Вместо ответа я просовываю руки между нами и развязываю узел. Полотенце соскальзывает на пол, растекаясь лужицей между нашими ногами. Мы не отрываем взгляды друг от друга, но, когда полотенце исчезает, взгляд Бека тут же опускается вниз. Я же закрываю глаза от сильного смущения.
— Господи, Печенька. Посмотри на себя. Хотел бы я иметь при себе камеру. Твоя грудь идеальна. — Он прикасается к одной груди и сосок тут же сморщивается. Бек наклоняется и начинает посасывать его. У меня перехватывает дыхание, и я резко дергаю его за волосы. Я знаю, что собираюсь совершить ошибку, потому что прошло слишком мало времени. И я не самый опытный человек в этом деле. Посчитает ли он меня совсем глупенькой? Или выдаст пару нелицеприятных шуточек, из-за которых я выбегу отсюда вся в слезах? И вдруг он делает какое-то движение зубами и языком — что это? Чертовски приятно, я забываю обо всех своих сомнениях. Вместо этого мне хочется перейти черту.
— Бек, я… можем мы… — Могу я попросить мужчину трахнуть меня? Или потереться между моих ног? Что вообще правильно, а что нет?
— Быстро и жестко?
— Нет, мягко и медленно. Чтобы я могла наблюдать.
Неужели я просто сказала это?
С ухмылкой на лице, он отвечает:
— Вау. Да. Конечно. Я могу сделать это.
Неужели я слишком много вижу в его реакции и стоит ли мне вообще заострять на этом внимание? Мне кажется, я начинаю потеть из-за своей нервозности. Черт.
Он берет меня за руку и ведет в сторону огромной кровати, откуда я могу наблюдать, как он раздевается. В одежде его тело еще то зрелище, но вот в обнажённом виде оно просто невероятно. Как я могу ходить по одной земле с таким мужчиной, как Бек? Ах да, стойте. Реальность возвращается. Он ведь использует меня, чтобы достойно выглядеть в суде. Только вот сейчас меня это мало волнует.
Он сбрасывает покрывало вниз, и как только я собираюсь залезть на кровать, он останавливает меня, прикоснувшись к бедру.
— Не сейчас. — Я ерзаю под его пронзительным взглядом, из-за чего приходится соединить ноги вместе, чтобы снизить возрастающее давление именно в той точке, которая больше всего требует к себе его внимание. Он аккуратно подталкивает меня назад на кровать, но мое тело остается у края. — Отползи немного назад.
Он опускается напротив меня на колени, что немного странно, пока он не начинает вновь целовать меня жаркими губами. Его рот словно наркотик. Я не могу насытиться. Не то чтобы я когда-либо пробовала их. Но все же. На самом деле, я немного — ладно, сильно — заведена, пока он целует меня, случайно задевая зубами. В этот момент я теряю всякое опасение или секундное сомнение. Когда он отстраняется, я даже немного хнычу, но он начинает спускаться вниз по шее, к впадинке моего горла. Теперь я скулю еще сильнее.
Он раздвигает мне ноги, чтобы лечь между ними. К тому моменту, когда он добирается до своей цели, — моей киски, — мне уже хочется кричать, не знаю только почему. Блин, о чем я думаю! Конечно же, я знаю почему. Мое тело дрожит от макушки до кончиков пальцев на ногах, а возрастающее напряжение невыносимо. Оно настолько сильное, что я не могу дышать. Когда я занималась сексом, не так уж это часто и было, никогда не испытывала подобного. Даже когда использовала собственную руку. Стыдно, конечно, признаться в этом.
Он располагается прямо между моих ног и смотрит мне в глаза.
— Печенька, ты один большой десерт, а твоя киска невероятна. Мне безумно нравится, что она полностью голая. — Мишель была права. Слава богу, я послушалась ее совета и сделала восковую эпиляцию. Мое сердце так бешено стучит, что люди наверняка приняли бы этот звук за топот лошадиных копыт. Я чувствую, насколько влажная, из-за чего мне хочется свести ноги вместе, чтобы облегчить давление или, возможно, немного стимулировать клитор. Но как только Бек опускается губами на мою киску и начинает ласкать меня, я наконец-то понимаю, что значит оральный секс. Все, что было описано в книгах, снято в фильмах и обсуждалось девчонками за закрытыми дверями, было об этом. Именно в этот момент я понимаю, что у меня никогда не было настоящего орального секса. Была лишь абсурдная имитация. Его талантливый язык скользит по клитору, раскрывая, проходя по сторонам губ и проникая внутрь. Повторяет снова и снова, временами задевая клитор, посасывая и нежно покусывая. Он кружит, массирует, а когда сразу два пальца надавливают на особое местечко глубоки внутри меня, о существовании которого я и не подозревала, я не знаю, что делать. Мне хочется разорвать простыню. Я кричу, стону и выкрикиваю его имя. Постоянно. Одну вещь я знаю наверняка. Я выдрала его чертовы волосы. И возможно, сжала его лицо между ног, когда хотела большего
— Ты жадная маленькая девчонка. И черт, женщина, ты кончила, словно гребаная ракета.
Я не осмеливаюсь сказать ему, что никогда в жизни так не кончала. На самом деле, я никогда не испытывала оргазма во время сексуальных утех, не считая игры с собой. Как печально. Мне всегда казалось, что причина во мне. Оказывается, нет.
Схватив подушку, я прижимаю ее к лицу из-за смущения.
— Это плохо? — спрашиваю я. Подушка заглушает мой голос.
Он залезает на меня, но его член все еще наготове. Такой красивый и у меня в мыслях лишь одно — как засунуть эту штуку себе с рот.
Бек потирает свою щеку и говорит:
— Плохо? Почему ты так думаешь? Ты идеальна.
Я продолжаю смотреть на его член и вдруг слова как-то сами вырываются наружу.
— Я хочу его в рот. — Почему я говорю ему это? Я действительно так сказала. Никогда в жизни не говорила подобного мужчине. Почему он исключение?
— Я весь твой, Печенька. — Его режущий голос возвращает все мое желание назад. Давление опять возрастает, хотя я только что испытала самый лучший оргазм в своей жизни. Как такое может быть? Ох, черт. А если я облажаюсь в минете? Это не так и трудно, верно? Мне приходится немного раскрыть правду.
— Скажи мне, что тебе нравится. Делаю ли я все правильно или нет. Я не хочу облажаться. Я имею в виду, что и так знаю это, но все же.
Его тело трясется от смеха.
— Ты не облажаешься, но хорошо, я буду говорить. — Он поглаживает меня по щеке. Его самодовольная улыбка так сексуальна, клянусь, я чуть не кончаю вновь. Мне нужно заканчивать с этим, чтобы я могла заняться им.
Как только эта мысль приходит мне в голову, я плотно смыкаю губы вокруг его члена. Вверх, вниз, вверх, вниз, облизнуть головку, пройтись вокруг чувствительной части, а затем провести языком до основания. Я добираюсь до его яиц и тоже ласкаю их языком. Слава богу, он словно произведение искусства. Не могу представить, чтобы было по-другому. А потом я все начинаю сначала. головка, язык, посасывание. Я вбираю его так глубоко, что кончик члена упирается мне в горло. Бек стонет, прося большего. Это так меня заводит, что приходится просунуть руки между бедер, чтобы уменьшить дискомфорт у клитора. Мой рот наполнен настолько же, насколько я заведена. Немного позже он говорит, что уже близко. Мне становится интересно, не будет ли он против анальных игр. Я всегда слышала, что парням это нравится. Убрав руку от себя, я надавливаю скользким пальцем на местечко сразу под его яйцами.
— Господи! — рычит он, обхватывая мое лицо обеими ладонями, сильнее насаживаясь на меня. Он стонет во время оргазма, и теплая жидкость растекается по моему горлу.
Он трет лицо руками, а после его сине-зеленые глаза настойчиво рассматривают меня, будто ищут ответ на какой-то вопрос.
Затем он произносит, запинаясь:
— Господи, Шеридан, я… У меня такого еще не было.
— Чего именно? Минета? — скептически интересуюсь я.
Его губы кривятся в улыбке.
— Нет. Мне никогда не делали минет, чтобы я мог кончить в рот.
Странно.
— Разве это не часть минета? — Полагаю, я в этом совершенный неуч.
— Большинство женщин не любят, когда им кончают в рот.
— О. — Мое лицо становится ярко красным. — Полагаю, ты сейчас скажешь, что я чертовски наивная. И буду честна — я давно этого не делала. — И вот опять слова вырываются наружу. Я неловко чешу плечо. Гордитесь мной.
