дни, но Карим дёргает их стороны. Дрожу, когда проводит подушечками пальцев по внутренней стороне бедра.
Начинает целовать в шею. Я на секунду позволяю себе закрыть глаза, как вдруг, чувствую, что он дёргает за верёвочку. Чёрт! Резко открываю глаза, видя, как Карим швыряет тампон, попадая в унитаз.
– Но… это… – не нахожу слов, желая провалиться сквозь землю. Какой стыд!
– Это всего лишь кровь, недотрога, – говорит он, разворачивая меня и усаживая на возбуждённую плоть.
– О-о-о, – срывается с губ.
Всё мое тело во время менструации стало чувствительней в несколько раз, и я это ощущаю. Стоит ему начать посасывать мои соски, как по телу пробегает ток. Замечаю, что сегодня Карим более осторожен со мной. То ли вошёл в моё положение, то ли у него такое настроение.
Толчки размеренные. Медленные. Но от этого только приятнее. Удовольствие сладкой истомой расходится по телу. Даже вылетает из головы ненормальная, с моей точки зрения, ситуация. Но думать об этом буду потом. Сейчас есть только я и он. Он во мне и это приятно.
Улыбаюсь, как идиот, вспоминая смущение недотроги. Какая неискушённость поразительная. От этого нравится её еще больше. Хотя куда больше?! Похоже, я сдался. Полностью сдался, эмоциям позволив верх взять. Буду наслаждаться, пока хочу. Пока не надоест. Пока не станет покорной кошкой, готовой на всё.
Когда выхожу из её комнаты, в лоб сталкиваюсь с Карой. Она в обтягивающем чёрном платье с торчащей грудью.
– Ты дверью ошибся, Карим? – спрашивает, подходя вплотную.
Хлопаю её по заду, продолжая идти вперёд. Она стоит, непонимающе хлопая глазами.
– Пошли выпьем кофе, – говорю ей, поворачиваясь и зовя за собой.
Кара улыбается и, стуча каблуками, направляется за мной. В кабинете становится душно от посылаемых на меня флюидов.
– Может сходим куда-нибудь, Карим? Мне так скучно. Ты не хочешь меня развлекать…
– Кар, я же сказал, что занят! – отвечаю грубо.
Эта ситуация начинает мне надоедать. Кара, зная меня и моя характер, благоразумно замолкает.
– Хорошо, тема закрыта, – отвечает, моментально перестраиваясь из игривой в серьёзную даму. – На кого ставки делаешь? По вчерашнему прогнозу, после того фулла, который выложил Арслан, многие ставят именно на него.
Спустя два часа вдоволь наобщавшись друг с другом, сбагриваю Кару на Макара. Он найдёт чем занять эту вертихвостку. К тому же он давно по ней тащится. Пусть покайфует старик.
Стефания приносит мне кофе, и я опять залипаю на ней. Притягиваю к себе и целую. От неё снова пахнет ванилью. Сладко. Сексуально. Самая сексуальная чёртова вещь, которая попадала в мои руки.
– Я хочу знать, – заявляет Стефания, отстраняясь от меня.
– Что ты хочешь, недотрога?
Она облизывает губу, собираясь с духом. Видно, что её тревожит какой-то вопрос.
– Почему ты сказал, что мой брат не вернётся? – выдаёт, пристально смотря в глаза. – Ты сделал с ним что-то? – голос срывается.
Она пристально смотрит, но я молчу.
– Я не забыла ту фразу, которую сказал тогда в квартире: «Он не вернётся! Замолчи!» – так ты сказал. Что это значит? Боялась задать тебе этот вопрос, так как не готова услышать ответ… но я должна! Должна знать!
Огромные голубые глаза смотрят на меня со страхом и ожиданием ответа.
– Я не знаю, где твой брат, недотрога. Я отпустил его тогда, как и договаривались.
Смотрит на меня. По лицу ответ ищет. Вдруг, выражение её лица меняется.
– Ты врёшь!
В шоке с заявления. Либо на понт берёт, либо… Да никто и никогда не знает, когда вру, а когда как на духу выдаю.
– Следи за словами!
Стефания отходит и направляет на меня свой маленький палец.
– Если ты что-то сделал с ним, то я превращу твою жизнь в ад! Я пойду на всё, чтобы выполнить своё обещание! Это мой единственный родной человек! И если ты причинил ему вред, то поплатишься за это! Что ты сделал с ним?! Где мой брат?! – начинает кричать, переходя на слёзы ярости.
– Ты озверела?! Что за истерики?!
Подхожу к ней и беру за плечи, встряхнув. Стефания начинает плакать, стуча мелкими кулаками по моей груди.
– Душегуб! Убийца! – продолжает кричать, заливаясь слезами.
Первым желанием было перекинуть через колено и выпороть истеричку. Как смеет так себя вести со мной?! Вместо этого отшвыриваю от себя.
– Вот как ты обо мне думаешь?! Отлично, недотрога! Что же тогда ты стонешь подо мной каждый раз?! Если, по твоим словам, я убил твоего брата, то какого хрена подпускаешь к себе?! А?!
– Я боялась задать тебе этот вопрос, но ответ увидела в твоих глазах! Ты врёшь и знаешь где он!
Отхожу от неё и сажусь в кресло.
– Да, знаю, – отвечаю нарочито спокойно и беру сигару.
Стефания молчит. Чувствую сейчас снова взорвётся.
– Я ненавижу тебя! – выдаёт быстрее, чем успевает подумать.
Брошенные слова резанули. Неприятно. Швыряю пепельницу об стену. Она звонко разбивается, разлетаясь осколками стекла. Недотрога вздрагивает.
– Алкаш в наркологической клинике. Позвонит, когда придёт в себя, – говорю, делая паузы после каждого слова.
– Что? – подходит ближе, словам не веря.
– Что слышала, – выпускаю дым. Недотрога пытается приблизиться ко мне ещё ближе, но припечатываю словами: – А теперь выйди вон отсюда!
– Я хочу услышать его!
– Пошла вон!
Она смотрит, не зная, как вести себя. Смотрит и снова начинает плакать. Истеричка.
Стефания срывается с места и выбегает прочь. Сжимаю руки в кулаки, борясь с желанием пойти за ней и научить себя вести.
В этот момент в кабинет заходит Борзый. Лицо растерянное. Мнётся у порога и молчит.
– Не беси меня и говори! – рявкаю на него, наливая себе коньяк.
– Ну это, мы узнали про отца девчонки…
По виду Борзого начинаю понимать к чему клонит. Выпиваю залпом стакан и наливаю ещё.
– Это его мы убили два года назад по вашему приказу…
– Ты уверен в словах? – со звоном ставлю стакан на стол.
Борзый кивает. Я хватаюсь за виски и начинаю растирать. Голова готова лопнуть. Как, чёрт возьми, из кучи баб ко мне в руки попала та, чей отец разрушил мою жизнь, а я в ответ наказал его?! Как?!
Два года назад неизвестный сбил мою мать и брата, когда они
