была разочарована.
В палату вновь вошел врач и я отвернулась, не желая на него смотреть.
– Здравствуйте, мне сказали, что я могу увидеть мужа. Где он? Медсестра пошла за ним. Почему я не могу увидеть его сначала? А потом вы уже приступили бы к лечению своему.
Задала свои вопросы, но мне на них не ответили. Вернула свое внимание на стоящего у моих ног мужчину и испугалась его взгляда.
Он смотрел на меня… с болью, непониманием и потрясением.
Стало плохо, даже дышать больно от приступа паники. Почему он так смотрит? Кто дал ему такое право?
– Кто вы? – сорвался самый резонный вопрос в данной ситуации.
– Далия? – словно с горечью произнес он мое имя и сделал пол шага ко мне.
– Нет, – закричала и попыталась отпрянуть, но слабость в теле ужасно мешала, а вот головокружение стало сильней.
Я нащупала рукой кнопку вызова врача и стала ее жать не переставая.
– Прошу вас уходите. Что вам нужно? – со слезами на глазах начала умолять. – Не подходите ко мне. Не подходите.
Приборы затрещали и их писк стал бить по голове. Тело покрылось испариной, пальцы закололо, как и грудную клетку, где сердце, кажется, вырывалось наружу от дичайшего страха.
– Далия… – услышала вновь его ускользающий голос и мои глаза закрылись, отделяя от этой реальности.
Таир
Приехал в больницу так быстро как только мог.
Но в итоге ждать пробуждения Далии пришлось долго. После того, как ей вкололи успокоительное она проспала до одиннадцати.
Врач, проведя обследования, какие было возможно сделать окончательных выводов делать не стал. Мозг в возбужденном состоянии выдавал разные результаты. С сердцем было по-прежнему плохо.
Нужна операция, но в таком состоянии она невозможна.
Сейчас ее враг – нервы. Нельзя чтобы она даже волновалась.
Среди всего этого хаоса я выделял самое важное – она жива. А остальное мы все сделаем.
Вернулся домой ненадолго. Там уже были родители и мои и Далии.
Матери в состоянии шока. Отцы чуть лучше, но все равно никто не готов выдохнуть.
– Ну что там? – первой бросились ко мне женщины.
– Положительный момент, что она проснулась. Глубокая или долгая кома – это плохо. Так что тут можно радоваться. Анализ травмы головы пока не сделан. Сложно сделать нормальную диагностику. С сердцем плохо. Сейчас оно держится кое-как.
Неха закрыв лицо ушла из гостиной, а мама отправилась за ней.
Отец и Магди сели в кресла, я присоединился, но говорить никто не спешил.
– Амита в садике?
– Да, я попросил няню, которая периодически работает у нас чтобы осталась пока на постоянной основе.
– Если нужно привози и оставляй. Неизвестно сколько Далия пробудет в больнице.
– Нужна операция.
– Значит сделаем.
– Это сложно. В прошлый раз нам объясняли, что многое зависит от очереди.
– Очередь? В платной клинике?
– Именно. Там платно, и много у кого есть деньги. Так что даже среди богатых есть свои очереди.
– А другие страны пробовали?
– Этого врача чуть ли не весь мир знает. И все хотят к нему попасть за любые деньги.
– Значит мы предложим больше, – грозно заявляет мой отец.
– Я готов к этому. Но пока что нужно подождать. Слишком слаба. Ее переведут сегодня в другую палату скорее всего, там можно будет к ней пройти.
– Тебе нужно отдохнуть. Делами в офисе я сам займусь. А ты будь с женой и, если что звони. Руза на подхвате.
– Неха тоже готова помочь с чем угодно.
– Спасибо.
Если честно мне было так страшно эти сутки что сейчас страх до сих пор держит в кулаке.
Пытаюсь успокоиться, зная уже что с ней насколько это возможно, в порядке, но никак не выходит.
Я не был готов потерять ее. И пока не увижу сам, не поговорю, не уверен, что смогу найти покой. Даже видеть дочь в таком состоянии в каком я сейчас нахожусь не считаю хорошей идеей.
Родители уехали через полчаса. Обе матери попросили позвонить при любой информации сразу же, и только после моего обещания смогли себя пересилить и уйти.
К трем я был уже в клинике вновь. Врач ничем не порадовал. Только тем что жену перевезли в палату другого отделения, где все же пришлось одевать обмундирование больничное, но уже разрешено войти к ней.
Минута за минутой… Тишина. Снующие туда-сюда белые халаты. И только когда из-за двери, где лежит она послышались писки приборов я понял, что она проснулась.
Медсестра пришла быстро и пробыла там около двадцати минут, прежде чем вышла.
– Господин Таир, ваша жена хочет вас видеть. Доктор разрешил посещение на пятнадцать минут. Постарайтесь говорить о чем-то добром и положительном. Не спрашивайте о том, что произошло или о ее состоянии. Ей совершенно нельзя нервничать. Достаточно ее стресса на фоне того, что она в таком состоянии, но уже хотя бы поняла, что она в больнице и жива.
– Я вас понял. Спасибо.
Она приоткрыла дверь, и я вошел. Сначала был маленький метр на метр коридор, из которого в разные стороны шли две двери. Справа раковина, влево ванна, прямо… она.
Сделал вдох и вошел. Медленно распахивая дверь.
Первый взгляд на нее и захотелось бить кулаком об стену.
Темные круги под глазами, повязка на голове. Сухие губы и руки, из которых торчат катетеры. Беру себя в руки и смотрю в ее родные глаза.
Но Далия безразлично, с разочарованием отворачивается к окну, даже не задерживая свое внимание на мне.
– Здравствуйте, мне сказали, что я могу увидеть мужа. Где он? Медсестра пошла за ним. Почему я не могу увидеть его сначала? А потом вы уже приступили бы к лечению своему, – произнесла и замолчала.
Я даже обернулся, надеясь увидеть там врача. Но здесь был только я.
Она говорила со мной и звала… мужа?
Какого, к черту, мужа?
Кого она звала?
Я не понимал. Я не хотел понимать. Все молчал и молчал.
Когда Далия посмотрела на меня вновь, через мгновение в ней плескался страх. Она боялась меня?
Того кто ее любит?
Хочу ее обнять и сказать, что я не обижу. Но не успеваю даже этого.
– Кто вы?
Она меня не помнит… Я чужой. В ее памяти нет меня…
– Далия?
Услышь…
Но паника заполнила ее так, что я не смог больше пытаться. Ее накрыла истерика. Она отползала вверх по кровати и не переставая умоляла уйти, жав кнопку вызова врача.
– Что случилось? – забежала медсестра, но я даже не пошевелился.
Ни разу в
