста, распишитесь здесь. – Он положил на стол еще одну бумагу. – И тогда через неделю можете вдохнуть свободу полной грудью.
Винсент расписался и, отложив ручку в сторону, посмотрел на Ладлоу.
– Не откроете ли вы мне маленький секрет? С чем связано такое решение Камиллы?
Прежде чем ответить, адвокат аккуратно сложил бумаги в кейс, защелкнул замки и, уже поднимаясь, едва заметно подмигнул.
– Насколько мне известно, вам, мистер Эбернотт, не терпится расстаться с драгоценной свободой. Так вот, у вашей супруги та же тяга к узам Гименея.
Винсент медленно кивнул.
– Вот оно что. Понятно. Речь идет о некоем Рике Армстронге, если не ошибаюсь?
– Это устаревшая информация. Как вы понимаете, мои уста, так сказать, скреплены печатью молчания, но могу намекнуть, что в данном случае мистер Армстронг сильно проигрывает на фоне нового проекта миссис Эбернотт. Это птица куда более высокого полета.
Он поднес палец к губам и, уже взявшись за ручку двери, добавил:
– Следите за новостями, мистер Эбернотт. Всего хорошего и до свидания.
Проводив гостя, Винсент подошел к окну и задумчиво уставился на великолепную бухту с перекинутым через нее знаменитым мостом.
– Камилла в своем репертуаре, – пробормотал он и пожал плечами. – Что ж, удачи ей.
– Спасибо. – Стивен положил трубку, выдвинул ящик стола и, пошарив рукой, извлек из дальнего угла пачку сигарет. Курил он редко, но совсем от вредной привычки не отказывался, полагая, что человек в наши дни и без того лишает себя слишком многого.
Закурив, он прошелся по комнате, служившей ему гостиной, хотя и обставленной очень скромно. Он не стремился к роскоши, хотя и мог бы зарабатывать намного больше, чем сейчас. Занимаясь бизнес-консультациями, Стивен имел массу свободного времени, которое посвящал либо чтению, либо морским прогулкам, для которых приобрел небольшой катер. Иногда, прогуливаясь вечерами по улицам Салвадора, пронизанным атмосферой риска и веселья, опасности и страсти, он заходил в то или иное развлекательное заведение и даже позволял себе сыграть, но выигрыш всегда отдавал кому-то из оказавшихся рядом знакомых, а небольшой проигрыш воспринимал спокойно. Он доказал себе главное – от пристрастия можно избавиться.
Выйдя на балкончик, с которого открывался вид на Атлантический океан, Стивен сделал последнюю затяжку и, подержав дым в легких, выпустил его тонкой сизой струйкой, которая почти мгновенно рассеялась в жарком, влажном воздухе.
Новость, которую ему сообщили по телефону, касалась женщины. Он любил ее, но судьба распорядилась так, чтобы она принадлежала другому, а он остался один.
Так тому и быть. Грусть вырвалась из него вместе с дымом, и душа снова обрела покой. Стивен повернул лицо к северу и послал легкий воздушный поцелуй.
– Будь счастлива, Шеннон.
О том, что ее бывший муж собирается жениться, Камилла узнала от своего нового жениха, футболиста Кена Риддла. Они познакомились на вечеринке у общих знакомых, и Кен, один из самых богатых спортсменов Америки, мгновенно был очарован ее красотой.
Через три дня он предложил Камилле выйти за него замуж, а узнав, что любимая состоит в браке, потребовал, чтобы она развелась.
– Винсент никогда не согласится на развод, – жаловалась Камилла, прижимая к глазам платочек. – Он говорит, что не может жить без меня.
– Дадим ему денег. Он ведь, кажется, небогат?
Камилла задумалась. Предложение Кена пришлось ей по вкусу. Но, наученная горьким опытом, она знала, что железо следует ковать, пока оно горячо.
– Не вздыхай так тяжело – у меня сердце разрывается! – воскликнул Кен.
Разумеется, Камилла не могла допустить, чтобы сердце такого человека, гордости всей Америки, разорвалось из-за нее!
