Улыбаюсь. Мне она периодически обещала тоже.
— Ба, дай мне, пожалуйста, ключ от комнаты деда. У тебя же есть?
— Ключ от комнаты, в которой заперлась женщина — это перебор, внук.
— Да нет же… Не собираюсь вваливаться без спроса. Только один раз! — И отдам его ей потом. Чтобы она могла запирать комнату не только изнутри.
Поболтав ещё с бабушкой, забираю ключ и ухожу встречать курьера. Разбираю коробки.
— Это что за штука?
В хрустальной чашечке салат из съедобных цветов. Не знаю насколько съедобно, но красиво!
Комплемент от повара.
— Доброе утро… — бубнит Тихон.
Заглядывает в холодильник.
— Привет.
Двигаю по столу одну из коробок в его сторону.
— О, пицца!
— Приятного.
— Спасибо!
Следом заходит Наталья. Коротко поздоровавшись, насыпает себе в чашку мюсли. Искоса поглядывает на то, как расставляю на поднос завтрак для Златы. Никогда не приносил женщине завтрак.
— Это для Нины Андриановны?
Не отвечаю на еë вопрос.
— Она не завтракает. Только кофе, — продолжает подозрительно смотреть на поднос Наталья.
— Я знаю.
— У нас гости?..
Игнорирую. Наталья выглядит больной.
— Ты простудилась? — не хотелось бы, чтобы заразила Злату.
— Я? Нет.
Присматриваюсь к её болезненному бледному лицу.
— Выглядишь заболевшей.
— Не выспалась.
— Никто не в курсе — где моя жена? — заползает на кухню сонный Родион.
Всë лицо опухшее, словно покусали осы. Шмыгает носом.
— Не видела, — пожимает плечами Наталья.
— Дай мне от аллергии что-нибудь.
Кладёт перед ним стандарт таблеток.
— Словно мордой в кота спал!
— У тебя аллергия на кошек? — уточняет Наталья.
Ах, да! Точно. Было что-то такое в моем детстве, когда я просил завести котенка или щенка. Мне отказали. И в комнату деда брат никогда не заходил. Его не пускала мать. Потому что там одно время жила собака деда. Она сдохла, когда я был совсем маленький, сразу после его смерти. Но ковры, гобелены и старинная мягкая мебель, как источники аллергенов, наверное, все равно пугали его параноидальную родительницу.
— Ненавижу пушистых тварей, — оскаливается Родион.
Наталья уходит в столовую, прихватив чашку.
Рука у Родиона в гипсе. Значит, ездил ночью в больницу.
— Тихон? — переводит взгляд на уплетающего пиццу пацана. — Где сестра?
Тот, игнорируя, смотрит в стену. Деталей Тихий конечно не знает, но он же не дурак. И понимает, что есть конфликт, интуитивно занимает сторону сестры.
— Тихон! Ты чо?! Оборзел? Тебя спросил!
— Отколись от пацана. Если твоя жена не берёт трубку, значит, не хочет с тобой говорить.
Закрыв коробку, Тихий линяет из кухни, прихватив ещё кусок пиццы.
— Ну ты-то у нас сто процентов в курсе! — с ненавистью разворачивается ко мне.
— Я то? Я всегда в курсе всех интересующих меня вопросов.
— Из твоей кровати вытаскивать? — встаëт он, покрываясь пятнами.
— Ты пьяный ещё, что ли? Иди проспись.
— Ты отморозок, Дэм! — взмахивает сломанной рукой.
Закатываю глаза, качая головой.
— У меня, брат, просто тоже аллергия. На микс тупости с наглостью. Можешь считать это аллергической реакцией.
Накрываю выпуклой стеклянной крышкой поднос и ухожу.
По дороге опять встречаю Наталью. Она снова провожает меня взглядом. Наверное, это странно выглядит — поднос в моих руках. Переставляю его на сервировочный столик, который стоит в коридоре.
Останавливаюсь у двери в комнату деда. Стучать или не стучать? Вопреки всякой логике решаю не стучать. Медленно и тихо открываю замок. Благо, дверь не скрипит.
И действительно спит, обняв пышное пуховое одеяло. Равномерно сопит.
Не любит она!! Я до сих пор спать не могу, зная, что она с другим. А она спит себе спокойненько, пока муж с другой? Так не бывает!
Подкатываю столик к кровати. Из-под складок одеяла высовывается лохматая голова Барса. Иди сюда! Подхватываю его на руки. Приоткрываю маленькую форточку и усаживаю его туда.
Давай, соображай! Это твоя тропинка на улицу и обратно.
Стена с той стороны вся обвита диким виноградником. Лозы как мост идут и к беседке. Для кота это отличная трасса. Спрыгивает на козырёк. Встряхивает лапы от снега. И нюхая воздух отправляется, на исследование территории.
Закрываю тяжёлые шторы. Пусть подольше поспит.
Ухожу, запирая за собой дверь.
В дверях своей комнаты сталкиваюсь с Родионом.
— Иронично… — ухмыляюсь я. — Изменив жене, искать её в чужой постели.
— Тише ты! Поори ещё об этом. Ты же сам говорил — это разрушит всё, чего добилась наша семья.
Толкает дверь в комнату Тихона. Заглядывает. Идëт к следующей двери.
Падаю у себя на кресло, открывая переписку со Златой. Меняю сим-карту. С моей она меня заблокировала. Надо как-то дать знать, что завтрак не от мужа. Иначе, боюсь, это всë окажется на его голове, а не в её желудке.
Ольховская — девочка с характером. Если уж это и полетит обратно, то пусть в виновника торжества.
Пишу смс: «Приятного аппетита, Золотинка. Дэм».
Злата
— Злата? Злата открой, пожалуйста.
Будит меня стук в дверь и голос мужа. Вчерашний вечер вспоминается словно яркий сон — кусками и волнами эмоций. Родион продолжает стучать. А у меня перед глазами стоит Демид.
— Злата!! — рассерженно дергает ручку.
Вздрагиваю. Что ему надо от меня?
— Убирайся!
— Открой, детка.
Падаю на спину, разглядывая лепнину на неровном своде потолка. Черта с два я открою эту дверь.
— Кис-кис-кис… — соскакиваю с кровати.
Головокружение и вспышка боли в пораненной вчера ступне тут же заставляет присесть обратно. Рядом с кроватью сервировочный столик с едой. Так… Бросаю взгляд на дверь.
— Детка, не гони! Открой немедленно! Что ты там себе придумала? Я все объясню!
Это не Родион принес. Снимаю крышку. Нос щекочет запах чеснока. Желудок урчит, в рот набирается слюна. Сглатываю. Не контролируя себя, засовываю в рот ржаную хрустящую гренку.
Боже мой… Как же это вкусно!
Хруст в ушах заглушает мольбы мужа под дверью.
— Кыс… Кыс… — снова зову я. — Барсик!
Не отзывается. Но у меня еще несколько гренок, и я не могу оторваться! Мне кажется, я не ела вечность! От чеснока горит рот. Не дожевав гренку, засовываю в рот ложку голубого желе.
— Ммм… Мм! — мычу я.
Мята остужает остроту. Кислая терпкая брусника на контрасте с холодной сладостью, вызывает новый приступ неконтролируемого аппетита. Я снова откусываю гренку.
Божественно! Это что за штучки? Цветочки какие-то. Настурция! С листьями салата и перепелиными яйцами. Съедаю ложку салата. Цветы на вкус как редис. Остренькие. Поэтому заедаю все желе и падаю в полном удовлетворении на спину.
Где-то там в другой вселенной продолжает меня уговаривать Родион. Я ни черта не слышу. У меня гастрономический экстаз!
Прислушиваюсь к себе — вроде бы не тошнит. Но вставать не спешу, а то мало ли. Наконец-то Родион уходит, оставляя меня в покое. Дотягиваюсь до мерцающего телефона. Перешёл на сообщения! Трубку я не беру. Висит сообщение с незнакомого номера. С подозрением открываю его.
«Приятного аппетита, Золотинка. Дэм»
Оу… Об авторе моего завтрака, честно сказать, я потеряла мысль сразу же, как почувствовала дразнящий запах. Беременность делает со мною всякое странное. Иногда отключает мозг.
Тук… Тук… Два коротких стука в дверь. Пауза. А потом я слышу, как её открывают ключом. Растерянно присаживаюсь, натягивая на себя одеяло. Демид!
— Доброе утро, — стоит в дверях. — Можно, я пройду?
До меня доходит, что он хозяйничал здесь, пока я спала.
— Вы уже и так сегодня «прошли». Не спрашивая разрешения.
— Надеюсь, это принесло больше позитивных эмоций, чем негативных?
Рассматривает истерзанный завтрак. Делает шаг в комнату, прикрывая за собой дверь. Слежу за ним как кролик за тигром из укрытия.
